— Видимо не об его, — усмехнулся доктор, и развел руками, — В общем, я вижу, что с вами все в относительном порядке. Ну-ка встаньте-ка.
Илья послушно встал с кушетки.
— Что чувствуете?
— Да ничего, вроде.
— Вроде, или ничего? Головокружение?
Илья пожал плечами.
— Как такового, головокружения нет… но… словно тормозит, что-то в голове. Не знаю, как объяснить.
— Ну, голубчик, тормозит, — Алексей Федорович усмехнулся, — очевидно, баротравма… легкая. Будем надеяться, что в скором времени это пройдет, потому, как сотрясения мозга, у вас, по всей видимости, нет. Уши не закладывает? Ну, вот и чудесно! Постельный режим, я вам прописывать не стану, вы поздоровее многих будете, — его лицо снова стало мрачным. — Особенно в свете вчерашних событий. Сейчас обработаем царапину, и не смею задерживать. Завтра утром покажитесь.
* * *
Замок сухо щелкнул, дверь открылась. Майя на секунду приостановилась на пороге, оглядывая свое новое жилье. Комната номер двести пятнадцать, посредине галереи второго этажа, недалеко от вестибюля. Соседей нет, народ в основном поселился на первом этаже, поближе к выходу (удобства-то, по нынешнему времени, во дворе, под кустом). Майя сама ее выбрала из множества подобных, и никто не возразил. Варвара Петровна без разговоров отдала ключ.
По всему видно, недавно здесь делали ремонт — потолок и стены выкрашены свежей краской, на полу уютный зеленый линолеум, в окнах новенькие стеклопакеты с жалюзи, новая же офисная мебель.
Даже беглого взгляда хватит, чтоб понять, что двести пятнадцатая — комната женская. Мужчины если и бывали тут, то визиты их носили кратковременный характер — чай, скажем, попить или дела научные обсудить. А постоянно обитали здесь женщины. Это видно по отсутствию пыли на горизонтальных поверхностях, многочисленным горшкам с цветами на подоконнике, непременному кактусу у монитора…
Интересно, как долго предстоит здесь задержаться — неделю, месяц? Или до скончания дней? Чем будет для нее этот кабинет? У Майи в голове роились какие-то нехорошие ассоциации — камера пожизненного заключения, палата в дурдоме… Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение. В конце концов, это ее первая отдельная квартира, пусть и в таком странном месте.
Поставив сумку на пол, Майя прошлась по кабинету, огляделась.
Итак. В ее распоряжении два письменных стола, с, увы, бесполезными теперь компьютерами, пара стульев с металлическими ножками и мечта бюрократа — мягкое, кожаное, крутящееся кресло. Не так уж плохо живут эти ученые! Еще в комнате имелись: шкафчик для верхней одежды, этажерка для книг и разных папок и большой химический стол, покрытый керамической плиткой. А не приспособить ли его под постель? Вполне себе приличное ложе получится.
Майя стала проверять содержимое тумбочек. Первое, что бросилось в глаза — лежащая на боку, фарфоровая кружка с красными сердечками, рядом пачка сухого печенья и февральский каталог «Эйвон». В следующем ящике обнаружились жидкость для снятия лака, сам лак для ногтей каких-то жутковатых цветов — один синий с блестками, другой ярко-розовый, пилка, ножнички, влажные салфетки, два тюбика помады, бумажные сердечки-валентинки.
Подумалось — сидит себе счастливая обладательница сине-розовых ногтей дома, и не знает, как грустно Майе перебирать все эти обыденные женские мелочи.
Помаду и лак точно выкинуть… Что там еще? Зеркало, щетка для волос. Майя повертела их в руках и положила на место — пригодятся. Под столом пара туфель на каблуках, на спинке стула широкий шерстяной палантин в серо-белую полоску, пахнущий духами прежней хозяйки.
Майя захлопнула дверцу и пошла ко второму столу. В его верхнем ящике оказалась куча лекарств. Блистеры с таблетками, мультивитамины, какой-то фито-чай «выгоняющий шлаки из организма». Запасливая тетенька здесь обитала, блюла свое здоровье. Дальше: ручки, бумажки, канцелярские принадлежности, растрепанная записная книжка, крем для рук и тоник-спрей. В следующей тумбочке хранились чайные принадлежности. Бесполезный, увы, электрочайник, запечатанная пачка чая — двадцать пять двойных пакетиков, полбанки растворимого кофе, чашка с кокетливыми сиреневыми цветочками. С десяток шоколадных конфет, да две засохшие профитроли на блюдце. Вот это подарочек! Не пригодятся они больше владелице, зато пригодятся Майе.
