его локтя, и Генри почувствовал, как напряженно она ступает.
Голая сорокаваттная лампочка в центре шкафа Генри (было бы преувеличением назвать это помещение комнатой) давала достаточно света, чтобы Вики видела лицо Фицроя, но из-за наваленного здесь хлама тень наслаивалась на тень. Вики села на кровать, прислонилась к дальней стене и, подсунув под спину подушку, смотрела, как Генри запирает дверь.
Вампир, чуя запах зарождающегося в женщине желания, медленно повернулся; его голод рос.
– Итак… – Она сбросила сандалии и почесала комариный укус на ноге. Ничто не помогает отвлечься так, как зуд. – Садись, я расскажу тебе, как провела день…
Он сел. Что еще ему оставалось делать?
– …И к нынешнему моменту это весь список подозреваемых.
– Ты действительно веришь, что убийцей может быть один из орнитологов?
– Или фотографов. Черт, я бы предпочла, чтобы это был Карл Бин или его скользкий племянник, чем какой-нибудь одинокий турист, которого мы никогда не выследим.
– Ты же не думаешь, что убийца – мистер Бин.
– Давай смотреть на вещи здраво. Он милый человек… – Вики вздохнула. – Конечно, я и раньше ошибалась и не вычеркиваю его из списка. Имей в виду, на данный момент я вычеркнула из списка только троих.
– Я в это не верю.
Генри взял голую ногу Вики, вытянутую на кровати рядом с ним, и начал разминать икру, погружая большие пальцы глубоко в мышцу, а после перекатывая ее между ладонями.
Нерешительно попытавшись высвободиться, Вики оставила ногу в его хватке.
– Во что не веришь?
– Что ты раньше ошибалась.
– Что ж… Такое случается… – Ей пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла закончить: – Иногда.
Генри знал, что теперь можно ее взять, она дала это понять и будет готова. Более чем готова – крошечная комната почти вибрировала в такт биению ее сердца. Он держал свой голод в железной узде.
– Итак… – Слегка шлепнув по нижней части ступни Вики, он выпустил ее ногу. – Что я должен сделать?
Она резко распахнула глаза и нахмурилась.
Генри ждал с выражением вежливого интереса на лице.
Мгновение Вики не знала, чего в ней больше – гнева или веселья. Веселье победило, и она усмехнулась.
– Ты можешь понаблюдать за тем деревом, которое я нашла. Ветер снова изменился – а уж движение-то воздуха я могу уловить, черт возьми! – поэтому дует с полей. Если кто-то появится с винтовкой тридцатого калибра и будет ожидать появления цели, хватай его, и дело с концом.
– Хорошо.
Генри начал подниматься, но Вики остановила его, перекинув ногу через колени вампира.
– А ну постой… И не надо поднимать бровь. Если мы продолжим в том же духе, в конце концов сорвем друг с друга одежду прямо на кухне и поставим себя в неловкое положение. Мне такое ни к чему, на мне одна из любимых футболок. Теперь, когда мы оба продемонстрировали, что можем контролировать свои низменные инстинкты, может, объявим ничью и все уладим?
– Это справедливо.
Фицрой потянулся, чтобы подхватить ее на руки в лучших романтических традициях, но его уронили на кровать и прижались губами к его губам.
Футболку они не порвали, только слегка растянули.
В конце концов Генри взял все под контроль, и, когда его зубы прокусили кожу на запястье Вики, та вскрикнула, сильно впившись пальцами свободной руки в плечо вампира.
Женщина продолжала двигаться, пока он пил, и замерла только после того, как он дочиста вылизал рану, а коагулянт в его слюне затянул крошечный прокол.
– Это было… потрясающе, – выдохнула Вики мгновение спустя; теплое дыхание коснулось его макушки.
– Спасибо.
Соленый запах ее кожи заполнил нос, горло и легкие Генри.
– Я сам себе поразился. – Он повернулся, чтобы увидеть ее лицо. – Скажи, ты всегда занимаешься любовью в очках?
Вики ухмыльнулась и дрожащим пальцем толкнула их повыше.
– Только в первый раз. После я уже могу действовать по памяти. А на некоторые вещи у меня феноменальная память. – Она пошевелилась, просто чтобы почувствовать, как он прижимается к ней. – Ты всегда такой прохладный?
– У меня пониженная температура. Тебе не нравится?
– Сейчас август, и мы лежим в чулане без вентиляции. Как думаешь, нравится мне или нет?
