Ознакомительная версия.
– А отчего умер муж?
– Сердце.
– Ага, понятно, – следователь опять что-то пометил в блокноте и еще раз обошел помещение.
– Думаю, вам пора, – бесцеремонно сказал Бульдог.
Он уже жалел, что вызвал милицию. Эти парни отняли у него слишком много времени. А его и так катастрофически не хватало.
– Мы вызовем вас для дачи показаний, – сказал следователь.
– Ага, – Роман сделал шаг вперед, заставляя мужчину отступить к выходу.
– Бульдог, ты должен на это посмотреть! – в комнату заглянул возбужденный Артур.
Роман обошел Окуленко и двинулся за Артуром, надеясь, что туповатый телохранитель хозяйки не просто так его отвлек.
– Где Тома? – на ходу спросил он, поднимаясь по лестнице, ведущей из цокольного на первый этаж.
– Да я ее только до гостиной довел. Там и свалилась, как мертвая. В смысле, совсем в стельку упилась, – Артур продолжал от страха болтать без умолку. – Потом поворачиваюсь к окну и вижу… – они вышли в просторный холл, и подошли к распахнутой двери громадной гостиной.
Первый этаж дома только назывался таковым. На самом деле высокий цоколь делал его практически вторым. Дизайнеры дома не преминули этим воспользоваться, превратив громадный балкон в продолжение гостиной. С него открывался чудесный вид на зеленый луг и лесной массив неподалеку. И вот теперь за легкими полупрозрачными занавесками балкона пестрело что-то невообразимое. Бульдог прошел на балкон мимо мирно посапывающей на диване хозяйки и, откинув полупрозрачную занавеску, уставился на цыганские шатры, раскинувшиеся на лугу.
– Вот и объяснение всему, – нахмурился он.
– Цыгане? А я думал, у вас охраняемый поселок, – удивился Даниил Владиславович, следовавший за телохранителями.
– Я тоже так думал, – процедил Бульдог.
За обеденным столом повисла тишина. Парень в инвалидной коляске с трудом поднял руку и потер лоб.
– Ладно, у нас осталось не более пары часов. Давайте сеанс исповеди по-быстрому. Буду первым. Особо говорить нечего. В документах сказано, что родители отказались от меня в роддоме, когда узнали… понятно да? – он покраснел. – Если бы не моя мамочка-Мария, лежать бы мне овощем в каком-нибудь приюте. Но она говорила, что я ангел. Только со связанными крыльями. И если мы вместе постараемся, то обязательно их освободим. Я очень старался… Ради мамы. Она была очень необычной женщиной.
Мария Семеновна была преуспевающим специалистом. Благодаря папиным связям она устроилась в одну крупную нефтяную компанию. Девушка оказалась настолько толковой, что стала быстро делать карьеру. Деньги, друзья, любимый отец, прощающий все чудачества дочери. Он всегда был главным мужчиной ее жизни. Поэтому, когда папа нашел подходящего жениха, Мария не раздумывала ни минуты. Если отец считает, что этот молодой человек достоин быть ее мужем, так тому и быть.
Парень оказался приятным и заботливым, но узнать лучше Мария его не успела. Самолет, в котором они полетели в свадебное путешествие, разбился. Отец скончался от сердечного приступа почти сразу, как услышал об авиакатастрофе. Но Мария узнала об этом позже. Гораздо позже. Ее нашли плавающей без сознания рядом с обломками самолета. Муж, успевший надень на нее спасательный жилет, сам не выжил. А она очнулась в душной палате, забитой смуглыми людьми, и крикливая медсестра долго выпытывала у нее имя.
Потом была больница с кондиционером и отдельной палатой и другие смуглые врачи. Потом клиника в Германии. Друзья отца сделали все, чтобы поставить ее на ноги. Тем более, что это приходилось делать в буквальном смысле. Ее учили говорить. Сидеть. Ходить. Пластика почти вернула ей прежнюю внешность. Тело, собранное по кусочкам теперь могло жить, но не могло рожать детей.
Мария не билась в истерике. После смерти отца она воспринимала мир через мутную белую пелену. Но когда пелена спала, женщина поняла, что не может жить только для себя. Поставив на замужестве жирный крест, она попыталась забыться в работе. Хотя папины деньги вполне позволяли бы ей вести любой образ жизни.
А потом, зайдя вечером в супермаркет, она увидела мальчика-инвалида просящего милостыню. Ребенка прогнали мгновенно. Было вообще странно, как он сумел пройти в этот пафосный магазин. Но Мария поняла, что должна помочь тому, у кого нет шансов выбраться самому. И тогда она выбрала Элайю.
Светловолосый малыш с темно-карими печальными глазами был чем-то похож на нее. Несмотря на страшный диагноз, он неплохо развивался и даже, благодаря врожденному упорству, довольно рано начал ходить. Но тут у ребенка обнаружили новое заболеванию – прогрессирующую дистрофию мышц. И малыш снова слег. Его стали готовить к отправке в специализированный детдом.
– Я хорошо помню тот день, когда не смог встать с постели, – задумчиво сказал Элайя. – Пришла нянька и долго орала на меня. Потом появилась еще одна женщина и стала ее успокаивать. Пообещала, что к середине мая меня отправят в другой приют. По сути, это первое четкое воспоминание детства, – парень грустно улыбнулся. – Хотя нет. Я помню еще какой-то лес. Кажется, я гулял там с другими детьми. Неважно. Мама сказала, что успела забрать меня до отправки в другой приют. Думаю, от меня были рады избавиться. Потом вот, мы купили эту квартиру. Мама всегда говорила, что я гений. Она все сделал для того, чтобы раскрыть мой талант. Теперь-то я понимаю, какая куча денег ушла на мое лечение и обучение. Сейчас я неплохо зарабатываю в сети. Специализируюсь по системам безопасности. Мои интересы представляет агент. За домом следит домработница, она же готовит еду. Раз в день приходит патронажная медсестра. Мама умерла год назад. Старые травмы.
Ксюшка всхлипнула и вытерла слезу. Она просто физически чувствовала боль утраты переполнявшую Элайю. Девушка положила ладонь на холодную руку парня.
– Спасибо, – он обаятельно улыбнулся. – От твоего прикосновения мне стало легче. Знаешь ли, до меня не очень-то любят дотрагиваться.
– Ты, кажется, замерз, – прошептала Ксюша. – Принести тебе плед или одеяло?
– Мы вам не мешаем? – кашлянул Арнольд.
Его почему-то злило, что девушка слишком много уделяет внимания этому парню. Он вдруг отчетливо понял, Ксюша ему нравится, и он не собирается уступать ее никому.
– Не мешаете, – ответил за двоих Элайя. Вспыхнувшая Ксюша убрала руку. – Но ты прав. Надо поторапливаться. Саша, теперь ты рассказывай.
– Ну не помню я этот детский дом, – пожал плечами спортсмен. – Тетка всегда говорила, что опекает меня после смерти сестры. Но когда дядя помер, она совсем голову потеряла.
– Горюет? – уточнила Ксюша, и у Арнольда отлегло от сердца. Он понял, что девчонка просто очень добрая и сейчас ее сочувствие переключилось с Элайи на Сашку.
Ознакомительная версия.