На столе среди вороха бумаг стояла фотография в золотистой рамочке — молодой круглоголовый белобрысый мужчина с носом-пуговкой и торчащим вперед белесым чубом и рядом с ним мальчик лет пяти-шести — с таким же носом-пуговкой и чубом. Кто они — сын и внук бывшей хозяйки этого стола? Или разновозрастные племянники? Майе они казались не просто чужими, а совершенно нереальными существами — из прошлой, такой недоступной теперь жизни.
Так. Осмотр закончен, осталось решить, где она сегодня будет спать? На столе? Жестко. Жестко даже если постелить пальто… Майя пошла рыться в шкафу и к немалой радости обнаружила в углу свернутый в рулон коврик для занятий шейпингом. Что он здесь делает? Производственную гимнастику устраивали? Странные они, эти ученые дамы. Наверняка, он принадлежал владелице чайной кружки с сердечками — девушке с сине-розовыми ногтями. А может и не ей. Как бы то ни было — спать на этом коврике можно запросто. Тоже, конечно, не перина, но Майе не привыкать. Все. С постелью более-менее разобрались. С чувством выполненного долга, девушка села в кожаное кресло, покрутилась в нем немного.
А не попить ли чаю? Посуда у Майи теперь есть. Пакетики с заваркой и печенье, остались в наследство от прежних хозяек. В стеклянном заварочном чайнике вполне можно кипятить воду. И вода есть — практически полная здоровенная бутыль на столе возле раковины. Майя уже успела узнать — это дистиллят, можно пить на здоровье. Осталось найти спиртовку, так как спирт уже найден — двухлитровая бутыль с притертой пробкой стояла в маленьком сейфе, под столом у одной из научных дам. На бутылке написано: спиритус вини, а внизу изображен череп с двумя куриными косточками.
В дверь уверенно постучали. От неожиданности, Майя отскочила от сейфа, как будто ее уличили в чем-то преступном, чуть не разбив при этом бутылку. В комнату заглянула невысокая миловидная женщина — та самая великолепная барышня из «Ауди».
— Не помешаю?
Сегодня она выглядела совсем не так шикарно: стандартный белый халат вместо брючного костюмчика, на ногах шлепанцы-вьетнамки, некогда ухоженные волосы небрежно рассыпаны по плечам. Теперь стало заметно, что ей хорошо за тридцать.
— Слушай, — бесцеремонно сказала она, — ты ведь, кажется, путешественница, судя по твоему баулу? Значит у тебя, наверняка, имеется зубная паста? Это какой-то адский ад — нечем зубы почистить.
Майя пожала плечами (тоже мне, нашла главную проблему современности), и, порывшись в сумке, извлекла тюбик с Колгейтом. Протянула женщине. Та повертела его в руках, хмыкнула и положила в карман халата.
— Что так смотришь? Верну, — и, не спрашивая разрешения, достала из пачки длинную сигарету, щелкнула зажигалкой. — Угостишься?
— Не курю, — сказала Майя
— Здоровье бережешь? — женщина уселась в кресло, откинувшись на спинку, глубоко затянулась, сигарета в тонких пальцах подрагивала, — Наверное, надеешься выбраться отсюда? Так это зря, — ответа она не дождалась, поэтому продолжила говорить сама с собой. — Маринка со Светкой комнату поделить не могут, всем, видите ли, надо возле главного входа. Устроили там истерику… тупые суки. Послушай… э… как тебя?
— Майя.
— А я — Альбина. Так вот, Майя… знаешь, что будет дальше? Самцы уже успели устроить войнушку… а дальше будет только хуже! Все их примитивные инстинкты лезут наружу. Пройдет совсем немного времени, и нас за волосы растащат по пещерам… будем размножаться.
— Ну, зачем вы так? — Майе стало неприятно, еще одна кликуша выискалась на ее голову, — все здесь, цивилизованные люди. От бандитов, слава богу, избавились… почти.
— Совсем еще глупенькая, — усмехнулась Альбина, — какая цивилизованность? Цивилизованность осталась там же, где осталась цивилизация! Ты знаешь… я даже ребенка рожать не стала в свое время, всю жизнь пахала как проклятая, чтоб ни от кого не зависеть… только стало получаться… и что теперь? Все напрасно? Тут, вам, пожалуйста, опять за меня решают, что мне делать, картошку чистить или посуду мыть… да пропади оно пропадом!..
