Я направился прямиком к столу Элеоноры, и за каждым столом, мимо которого я проходил, стихали и замолкали разговоры, ведь женцины пытались разглядеть, куда я направляюсь и с кем собираюсь разговаривать. К тому времени, когда я добрался до Элеоноры, в Чайном Зал установилась полная тишина, все головы были повернуты, а шеи вытянуты в нашу сторону, чтобы увидеть, что произойдет. Все телохранители напряглись. Впервые я смог четко услышать играющую в Зале классическую музыку. Как назло, струнный квартет играл Моцарта. Я остановился позади Элеоноры, позвал ее, и она отвлеклась, чтобы обернуться и посмотреть на меня.
- О-о, - протянула она. - Это вы, Тэйлор. - Небрежная скука в голосе ее была произведением искусства. - Пресловутый Джон Тэйлор. Опять. Как это скучно...
- Мы должны поговорить, - я постарался, чтобы мои слова прозвучали резко и таинственно, чтобы избежать отказа.
- Сомневаюсь, - голос Элеоноры оставался спокойным и равнодушным. -Я занята. Может быть, в другой раз.
Чайный Зал такое любит. Женщин за столом Элеоноры едва не обмочились, молча и выпученными глазами извиваясь от возбуждения при виде того, как она столь небрежно осадила этого недостойно, но очаровательно опасного Джона Тэйлора. Она не смогла произвели на них впечатления сильнее, даже если бы нагадила рубинами.
- Есть кое-что известное вам, что мне нужно знать, - продолжил я, играя свою роль до конца.
- Какая досада,- сказала Элеонора. И отвернулась от меня.
- Вашему отцу пришлось рассказать кое-что весьма интересное насчет вас, - сказал я в ее спину и чуть улыбнулся, увидев, как она напряглась. - Поговорим, Элеонора. Или я расскажу это все присутствующим.
Она снова повернулась и принялась холодно меня разглядывать. Я блефовал, и она должна быть уверена в этом, ведь она не могла рисковать. Для Обедающих Дам выявленные слабые места являются питательной средой, и они бросаются на них, как пираньи на сырое мясо. А кроме того, я должен был быть поинтереснее ее нынешнего общества. Поэтому ей необходимо со мной поговорить и попытаться выяснить, что именно мне известно, рассказав мне взамен как можно меньше. Я мог видеть все это на ее лице...потому что она мне это позволила.
- Если я должна, значит, должна, - сказала она, аристократка оказывающая любезность прислуге. Она мило улыбнулась женщинам, сидящим за ее столом и сгорающим от любопытства. - Простите меня, мои дорогие. Семейные дела. Вы знаете, как это бывает.
Женщины улыбались, кивали и говорили в ответ все, что подобает в таких случаях, но было ясно, они не могли дождаться, когда мы отойдем, чтобы начать про нас сплетничать. Все глаза в комнате не отрывались от нас, пока я вел и усаживал Элеонора в частную кабину в глубине зала. Потом разговоры в Чайном Зале медленно начались снова. Телохранители расслабились за своими столами, несомненно, вздохнув с облегчением, что им не пришлось в конце концов со мной связываться. Рамон следил за мной холодными, темными глазами, а его лицо абсолютно ничего не выражало. Я сел напротив Элеоноры.
- Что ж, - сказал я, - всегда мечтал встретиться с вами здесь.
- Нам и вправду нужно поговорить, - для убедительности она наклонилась вперед. - Но вы понимаете, что я не могла, чтобы это выглядело слишком простым делом для вас.
- Да, конечно, - ответил я, не понимая, к чему она клонит.
- Мне бы не хотелось, чтобы вы решили, что я готова разговаривать с кем попало.
- Боже упаси.
- Посмотрите на них, - сказала она, указывая на свой стол. - Чирикают, как птицы, как же - я осмелилась возражать пресловутому Джону Тэйлору. Если бы я этого не сделала, к завтрашнему дню сплетники уложили бы нас с вами в постель. Некоторые из них в любом случае так и сделают - просто потому, что это хорошая история.
- Боже упаси, - повторил я, и она пристально посмотрела на меня. Я усмехнулся, неожиданно она улыбнулась в ответ. Она немного расслабилась и откинулась на спинку стула.
- С вами легче общаться, чем я думала, мистер Тэйлор. И наконец-то мне будет с кем поговорить.
Я жестом указал на Рамона, сидящего за своим столом. – А разве с ним вы не разговариваете?
- Не могу ручаться, что с Рамоном есть о чем поговорить, - сухо ответила она. - Во многом он еще совсем ребенок. Довольно симпатичный, и с ним приятно поиграть, но без царя в голове. Я предпочитаю использовать моего пупсика именно так. Весь смысл мальчиков для забавы как раз в том и состоит, что какое-то время вы с ними играете, а когда от них устаете, то переходите к следующей игрушке.
- А вашего мужа это не беспокоит? – спросил я.
- Я не для этого вышла замуж за Марселя, - прозаично констатировала Элеонора. - Папа хочет, чтобы я была замужем, потому что в некоторых вопросах он по-прежнему слишком старомоден. Полагаю, ничего удивительного для того, кто родился так давно, как он. Вы можете забрать из прошлого бессмертие, но... Папа верит, что женщиной всегда должен руководить мужчина. Сначала отец, потом муж. А поскольку сейчас у милого Папочки есть более важные занятия, значит, это должен быть муж. Похоже, ему и в голову не приходило, что я выхожу замуж лишь за тех мужчин, у которых хватает здравого смысла вдали от Гриффин-Холла делать так, как им говорят. Я бы вообще не выходила замуж, если бы не было необходимости поддерживать с Папой хорошие отношения...
- Я вышла замуж за Марселя, потому что мне с ним весело. Он очаровательный, воспитанный и компанейский... и он не предъявлет никаких требований. У него своя жизнь, у меня своя, и вместе им не сойтись. В прошлом, в родном времени Папы, это называлось бы «браком по расчету». А в наши дни просто удобное решение проблем. О чем вы хотели со мной поговорить, мистер Тэйлор? Папа не рассказывал вам обо мне ничего интересного, поскольку я приложила массу усилий, чтобы быть уверенной, что ничего интересного он обо мне не узнает.
- Вы бы удивились, узнав то, что мне известно, - я сказал это только потому, что должен был хоть что-то сказать. - Я все еще пытаюсь проверить наличие повода у каждого из членов семьи Гриффинов, поэтому у меня есть некоторые предположения о том, кто мог похитить Мелиссу и почему.
Элеонора пожала плечами. – На самом деле, мы все не такие уж сложные. У Папы его бизнес, Мамочка живет, чтобы быть Королевой, Уильям убегает и прячется, когда Папа не смотрит, Мелисса – лицемерная заноза в заднице, а моя радость и гордость, мой дорогой маленький Павел не выходит из своей спальни. Вот в двух словах и все о Гриффинах.
- А что насчет вас? Кто вы такая, Элеонора Гриффин?
Как и ее брат, начав говорить, остановиться Элеонора уже не могла. Из нее наружу полезло все. Возможно, потому, что ей уже очень давно не с кем было поговорить по душам, не было человека, которому она моглы бы доверить свои секреты, и который бы их сохранил и не стал никому передавать... того, кому плевать на все это.
