Сейчас я все выну!
Арланд провозился с русалкой недолго.
– Готово! – сказал инквизитор, показывая крючок без червяка. – А теперь, дорогая, поговорим, – посмотрел на русалку.
– Может, не будем?… – томно прошептала она, оплетая Арланда манящим взглядом. Инквизитор замешкался, и русалка прильнула к губам.
Уж не знаю, на что она рассчитывала: Арланд оттолкнул ее от себя, крепко схватив за руки. Я и моргнуть не успела, как он обвязал их одной из цепей на шее, защелкнув замок между звеньями.
Русалка закричала: серебро наверняка причинило ей сильную боль. Она начала извиваться всем телом и биться на земле, и, хотя, инквизитор держал цепь крепко, угомонить ее было невозможно.
Тогда я, решив внести и свою лепту, шибанула по ее голове «могучи толчком». Русалка мгновенно утихла.
– Что ж, ты нечисть, он инквизитор, вам не суждено быть вместе, – пробормотала я, рассматривая утихшую пленницу. Ее рот раскрылся, и я увидела зубы… острые, в несколько рядов, вряд ли они были нужны ей для малины.
Обмотав шею русалки цепью, Арланд уселся на землю, и мы стали ждать.
Когда русалка наконец пришла в себя, мы еще несколько минут поборолись с ней, пытаясь удержать на месте, а потом я зажгла на руке огонь и приставила к ее лицу. Жар пламени для нее определенно был не то что бы неприятен – практически смертелен. Вырываться рыбка сразу перестала, замерла и замолкла.
– Итак, а теперь поговорим, – сказал инквизитор, садясь напротив русалки. – Твои сестры в последнее время общались с людьми? – начал он, с укоризной глянув на меня. Видимо, я поднесла огонь слишком близко к ее коже… что ж, ладно, не звери, отодвинем.
– Одна ушла к ним насовсем. Мечтает быть человеком, – с презрением в голосе ответила русалка.
– Я даже догадываюсь, кто именно, – вздыхаю. – У нее такие же черные волосы и голубые глаза, да? И называет она себя Ежевика?
– Не знаю, как она себя перед людьми называет! Предательница, – прошипела русалка куда-то в сторону. – Поймайте ее и зажарьте на костре!
– А ведь в самом деле все сходится, – заметила я, подумав. – Русалки, русалочья магия…
– Ты знаешь, как снять проклятие русалки? – спросил инквизитор у пленной.
– Ха! – пленница вскинула голову, злобно сверкнув глазами. Стоило ей обратиться к Арланду, как ее глаза раскрылись еще шире, а на ее лице появилась безумная улыбка. Как будто она вдруг что-то поняла. – А то ты сам не знаешь! – ехидно прошипела она.
– Поделись мудростью, а я тебя невредимой отпущу, – предложил Арланд, натягивая цепь. Русалка только рассмеялась на его угрозу.
– Беззубый волк, только рычать и можешь!…
– Стойте! – крикнул кто-то сзади нас.
Обернувшись, я увидела Ежевику. Отлично, теперь почти полный набор. Подозреваемый, свидетель и судья… не хватает только пострадавшего.
– Ежевика, как я понимаю? – спросил у девушки Арланд.
– Это я, – кивнула та. – Не мучайте ее, – она указала на свою соплеменницу.
– Ты вовремя. Тут как раз допрос в самом разгаре…
– Ты! – завизжала русалка и вскочила, попытавшись броситься на пришедшую, но не смогла: Арланд крепко держал поводок. – Явилась!..
– Я узнала, что вы пошли рыбачить и… поняла, на кого вы охотитесь, – призналась девушка, подходя ближе. – Не надо ее мучить, пожалуйста! Я дел натворила, я виновата, меня и пытайте, а ее отпустите!
– Отпустим, когда ты все нам расскажешь, – пообещала я. – Давай с самого начала. Зачем на берег полезла, нечисть бессовестная?
– Ты садись, разговор не быстрый, – сказал Арланд, указывая на место рядом с нами.
Ежевика послушно опустилась напротив нас и стала рассказывать.
– Началось все с того, что я как-то раз случайно подслушала разговор рыбаков. Мне стало так любопытно, что я даже выплыла к берегу и спряталась в кустах, чтобы лучше слышать. Они говорили о… об этих… о лошадях, вот! Я о таких диковинных животных никогда раньше не слышала, и людей так близко никогда не видела. Мне всегда говорили, что им лучше не показываться, потому что они не любят нас и тут же, как увидят, убивают. Но те рыбаки показались мне достаточно безобидными, потому я решилась подплыть к ним поближе. Я ими заинтересовалась, мне стало так любопытно, что я потом только и думала, что о людях и о лошадях! Через несколько дней я не выдержала, и вылезла на берег, чтобы пойти в деревню и посмотреть, кто же такие эти люди на самом деле. Когда я туда пришла, там начался ужасный переполох! Меня тут же обмотали какими-то тряпками, стали спрашивать, кто я, откуда, как сюда попала… Вокруг меня прыгали любопытные улыбающиеся дети, разные непонятные мне животные, а люди оказались очень добрыми! Они накормили меня своей едой, которая была гораздо вкуснее нашей, а потом пришел Нольг, что-то всем сказал, и повел меня в лес к той бабушке Агапе, чтобы она посмотрела, здорова ли я. У бабушки мне так понравилось, что я решила там и остаться! У людей гораздо лучше, чем у нас, интереснее… Вот уже год я живу в лесу и к реке почти не хожу…
– Да надолго ли тебя хватит!? Ты русалка, а не человек, без воды не сможешь все равно, рано или поздно вернешься к нам! Только вот никто тебя уже обратно не пустит, тебя прогонят и оставят засыхать от тоски на суше! – зло сказала закованная в цепи.
– Я знаю! – упрямо ответила Ежевика. – Потому я и ходила к матери Нольга! – она повернулась к нам. – Если человеческий мужчина полюбит меня и возьмет в жены, я тоже стану человеком. Закон такой есть у русалок…
– Да кому ты там у людей нужна? – недовольно спросила русалка. – У них и без тебя девок хватает!
– …Но Эргея меня выгнала, назвав оборванкой, – продолжила Ежевика, не обратив внимание на слова соплеменницы. – А мне так хотелось жить, как обычная человеческая женщина! С мужем, с детьми, с животными, с… этими… лошадьми. Если я еще хоть несколько месяцев пробуду русалкой, то засохну без реки. Мне уже становится плохо от солнца и от сухости… Я пить начала в несколько раз больше… Нольг был моей единственной надеждой. Теперь понимаете? – в отчаянии она посмотрела на нас с Арландом.
– Я от твоей истории сейчас слезу пущу, но, скажи, а ты не подумала о том, что Нольгу, может, не хочется жениться на нечисти? – спросила я. – Ты его хотя бы спрашивала, что он думает по поводу вашей женитьбы?
– Как не подумать? Я подумала… Он так часто к нам в лес ходит, все время приносит что-нибудь старушке, а мне иногда даже платки цветные из города привозит. Мы
