Ознакомительная версия.
– Похоже, пройдет предложение твоей сестрички. Старики постановили, что они останутся в Новом Риме. Как когда-то сенаторы во время нашествия галлов оделись в тоги и уселись в атриях своих домов умирать. Если бы не реконструкция, мы бы не знали, как себя вести, не так ли? – В голосе Суллы, как всегда, звучала издевка.
– Возможно, – без всякой иронии ответил Корвин. – Сулла, надо выяснить, откуда пришло сообщение, кто слил инфу.
– Уже ищут. У нас в префектуре целый отдел рыщет по Галанету. Герод Аттик тоже старается. Но пока безрезультатно. Все сделано грамотно, хвосты обрублены. Думаю, это дохлый номер, лучше не искать.
– Пусть префект Главк допросит участников совещания.
– Всех? – ехидно переспросил Сулла.
– Всех.
– И тебя в том числе?
– И меня.
– И консула?
– Его тоже. И тебя – не забудь свое имя поставить в список.
– Да уж конечно, первым номером, – заверил Сулла.
– И еще… у меня к тебе поручение.
– Ты мне уже дал одно.
– Я дал поручение префекту Главку. А ты сделай вот что… проверь записи с Фулы между взрывом и отказом принять корабль со спасателями. Что произошло между этими двумя событиями? Что-то ведь должно было произойти, чтобы пострадавшие не пустили спасателей даже на орбиту.
– Если бы я был идеалистом, то сказал бы: они переживали за спасателей. После взрыва хронобомбы идет опасное тета-излучение и плюс заражение, подобное радиоактивной пыли. Называется…
– Чушь собачья! Пострадавшие в таких ситуациях не думают о спасателях. Что-то должно было произойти.
* * *
Сулла перезвонил через два часа:
– А ведь ты был прав, совершенный муж! – Если Сулла обращался к Корвину столь официально, значит, начальник его в самом деле уел. – Есть масса любопытных сообщений. Во-первых, на планете был торговый транспорт лацийской компании «Вега», но он стартовал после взрыва, а вместе с ним и два катера сопровождения. Нигде потом ни сам грузовик, ни катера не объявились.
– Это не то. Они удрали со страху, экипаж умер в полете, корабли погибли или болтаются где-то «летучими голландцами». Что еще? Ведь было что-то еще?
– Ну да, ты, как всегда, прав. За неделю до того, как фульчане послали подальше спасателей, на планету опустился еще один лацийский катер также класса «Калипсо» с единственным пилотом.
– И что дальше?
– А дальше – никаких сообщений. Абсолютно никаких.
– Катер не покидал планету?
– Я же сказал: никаких сообщений.
– М-да… а вот это уже интересно.
* * *
Двое суток после возвращения на Лаций со станции Белка провела на военной базе, где ее долго и нудно инструктировали, как и что отныне она должна делать, что дозволено, а что нет и что она может говорить, а о чем не имеет права заикаться. Выходило, что отныне ей придется молчать и даже слова «да» и «нет» произносить в исключительных случаях. Когда же ее наконец выпустили за ворота базы, взяв десятки подписок о неразглашении, девушка поняла, что ее самым бессовестным образом надули. Сенат уже провозгласил известную формулу «Пусть консулы следят, чтобы Республика ни в чем не понесла ущерба», что означало введение чрезвычайного положения. Одновременно с этой многообещающей (то есть сулящей множественные беды) формулировкой стало известно, что к боевой станции на орбите пристыковано взрывное устройство, способное уничтожить планету, и в ближайшее время с Лация будет вывозиться только генетический материал и эмбрионы. Биржа рухнула в одночасье, креды обесценились, межпланетные платежи не проходили. Кто и как справлялся с грянувшим экономическим хаосом, Белка не задумывалась, она заглянула в ближайший магазинчик, где ее платежная карта оказалась аннулирована. Впрочем, карта ей мало бы помогла: все полки оказались пустыми. Зачем народ запасался продуктами, если жить оставалось всего три месяца, а Лаций обладал продуктовыми запасами на три стандартных года, понять было нельзя.
Хозяин, мужчина лет пятидесяти, извинительно улыбнулся, потом шепнул:
– Погодите.
И удалился в подсобное помещение. Через минуту явился с коробкой, на которой красовалась голограмма туалетной бумаги.
– Здесь сок и кое-что из еды, – сказал опять же шепотом и добавил едва слышно: – Если что понадобится, до наступления комендантского часа… заходите. – И хозяин многозначительно подмигнул, давая понять, что это небольшой аванс, за остальное придется платить натурой.
Белка не сказал ни да ни нет. Как назло в холодильнике у нее было сейчас хоть шаром покати. Надо было как-то перебиться день-два, пока не выдадут карточки и не начнется скудная и размеренная жизнь военного времени. Однако, кроме этого досадного случая, ничто не напоминало о введении чрезвычайного положения: римляне соблюдали спокойствие, никто никуда не спешил, только многоголосица включенных на полную мощность информационных каналов казалась странной в их обычно тихом районе. Из-за угла медленно выехала наземная машина вигилов, возле Белки машина остановилась, выглянул молодой вигил в защитном шлеме с поднятым щитком:
– Нет никаких претензий, домна?
– Все нормально, – ответила Белка.
– Если что, вызывайте нас, вигилы не спят. – Он козырнул ей, потом, на мгновение скрывшись в окошке, выглянул вновь и протянул упаковку пищевых таблеток. – Вигилы не спят, домна. Мы никому не позволим безобразничать!
Белка улыбнулась, почувствовала, что на глаза сами собой навернулись слезы. Какая-то дурацкая мелочь, и вот, плачет… Она хотела открыть коробку, чтобы отдарить молодого вигила, но тот запротестовал:
– Нет-нет, домна! Ничего не нужно. Считайте, что вы сделали ответный подарок. Вигилы не спят!
И машина умчалась.
Девушка жила на верхнем этаже инсулы, дом был крайним в районе, окна крошечной квартирки выходили на сады Лукулла, кроны деревьев достигали пятого этажа, а с лоджии шестого Белка по утрам и вечерам любовалась садами.
Белка поднялась к себе на внешнем лифте, вывалила содержимое пакета на стол. Хозяин оказался не слишком щедр: два литра сока в пленочном пузыре, упаковка печенья с перцем, несколько листков колбасы, два крупных апельсина. И все. Добавив к дарам лавочника презент вигила, можно было просуществовать дня три. Оставалось надеяться, что власти не будут тянуть с карточками. Во всяком случае, орущий в соседней квартире информканал сообщал каждый час, что на каждую платежную карточку поступит теперь нормативный коэффициент покупок, и через тридцать часов карточки разблокируют.
Белка проверила электричество и водопровод. Все работало. Можно надеяться, что последние три месяца жизни она проведет в относительном комфорте. А, учитывая введение карточной системы, сохранит фигуру идеальной. Хотя какая разница – умирать толстой или худой? Хотя в Древнем Риме считалось, что умирать надо свободным, и потому, по обычаю, любимых рабов перед смертью отпускали на свободу, не скупясь платить при этом специальный налог на освобождение. Налог на свободу – смерть?
Ознакомительная версия.
