Такие случаи были уже хорошо известны, но всегда волновали. Каждый космобиолог, столкнувшийся с этим впервые, в той или иной мере испытывал чувство личной внутренней драмы. Убожество потомков, копошащихся в руинах культуры, созданной некогда благородными и умными существами, всегда деморализовывало… Все-таки в основе человеческой психики лежит вера в вечное и разумное мироустройство, в то, что жизнь, хотя и не очень гладко, движется от плохого к хорошему, от низкого к высокому. Откуда у разума эта подспудная вера, никто не знает, но все, что он творит, выходит из нее. И если эту веру задеть, пошатнуть, кошмарная пустота открывается перед человеком, и мгновенное это чувство надолго ранит. Гек тоже испытал такое, когда в первый раз столкнулся с уходящей цивилизацией. Острота этого чувства потом не повторяется, зато тоскливые ощущения возникают вновь каждый раз.
Другое дело — перспективные цивилизации. Это всегда интересно. Хотя порой очень непросто с ними работать. Как с маленькими детьми, которые всегда способны что-нибудь выкинуть.
Зуммер и вспыхнувшая на экране эмблема секретариата прервали его мысли — связь с Эллой Шацкой была установлена.
Гек после небольшой паузы нажал клапан включения, прикидывая мысленно первую соболезнующую фразу.
На большом экране он увидел женщину лет тридцати. Худая сероглазая блондинка, длинный нос, заметно торчащие скулы. Некрасивое лицо.
Гек представился и, как положено, выразил официальное соболезнование от имени руководства «Службы».
— Позвольте и от себя лично выразить глубокое сочувствие вашему горю, — добавил он.
— Спасибо, — ответила женщина с такой неожиданно благодарной интонацией, что Гек почувствовал неловкость за свою формальную фразу.
Умные серые глаза… очень умные, и что-то женственное во всей ее некрасивости все-таки есть… и одновременно жалкое.
По-разному складываются отношения близких людей, для всех трагична и горька потеря, но и здесь тоже есть край. Гек ясно почувствовал — эта женщина задавлена горем. «Жизнь длиннее, чем надежда, и короче, чем любовь», — сказал один поэт. А иногда жизнь короче, чем горе, можно добавить. Похоже, тут этот самый случай. Трудно видеть такого человека и не уметь ему помочь.
— Хорошо, что у вас двое детей, — неожиданно для себя выпалил Гек.
— Да, — ответила женщина.
— Сколько им?
— Пять и три с половиной.
Она поняла наивную попытку помочь ей на что-то опереться и благодарно в ответ кивнула. Нужно было переключать разговор.
— Элла, я прочел ваше заявление, и от того, насколько правильно я вас пойму, зависят первые, может быть, самые важные шаги следствия. Поэтому постарайтесь точно ответить на мои вопросы. Вы и сейчас считаете несчастный случай маловероятным событием?
— Я считаю его невероятным событием. — В ее ясных серых глазах не было и тени психической аффектации.
— Не допускаете, что, несмотря на аккуратность и пунктуальность, ваш муж мог ошибиться, находясь, ну скажем, в состоянии рабочего переутомления?
— Не допускаю, он никогда не позволял себе доходить до переутомления. Что может сделать уставший человек? Артур прекрасно организовывал свой труд. И дело не только в этом. Понимаете, есть вещи, которые присущи внутренней формации людей, четкость и аккуратность бывают врожденными.
— За время пребывания в космосе он отправлял вам какие-нибудь сообщения?
— Два раза с транзитными космолетами.
— Там было что-нибудь настораживающее?
— Не было.
— И тем не менее вы исключаете несчастный случай?
— Совершенно исключаю.
Наступила пауза.
— Видимо, через несколько дней я отправлюсь туда, — сказал Гек, — если в ближайшие дни захотите поговорить со мной, я к вашим услугам.
— Спасибо, — ответила она.
* * *
Чувства обманчивы, нельзя им безотчетно доверяться, но и игнорировать их тоже нельзя. Многолетний опыт Гека убедил его в том, что сухая рассудочность в делах человеческих так же опасна, как и бесконтрольная эмоциональность. И кто в конце концов знает, из какой работы мозга складываются те ощущения и предчувствия, которые так нередко выводят людей на правильный путь?
Фактов не прибавилось, но в ощущениях Гека, там, где недавно царили пустота и досада, появился маленький островок. Очень маленький. Он и сейчас считал, что на девяносто девять процентов гибель Шацкого — трагическое недоразумение… на девяносто девять…
Из окна его кабинета с высоты десятого этажа была хорошо видна широкая кленовая аллея. Осень уже тронула листья, добавив им желтые и красные тона. Было тихо, как бывает только в ясные, еще не очень холодные осенние дни.
Ну что же, в конце концов, месяц в космолете и столько же обратно для того, чтобы доказать, что в обществе высокого разума не совершилось зло, совсем небольшая потеря. К тому же любопытно взглянуть на эту новую цивилизацию, хоть ненадолго окунуться в прежнюю свою профессию, узнать людей, которые там работают, чью порядочность, кстати сказать, он очистит от подозрений.
А предварительное знакомство с ними нужно начать уже сейчас — вот она, справка Кадрового управления космического центра.
Под первым номером, как и следовало ожидать, значился начальник группы «Содействия», он же начальник станции, Евгений Борг.
«Возраст — сорок восемь лет… До этого работал начальником аналогичной группы… Добросовестный специалист, замечаний не имел…». Ничего примечательного, как и в облике — лысоватый невзрачный мужчина с маленькими бесцветными глазками.
Дальше шел Тин Гардман. На голограмме Гек увидел молодого парня, светло-рыжего, с пышной шевелюрой. Физиономия некрасивая, черты лица мясистые и, мягко говоря, неправильные, но ничего отталкивающего. На коккер-спаниеля похож. «Возраст — двадцать четыре года, закончил университет… это начало его трудовой деятельности».
Ну, не слишком престижная работа для специалиста такой квалификации. По сути дела рядовому сотруднику группы «Содействия» не требуется никакого университетского образования. Так, кто там дальше?
Ох, ты! На Гека смотрела шустрая блондиночка с большими серо-голубыми глазами. Симпатичная мордашка, но простоватая немного, непородистая. «Рита Штарк. Двадцать два года. После школы закончила курсы техников внеземных станций. Затем три года была младшим техническим сотрудником Космоцентра».
«Макс Гринев. Двадцать восемь лет, инженер, специалист по тепло-энергетическим системам звездолетов».
«Интересно», — подумал Гек, — «как этого туда занесло? Сидеть бы ему на Земле в каком-нибудь проектном институте».
