С моря подул резкий порывистый ветер, полы плаща Грантайре обвились вокруг ее ног. Лайам осторожно вернул мертвеца в прежнее положение, потом встал и отер ладони о грубую ткань штанов.
— Ну что ж… — неуверенно сказал он. — Наверное, мне следует отвезти его в город.
— Что, прямо сейчас? — спросила волшебница. Судя по раздражению, проскользнувшему в голосе гостьи, ее это никак не устраивало. — А вы не забыли, сударь, что мне нужно с вами поговорить? О деле, которое более чем неотложно.
Лайам долго молчал, вглядываясь в лицо Грантайре. Откуда в ней эта напористость? И отчего она так груба? Или ей доставляет удовольствие давить на людей? А может, она так черства, что ничего, кроме себя самой, в этом мире не видит? Хотя он и сам сейчас внешне бестрепетно ворочал мертвое тело, душа его была опечалена. А Грантайре, похоже, этот мертвец уже нисколько не волновал.
«Сколько же ей лет?» — гадал Лайам. Возможно, как и ему — около тридцати. А может, даже и меньше.
— Но нельзя же бросить его вот так, — сказал он наконец, указывая на тело.
— Значит, оттащите труп от воды, — предложила Грантайре. — Ничего худшего с ним уже не случится, а я тороплюсь. Вы можете доставить его в город и позже.
«Мастер, у тебя назначена встреча!» — напомнил мысленно Фануил.
— Встреча? Какая встреча? — пробормотал Лайам вслух. Потом вспомнил: — С госпожой Присциан?
«Да. Вы сговорились встретиться в полдень».
— В чем дело? — потребовала объяснений волшебница.
— Мне так и так нужно выехать в Саузварк. И боюсь, что немедля.
Грантайре надменно вздернула бровь, давая понять, что воспринимает эти слова как пустую увертку.
— И что же, эту поездку нельзя отложить?
Лайам поморщился. Разговор в таком тоне начинал его раздражать.
— К сожалению, нет. Встреча, о которой было условлено еще на прошлой неделе, очень важна для меня.
Посмотрев еще раз на мертвое тело, Лайам продолжил:
— А что касается нашей находки… Мне действительно лучше отвезти погибшего в Саузварк. У меня есть приятель — в управлении городской стражи. Он разберется, как с ним поступить.
Грантайре поджала губы.
— Прекрасно! И когда вы вернетесь?
— Даже не знаю… — признался Лайам. — Мы сговорились встретиться с госпожой Присциан ровно в полдень. Примерно через час, или около того, я, пожалуй, освобожусь…
— Госпожа Присциан, — понимающе протянула волшебница. — Да, теперь я вижу, что ваше дело действительно неотложно.
Лайам рассердился.
— Она судовладельица и в весьма преклонных летах! — заявил он сухо. — Я вернусь домой после обеда. Надеюсь, вас это устроит?
Она вновь усмехнулась и вздернула бровь.
— Пожалуй, устроит.
Волшебница развернулась на каблуках и направилась к дому. Серый кот вприпрыжку бросился следом.
Обозленный Лайам какое-то время стоял на холодном ветру, пытаясь обрести равновесие духа. Он злился в основном на себя. Как бы там ни было, нельзя забывать о хороших манерах. Эта высокомерная фифочка все-таки дама и к тому же его гостья. «Незваная гостья», — напомнил себе Лайам.
«Она всегда такая… такая… самоуверенная?» — мысленно спросил он у Фануила.
«Она нас не слышит, — напомнил дракончик. — Да. Мастер Танаквиль частенько говаривал, что волшебница Грантайре — большая нахалка».
Лайам припомнил, что и сам Тарквин не отличался особой учтивостью. Но со старика, как говорится, и взятки гладки. А когда молодая женщина считает возможным вести себя грубо, далеко выходя за рамки приличий, это уже не лезет ни в какие ворота.
Покачав головой, Лайам решил больше не думать об этом и заняться решением насущных проблем. Набежавшая волна ткнулась в его сапоги. Лайам выругался и отпрыгнул на сухое место — совершенно непроизвольно, а вовсе не потому, что сомневался в надежности собственной обуви. Когда волна откатилась, он подхватил мертвеца под руки и потащил от воды. Ноги несчастного бороздили мокрый песок, оставляя в нем внушительные канавки. Фануил невозмутимо наблюдал за действиями своего господина.
Он изрядно упарился и, втащив тело во внутренний дворик, облегченно вздохнул. Его пальцы намокли и замерзли, на них налип песок и еще какая-то мелкая дрянь. Лайам пошел в дом, держа руки на весу, ему хотелось их поскорее вымыть. Но посреди гостиной он внезапно остановился.
«Мне ведь опять придется за него браться! Надо же как-то взвалить тело на чалого!»
Лайам недовольно скривился и, повернувшись, двинулся к выходу. На свежем воздухе его пробрала дрожь. Он пересек дворик, свернул за угол и открыл двери пристроенного к дому сарайчика.
— Спокойно, Даймонд, — сказал Лайам, хотя чалый и без того был спокоен. Конь ткнулся теплыми губами хозяину в ухо и шумно вздохнул.
Через какое-то время в дверях денника показалась узкая мордочка Фануила.
«Ты собираешься отвезти тело эдилу?»
— Да, — коротко ответил Лайам. Он был занят тем, что старался потуже затянуть подпругу и при этом не слишком испачкать седло мокрым песком. Эдил Кессиас, возглавляющий городскую стражу, был в Саузварке наместником герцога Южного Тира. — А куда же еще?
«У него перерезано горло. Значит, его убили. Ты же знаешь, что тебе скажет эдил».
Лайам оставил свое занятие и призадумался. Выпавшая из руки пряжка негромко звякнула, ударившись о брюхо коня.
— В общем-то, знаю, — вздохнул он. — Но это же просто смешно! Труп всего лишь выбросило на берег неподалеку от нашего дома. Кроме того, я занят. У меня масса всяческих дел.
Лайам обосновался в Саузварке немногим более полугода назад, и обстоятельства сложились так, что ему довелось помочь местным властям (точнее — непосредственно начальнику городской стражи) раскрыть два запутанных преступления. Сам Лайам считал, что ему просто-напросто повезло, но эдил Кессиас придерживался совершенно иного мнения на этот счет. После второго случая он окончательно уверовал, что его помощник является своего рода человеком-ищейкой, и даже предложил тому особую должность в своем ведомстве.
Лайам нехотя согласился, но при условии, что должность будет неофициальной и что он сам станет выбирать, за какие дела браться, а за какие — нет. И в общем, не прогадал. До сих пор его основной работой было время от времени обсуждать с эдилом разные городские происшествия уголовного толка, чтобы в финале беседы высказать свое мнение по тому или иному вопросу.
Лайаму даже нравилась роль сибаритствующего советника, и он с удовольствием погружался в теоретические изыскания, не требующие от него ни малейших усилий и не доставлявшие ему никаких хлопот.
