Госпожа Мранес и в молодости не отличалась красотой, а с годами и вовсе превратилась в шарж на школьную учительницу. Зато обзавелась домом в приличном квартале, удачно вышла замуж за богатого торговца, получила прибыльную должность… Красотой сыт не будешь, вот и госпожа Мранес в своё время всего добилась умом.
Поправив платье, женщина надела накидку и, отомкнув замок, спустилась по лестнице на первый этаж.
В воскресный день господин Мранес пропадал с друзьями, то в кабачках, то за городом на рыбной ловле, а жившая с ними младшая дочь — у подруг, поэтому госпожа Мранес не боялась расспросов. Дав наставления служанке, что и где надлежит выбить и почистить, и крикнув кухарке, чтобы обед подали в два часа дня, женщина вышла на улицу и в наёмном экипаже отправилась в приют. Она собиралась спрятать деньги в кабинете, а завтра в конце дня зайти в банк.
Экипаж катил по набережной Милеты, обсаженной пыльными каштанами. За ними тянулся променад, полукругом обнимавший озеро. Все богатые жители Милеты селились в этом квартале, чтобы из окна любоваться закатом над водой.
Из озера вытекала протока, соединявшая его с морем. Её испестряли запруды, плотины и мельницы: каждая мануфактура пыталась извлечь из реки какую-то пользу. Самому озеру тоже нашлось дело — в нём выращивали на продажу рыбу. Многие жаловались на запах, в ответ заводчики лишь пожимали плечами: ветер переменится, а прибыль останется. А с неё платятся налоги в казну, значит, рыба — вещь нужная.
Госпожа Мранес лениво рассматривала прохожих и сжимала крепче ридикюль на ухабах: увы, мостовые не содержали в образцовом порядке.
Глаз зацепился на островок зелени — там стоял храм Сораты. Вот у него пруды чистые, дорожки всегда идеально подметены и никакой грязи.
Мальчишка-разносчик торговал на углу газетами. Назойливый паренёк чуть ли не бросался под колёса, извозчикам приходилось отгонять его кнутом. Вот и в этот раз он кинулся наперерез экипажу.
Возница выругался и натянул вожжи, а госпожа Мранес невольно вспомнила о недавнем несчастном случае. Она не знала, что под колесами погибла Олира.
— Купите, купите, благородная сеньора! — Мальчишка ловко увернулся от кнута и подскочил к коляске. — Всего три медяка, и вы узнаете всё о столичной жизни!
Госпожа Мранес отмахнулась от него, как от назойливого комара, и с облегчением вздохнула, когда крикливый голос смолк позади. Она не любила детей, разумеется, кроме собственных, хотя и старательно изображала материнскую заботу перед попечительским советом. Маленькие оборвыши раздражали госпожу Мранес, наверное, и поэтому мэтр Карен нашёл с ней общий язык. Парой крикунов и плакс меньше — какое счастье!
Приют располагался на окраине города, рядом с заросшим бурьяном пустырём. Госпожа Мранес именовала его парком и отвела для прогулок воспитанников.
Попросив подождать себя, женщина осторожно вылезла на деревянные мостки тротуара и направилась к чёрному ходу. Отомкнув калитку, она вошла в небольшой садик за кухней и поднялась по наружной лестнице к себе наверх.
Несмотря на воскресный день, работа в приюте кипела, и госпожа Мранес торопилась, чтобы не попасть на глаза какой-нибудь воспитательнице.
Оказавшись в кабинете, она испытала некоторое облегчение и поспешила переложить кошельки с золотом и серебром в сейф. Код от него не знал никто, кроме госпожи Мранес. Не доверяя гномам, она не поскупилась на работу мага, чтобы тот зачаровал замок от взлома.
— Добрый день.
Госпожа Мранес вздрогнула и чуть не села на пол. Она так и замерла, сидя на корточках перед секретером, гадая, не страдает ли слуховыми галлюцинациями.
— Я вас напугал? Простите.
Мэтр Карен обворожительно улыбнулся — на памяти госпожи Мранес во второй раз со времени их знакомства — и помог ей подняться. Рука его показалась госпоже Мранес холодной — будто мэтр Карен пришёл оттуда, где за окном кружились снежинки, а не светило тёплое июньское солнце. Да и как он попал в кабинет, если дверь заперта? Госпожа Мранес глянула через плечо — так и есть, ключ в замке на месте. Странно.
— Чем обязана? — деловито осведомилась госпожа Мранес и, чинно расправив юбку, заняла место за столом, непроизвольно отгородившись от посетителя пресс-папье.
— Всё тем же.
Мэтр Карен отодвинул стул, но не спешил садиться. Вместо этого он неожиданно спросил:
— Что, о той женщине не спрашивают?
Госпожа Мранес сначала не поняла, о ком идёт речь, а потом догадалась — об Олире.
История с воспитательницей показалась ей странной. Мэтр Карен сам принёс прошение Олиры об отпуске и попросил подписать задним числом. А потом таинственно добавил, что воспитательница не скоро преступит к работе. Госпожа Мранес предпочла не уточнять почему, подписала бумагу, а после, когда в приюте начали шептаться об Олире, с чистой совестью сообщила: отдыхает.
— Да нет, с чего бы? — пожала плечами госпожа Мранес.
Её пытливый ум задался вопрос: с чего вдруг мэтр Карен, несомненно, обеспеченный и влиятельный человек, так печётся о какой-то воспитательнице? Складывалось впечатление, будто он боится её или расспросов о ней.
Госпожа Мранес решила съездить к сестре Олиры и, если воспитательница там, вывести ту на чистую воду. Здесь пахло большими деньгами, некой тайной, из которой можно извлечь прибыль.
— Это хо-ро-шо, — по складам произнёс мэтр Карен и, наконец, сел. — Ну, а как ваши дела, дражайшая госпожа?
— Ваши стараниями и милостью Сораты. Кто, кроме неё и Дагора, позаботится о несчастных малютках? — притворно вздохнула госпожа Мранес.
Она задумалась, видел ли гость комбинацию цифр сейфа, и хмурилась оттого, что кто-то застал её в самый неподходящий момент. Деньги нужно завтра же отнести в банк, а шифр сменить.
— Перейдём к делу? — предложил мэтр Карен.
Он внимательно наблюдал за госпожой Мранес и легко раскусил все её намерения.
Мэтр Карен с самого начала понял: то, что надо. Не скривит презрительно губы, не станет задавать лишних вопросов — только плати деньги. Жаль, в госпоже Мранес проснулось любопытство, удовлетворить его мэтр Карен сможет всего одним способом. Однако искать новый приют не хотелось, и мужчина решил пока намекнуть заведующей: всем своё место. Если та не поймёт и попытается шантажировать — что ж, ничто не ценится так дёшево, как человеческая жизнь.
Госпоже Мранес не хотелось идти в спальни воспитанников, но мэтр Карен настоял, сопровождать его в этот раз будет она. Он умел убеждать. Госпожа Мранес сама не понимала почему, но стоило измениться выражению его глаз, как она пугалась и соглашалась на всё. Появлялось иногда в них что-то звериное, жёсткое, будто у волка, готового вот-вот растерзать зайца. И всё это — без слов, без единого жеста.