Гайлорд смотрел на меня, чуть прищурив глаза. Когда я закончил, он встал, положив терморучку на столик, покачал головой, то ли восхищаясь моей силой воли, то ли сожалея о моей глупости, и протянул руку.
— Жаль. — сказал он. — Мне казалось, что для вас это было бы дело, о каком вы не могли бы и мечтать, и вы сумели бы его распутать своим любимым способом. Что ж, ничего не поделаешь. — Он деланно улыбнулся и развел руками.
Столь же деланно улыбнувшись в ответ, я вышел. В лифте до меня вдруг дошло, что Гайлорд ни разу не упомянул о деньгах, видимо, он и в самом деле собрал немало сведений об экс-детективе О.Й. Быстро подавив любопытство, которое могло бы вовлечь меня в какую-нибудь рискованную затею, я сел в ожидавшую внизу «клайетту». Любимый автомобильчик Пимы, правда, довез меня до дома, но поездка на нем, как всегда, не доставила мне никакого удовольствия. Так, средство транспорта, не более того.
В гостиной я включил негромкую музыку и с сигаретой в зубах свалился на диван, пытаясь обдумать план новой книги, но упрямый мозг, демонстрируя свою независимость, снова и снова возвращал меня к беседе с издательским — и не только — магнатом.
С тех пор, как почти два года назад я сдал свою лицензию, это было первое серьезное предложение, и я вынужден был признать, что Гайлорду без особых усилий удалось почти полностью разрушить мои баррикады и посеять зерно сомнений в правильности выбранного мной пути. Кроме того, я точно так нее вынужден был признать — ситуация как раз благоприятствовала самоанализу, так как Пима с Филом и Фебой отправились за покупками, — что писать книги для, по выражению некоторых критиков, не слишком искушенных, неискушенных или попросту инфантильных читателей казалось мне интересным в течение первого года. А в последнее время я все чаще вздыхаю по добрым — или не очень добрым — старым временам. И теперь еще этот разговор… Похоже, мое подсознание только и ждало подходящего момента. Погасив сигарету, я загнал подсознание глубоко внутрь. Следующие полчаса ушли на возню на кухне, но бефстроганов не в состоянии был заглушить терзающие меня сомнения. Оставив кастрюлю с готовым мясом на плите, я вернулся в гостиную.
На диване спиной ко мне сидел какой-то мужчина. Зря я отпустил собаку с Пимой, но заниматься самокритикой было уже поздно. Я сделал шаг и остановился, узнав сидящего. Кто-то бесшумно скользнул мне за спину, я почувствовал лишь легкое движение воздуха, коснувшегося волос на затылке. Я стоял неподвижно. Сидевший на диване обернулся и посмотрел на меня. Он выглядел несколько иначе, чем в Тоухи — там я видел его в ярости, почти обезумевшего, сейчас нее передо мной сидел подтянутый господин средних лет, и лишь проницательный взгляд мог заметить, что на лице у него маска из тончайшей синтетической кожи. Так теперь выглядел Иэн Хоникомб, глава «Айрон Найф», единственного и чрезвычайного трибунала, трибунала величайших гангстерских синдикатов, что ставило его наравне или даже чуть выше тех же синдикатов. Нечего удивляться, что его присутствие в моем доме привело меня в полнейший ступор. До этого мы виделись лишь однажды, и мне удалось остаться в живых после той встречи, продолжавшейся несколько минут… Триста или пятьсот секунд, за которые я мог умереть триста или пятьсот раз. Я тихо выдохнул.
— Прошу прощения за вторжение в ваш дом, — сказал Хоникомб. — Однако я не мог слишком долго стоять у дверей. Еще раз прошу прощения. — Он посмотрел куда-то мне за спину. — Все в порядке, Сид. Подожди меня в машине.
Не глядя на уходящего Сида, я подошел к бару и открыл дверцу.
— Выпьете чего-нибудь? — спросил я, не поворачиваясь к Хоникомбу. — Может быть…
— Нет, спасибо, — прервал он меня. — Не будем играть в хорошие манеры. Мы оба прекрасно понимаем, что я пришел сюда не для дружеской беседы.
Секунду поколебавшись, я закрыл дверцу бара и сел в кресло напротив гостя. Глядя ему в глаза, я пытался определить, какие чувства мне следует к нему испытывать, но все время получалось, что он мне попросту безразличен. Что ж, и это неплохо для одного из властителей подпольного мира.
— У меня есть для вас работа, мистер Йитс.
Он замолчал и еще внимательнее посмотрел на меня. Я пожал плечами. Хоникомб полез в карман и достал запаянную в пластик лицензию детектива. Опершись рукой о стол, он повертел пластиковый прямоугольник в пальцах.
— Мне нужен детектив… — сказал он. — Может, это и смешно звучит… — Теперь уже он пожал плечами. Лицензия в его пальцах то и дело ударялась углом о крышку стола, издавая тихий стук. Я подавил желание взглянуть на хорошо известную мне фотографию, лишь пятый вариант которой компьютер счел в достаточной степени подобной оригиналу. Может быть, поэтому я считал, что моей лицензией может пользоваться любой гражданин страны. — Вы не смеетесь? — спросил он. Я покачал головой. — Странно… — пробормотал он. — Мне самому было смешно — я могу бросить в бой несколько тысяч отборного воинства, и вместе с тем я глубоко убежден, что этого недостаточно.
Мне показалось, будто откуда-то сзади прилетела маленькая тонкая стрела и вонзилась мне в череп, почти тотчас нее бесшумно взорвавшись, после чего у меня в голове вдруг прояснилось.
— И поэтому вы собственной персоной являетесь к бывшему детективу весьма посредственной квалификации — что могут подтвердить несколько сотен полицейских в нашем округе, — не блещущему здоровьем, с отвратительными манерами…
— Вам везет, и у вас превосходная интуиция, Йитс, — серьезно сказал он.
Карточка лицензии выскочила у него из руки, описала несколько оборотов в воздухе и послушно вернулась обратно.
Меня осенило:
— И к тому же у меня дома есть комп. — Я вскочил с кресла, подошел к клавиатуре и, постучав по ней, повернул экран в сторону Хоникомба. — Прошу… — Я показал пальцем на текст на экране: — «Палудология», от латинского paludes — болото: раздел гидрографии, относящийся к болотам. Отсюда, например, «палудизм» — болотная лихорадка, малярия, болезнь, наблюдавшаяся во всем мире до середины XX века, — прочитал я. — Разве у вас нет компа, Гайлорд?
Гайлорд-Хоникомб долго смотрел на меня, а потом улыбнулся. Я вернулся в кресло и сел, а он покачал головой и вздохнул:
— Мистер Йитс, ну сами посудите, как я могу отказаться от намерения вас нанять? Вы уже и так догадались о намного большем, чем кто-либо до этого. Вы мне нужны…
Я сжал зубы — последняя фраза прозвучала несколько иначе, чем все сказанное ранее. У меня одеревенела шея.
— Полагаю… — мне пришлось откашляться, надо было сделать это раньше, чтобы не выдавать сейчас своего волнения, — что с этого мгновения я должен вас слушать внимательнее?