Она прочертила ногтями замысловатые узоры вдоль его позвоночника.
– Ты такой приятный на ощупь. Мне так хорошо…
– И мне хорошо, но я должен идти, – мягко сказал Генри и сел, скользя рукой по изгибу ее гладкого тела. – Ночи коротки, и, если ты хочешь, чтобы я помог тебе с этим делом…
– Помог вервольфам, – поправила Вики, зевая, слишком расслабленная, чтобы отреагировать на его остроумный комментарий. – Конечно, давай. Поел – и на выход.
Она отдернула ногу прежде, чем за нее ухватили, и стала смотреть, как Генри одевается.
– Когда мы это повторим?
– Надо некоторое время выждать. Ты должна восполнить потерю крови.
– Ты выпил всего несколько глотков, сколько же продлится это «некоторое время»?
Заправив рубашку в джинсы, Генри наклонился и поцеловал Вики, прикусив на мгновение ее нижнюю губу.
– Времени у нас полно.
– У тебя, может, и полно, – пробормотала она, – но я проживу еще максимум шестьдесят-семьдесят лет и не хочу тратить время впустую.
Констебль Барри Ву взглянул на своего напарника. К сожалению, до сих пор было непонятно, что, черт возьми, происходит. Что бы ни выворачивало душу Колина наизнанку последние несколько недель, его это больше не беспокоило… И слава богу, потому что вервольф с депрессией – не самый приятный компаньон в патрульной машине. Но Колин все еще не рассказал, что с ним творилось, к неудовольствию Барри. Если у Колина были неприятности, он, Барри, должен узнать о них первым. Ради всего святого, они же напарники!
Проезжая перекресток, Ву осмотрел Феллнер-авеню: все спокойно.
– Ну, теперь все в порядке? – спросил он.
Колин вздохнул.
– Как я сказал в начале смены, мы работаем над проблемой. Когда Стюарт позволит, я тебе сразу все расскажу.
Стюарт весь день был просто неуловим, но Колин твердо решил после смены выследить вожака стаи и изложить ему выводы Вики. Теперь, когда привязанности больше не тянули его в разные стороны, чем скорее он обсудит все с Барри, тем будет лучше.
– Но дело во мне? – нажал Барри.
– Нет, я уже сказал, что больше не в тебе.
– Но было во мне?
– Слушай, ты можешь просто довериться мне и подождать до завтрашнего вечера? Клянусь, к тому времени я смогу все тебе рассказать.
– До завтрашнего вечера?
– Да.
Барри завернул за угол, на Эшленд-авеню. Жаркими летними ночами вокруг Арены часто тусовались банды подростков, и полиция предпочитала присматривать за этим местом.
– Ладно, овцелюб. Я подожду.
Колин скривил губы.
– Тебе повезло, что ты за рулем.
Барри ухмыльнулся.
– Если бы я не был за рулем, я бы ничего подобного и не сказал.
Генри постоял немного, положив руку на верхнюю перекладину изгороди из кедровых жердей, вглядываясь в лес. В разгар лета в лесу кишела жизнь, кишели и охотники, и добыча – слишком много разных существ, чтобы вампир мог отличить, кто из них кто. Он не ощущал присутствия человека, но не знал почему: то ли поблизости и вправду не было людей, то ли их жизни терялись среди жизней меньших созданий.
«Не ошибся ли я, покормившись?»
Голод помог бы лучше улавливать близость крови.
«Вообще-то под конец у меня не было большого выбора», – признал Генри, улыбаясь воспоминаниям о том, как Вики двигалась под ним.
Раньше, когда вампир оставался с вервольфами дольше трех дней и ему было нужно питаться, он на пару часов уезжал в Лондон и снимал проститутку. Он был не прочь время от времени за такое платить – поскольку это случалось нечасто, проститутки обходились ему дешевле продуктов в гастрономе. Немного поразмыслив, он решил не делиться этими подсчетами с Вики.
Изгородь не стала для Генри преградой; мгновение спустя он бесшумной тенью заскользил между деревьями, идя по утреннему следу Вики.
Маленькое существо перебежало дорогу, потом, уловив запах такого крупного хищника, замерло с сердечком, стучащим, как отбойный молоток. Генри услышал, как создание умчалось прочь, как только он прошел мимо, и пожелал ему счастливого пути: кто знает, переживет ли зверушка ночь?
Потом Генри учуял вервольфа. Вероятно, оборотень охотился в этих
