Рука Спарки непроизвольно нашарила бедра Трей. Ладонь уютно устроилась между сомкнутых ног подруги. Подобралась выше, прокладывая путь кое-кому другому и более пронырливому. Девушка чуть уступила. Спарк встал и отпустил сосок. Спарк…
– Ты что, с ума сошел? – яростно шипела Трей, отбиваясь от прилипшего Спарки.
Луна обиженно хрюкнула и отвернулась, превратившись в обычный светильник. Ночь, лес, машина – все пропало. Спарк обалдело сел.
Осталась дикая кошка, расцарапавшая ему лицо и теперь пытавшаяся сдуть прилипший к щеке локон.
– Но ты же сама хотела? – Спарки бы разозлился, если бы знал, на что именно.
– Хотела чего? – холодно поинтересовалась Трей, сбрасывая халатик и натягивая на голое тело комбинезон.
– Ну, – Спарк покраснел, но из-за загара, он Богом клялся, это было незаметно, – секса, конечно!
– Но ты же лапать меня стал, разор проклятый! – вспыхнула Трей, чуть не плача.
– А что, у вас тут секс без прикосновений?! – совсем уж оторопел Спарк: Общество мира нравилось ему все меньше и меньше.
– Конечно! – Трей закончила туалет, целомудренно вдвинув молнию замка чуть ли не в подбородок. – Физические контакты – негигиеничны, приводят к нервным расстройствам и, вообще, партнер ведь может не подойти.
Девушка у зеркала подбирала шпильками волосы в пучок. Несколько штук она, совсем как Ди, держала в зубах, и вместо внятной речи Джон слышал лишь невнятное шипение. Но и шипения было достаточно.
Спарк набросил еще влажную рубашку на плечи и расхохотался, демонстрируя отличные легкие вопреки «а-та-та» медиков курильщикам. Нащупал сигарету, все еще давясь смехом, но пачка безнадежно промокла.
– Что смеешься? – обернулась Трей.
Она была сосредоточенна, деловита и лишь ярко красные пятна на щеках напоминали о неподдельной страсти – уж в этом Спарк еще разбирался, обладай он женщиной в прошлом веке, в будущем или вообще во сне.
– Скажи, ведь ты меня действительно хотела? – Спарк решил раз и навсегда выяснить, не пора ли ему от этого кошмара людей из будущего броситься в колодец.
– Конечно, хотела! – раздраженно рявкнула Трей. – Но мне и в голову не пришло, что ты можешь оказаться такой… такой…
– Скотиной? – услужливо подсказал Спарк.
– Да!
Компьютер, штрафовавший за нецензурные выражения, на этот раз не отреагировал: видимо, упоминание о мирных жвачных в перечень бранных слов не входило.
– Как в анекдоте, – чмокнул Спарк губами.
– В анекдоте? – оживилась Трей.
– Берут интервью у дофениста, – начал Спарк, но увидел непонимание в зеленых глазах с расширившимися зрачками, – ну, у человека, которому всегда все равно, – пояснил. – Так вот, спрашивают у него: «Вам спиртное до фени?» – «Да!» – «И сигареты?» – «конечно!» – «И женщины?» – «Нет, вот женщины – нет!» – «Но тогда неувязочка получается!» А он в ответ: «Вот это-то мне до фени!»
– Какой непоследовательный мужчина, – нахмурилась Трей.
– Клиника! – простонал Джон, пытаясь открутить себе левое ухо. – Слушай, – вдруг приподнялся он, – а как же у вас дети появляются?
– Обычно. Ты, допустим, хочешь иметь ребенка. Посылаешь свои данные и характеристики в Центр матерей. А там подбирают наиболее соответствующего донора.
– А более просто – нельзя? – насупился Джон.
– Риск велик. Сначала тела, прикасающиеся друг к другу, особенно, если говорить о подростках. Потом тяга к спиртному, к курению, – Трейси передернуло.
– Но я – поклонник застарелого стиля! – нравоучительный тон выводил Джона из себя.
– Существует еще и контактный ценз. Ведь только представь – твой ребенок – урод, инвалид только потому, что тебе захотелось меня облапить потными руками! – Трей пылала праведным огнем.
– А все же: что это было? – решил Спарки перевести в разговоре стрелки. – Мне казалось, мы – у озера, а луна за нами подсматривает.
– Ну, в принципе, аппарат сексуальной разрядки позволяет вообразить все, что прячется в подсознании. Еще один плюс: у нас нет преступлений на сексуальной почве!
– Ах так! – не нашел, что ответить Спаркслин.
До начала операции у нас уйма времени. Чем займемся?
Трей и Джон Спарки сидели на легкой террасе, нагретой нежарким осенним солнцем.
После кофе курить хотелось так, что сводило скулы. Джон высыпал табачную труху вперемежку с бумагой и разложил свое нищее богатство на ступеньке. Прямо к террасе подступали густые заросли крапивы. Огромные темно-зеленые листья и сочные стебли, усеянные мохнатыми колючками, к прогулке по саду не располагали.
– Может, визор посмотрим? – Трей чувствовала себя виноватой. Что-то и почему-то она делала для Спаркслина не так. Разобраться, в чем именно, девушка не могла. Вот виновата, и все!
– Визор? – поморщился Джон.
Кое-какое представление о вкусах аудитории он еще в кафе получил.
– Мы можем выбрать передачу из любого времени! – заторопилась добавить Трейси. – Хочешь, даже воспроизведем тот канал, который ты смотрел в день, когда тебя казнили?
Деликатностью, несмотря на все лозунги Общества мира, его члены не отличались, но тут другая мысль мелькнула у него.
– О'кей! Покажи мне землетрясение!
Трейси замялась:
– Но…
Спаркслин резким рывком встал с кресла:
– Я хочу видеть, куда делся мой мир!
Шестиугольное помещение с рядом кресел перед темной стеной и было залом визора-регенератора. Трей попыталась разъяснить принцип, по которому действует аппарат.
– Потом! – отмахнулся Спарк, впиваясь взглядом в экран.
Пошли привычные цифры ракардов. Сменились мельтешащими кругами.
Спарк чувствовал, как изображение затягивает. В зале померк, а затем и, погас свет. На мгновение Спаркслину показалось, что он ослеп.
Из-за горизонта фиолетовым светильником разгорелась заря. Лос-Анджелес притих, прислонившись к океану. Или это океан шел приступом на город: огромные волны с ревом и грохотом ринулись на городские кварталы. Континент раскололся гигантским провалом.
В теснине зарычало, плюясь валунами. Игрушечными домиками рушились строения. Магма, миллионы лет искавшая путь наружу, плеснулась раскаленным фейерверком. Вот еще в одном месте взломалась кора земли. Еще один язык лавы. Небо, затянутое стремительно несущимися тучами, сумасшедше показывало земле насмешливое солнце в разрывах облаков. Ураганный ветер забавлялся с вывороченными деревьями и поднятыми в воздух автомобилями. Людские фигурки, нелепые и неуклюжие, цеплялись за то, на чем извечно держалась жизнь. Но и земля предавала, разверзшись. Необычные ярко-оранжевые молнии косили горизонт. В воздухе трещали электрические разряды. Беременное небо разродилось сплошным ливневым потоком. Но вода испарялась густым туманом, не успев долететь до земли.
