От окружающих камней исходило тепло, воздух вокруг стал жарким, если склон будет нагреваться и дальше с такой же интенсивностью, то любитель яичницы может запросто расплавить подошвы своих ботинок.
Извержение вулкана прекратилось, но в воздухе продолжал висеть черный столб пепла. Верхняя часть выбросов, упирающаяся макушкой в тропосферу, уже рассеялась воздушной турбулентностью на грязные клочки, а нижняя, исходившая из жерла, продолжала напоминать о недавнем извержении. Лишь иной раз из кратера брызгало пламя, подкрашивая сгустившийся пепел в темно-красный цвет.
Аксенов уложил бинокль в сумку и отнес ее в палатку. Анфиса, связав волосы в тугой пучок, колдовала у костра, помешивая половником наваристую уху. Посмотрев на подошедшего Дмитрия, она улыбнулась:
— Ты все сделал, что наметил?
Аксенов уже давно заметил, что у Анфисы особенная улыбка — располагающая, по-детски беззащитная, при виде которой сразу поднимается настроение.
— Отснял, что хотел. Но следовало бы подойти еще ближе, было бы поконтрастнее, что ли. А потом все думаю об образцах, нужны только свежие пробы. Если сейчас взять не получится, попытаю счастья в следующий раз.
— Дед говорит, что следующего раза может не быть, — пожав плечами, заметила Анфиса.
— Ты действительно веришь во все то, что говорит твой дед?
— Да, потому что он никогда не ошибается.
— А еще он говорит, что в огнедышащих горах живут злые боги-бесы, в дремучих лесах царят духи Ушахчу, а в море живет бог Митч.
— Знаю. Бог Митч — это такая большая рыба, царица всех морей и океана.
— И ты веришь, что под землей есть другой свет, другое небо, другая земля, и что там никто не умирает?
Черпанув половником варево, Анфиса старательно подула на горячую воду, после чего положила какой-то травы, напоминающей папоротник. Дмитрию хотелось верить, что приправа не испортит уху из форели, которую накануне вечером принес им дед Ефим. Следовало полагаться на то, что Анфиса знает, что делает.
— Я не верю в загробную жизнь камчадалов, где даже муха имеет право на воскрешение, — ответила девушка, — но словам деда доверяю всегда. Он как никто другой знает природу, потому что он — часть ее… Уха готова, можно садиться к столу. Зови Игоря Валентиновича. — Взяв тарелку, она зачерпнула половником уху, выловив крупный кусок рыбы.
Из соседней палатки с заспанными глазами появился старший научный сотрудник.
— Как вам спалось?
— Ха-ха! Как на вулкане. Знаете, Анфиса, ваша уха за километр благоухает. Это опасно, — пожурил он.
— Почему же?
— Можете привлечь медведя, а они здесь ой какие злые!
— Мне об этом не нужно беспокоиться. Сюда медведи не придут.
— Почему же? — удивился вулканолог.
— Дед заговорил от медведей это место. Они обходят его стороной.
— Вы в это серьезно верите?
— Я у нее о том же самом спрашивал, — откликнулся Дмитрий.
— И что же она ответила? Ох какая уха вкусная!
— Сказала, что другого такого дедушки нет на всем белом свете.
— Не знаю, как там насчет деда Ефима, но уху твоя девушка варит просто великолепно. Я сроду такой не ел. Каков же ее секрет?
— Секрета здесь особого нет, просто форель надо покрупнее положить. А потом пищу нужно варить на лиственичном костре, вот и все, — с улыбкой ответила Анфиса.
— Нужно будет запомнить этот рецепт, — серьезно произнес Игорь Валентинович, — может, как-нибудь и пригодится. А все-таки, откуда у вас такая вера в дедушку? Я вот, честно говоря, своему вообще не верю, он у меня только пиво пьет и футбол по телевизору смотрит.
— Я однажды видела, как он заговорил кита.
— Любопытно. И как же это произошло?
— Он подошел к берегу и начал что-то кричать в океан, а потом сказал мне, что сейчас приплывет кит.
— И приплыл? — отозвался со смешком Игорь Валентинович.
— Приплыл. А дед зашел по колено в воду и стал говорить о том, чтобы кит не обижал больше рыбаков, а иначе он пожалуется на него морскому богу Митчу.
— А разве он их обижал?
— За два дня до этого рыбаки вышли в море за рыбой, и их лодку перевернул кит. Все они погибли. Это был тот самый кит, что подплыл к дедушке.
— Фантастика! И что же было дальше?
— Потом он вышел из воды, а кит уплыл в море.
— Ничего подобного я не слышал. А знаете, в этом, может быть, что-то и есть. Я нахожусь здесь совсем немного, но уже столько наслушался о вашем дедушке, что мне трудно сказать, где здесь правда, а где вымысел.
Аксенов сидел рядом с Анфисой, ощущая тепло, исходящее от ее худенького тела. На смуглой гибкой шее висел какой-то амулет птицы, в котором он узнал зимородка. Интересно, что бы это могло значить?
Уха и в самом деле получилась отменной. В наваре присутствовало что-то еще, какой-то непередаваемый пряный вкус, какой не заполучишь ни в одном ресторане. Так могли пахнуть только травы Камчатки, ее воздух, а также моря, омывающие ее скалистые базальтовые берега.
— Уха удалась на славу, — сказал Дмитрий, зачерпнув очередную ложку.
— Я старалась.
— А что еще говорил ваш дедушка? — не унимался вулканолог.
— Он сказал, что нужно уходить отсюда. И немедленно! Завтра уже может быть поздно. Боги горы прогневались на нас и сделают все, чтобы нас отсюда не выпустить.
— А почему бы вашему дедушке в таком случае не заговорить гору, если он такой всесильный? — с ехидцей спросил Игорь Валентинович.
— Гора сильнее его, ведь он человек, а там боги! Он не справится с ними. Вулкан можно успокоить, только объединившись с другими шаманами.
Голос Анфисы звучал напряженно, и это пугало. Никогда прежде Дмитрий не видел ее такой взволнованной.
— Ты осталась сегодня со мной только для того, чтобы уговорить спуститься вниз? — с нотками недовольства в голосе спросил он.
— И для этого тоже.
— Пойми меня, Анфиса, но эта моя работа, я вулканолог. Бывали куда худшие прогнозы, и я оставался, а сейчас нет ничего такого, что предсказывало бы катастрофу. И ты мне говоришь, что я должен уйти? Я остаюсь! По плану я должен находиться здесь еще три дня, а потом нас заменит другая группа. И они будут заниматься тем же самым: брать пробы, снимать сейсмические показания. Анфиса, я вижу, что ты нервничаешь, тебе нужно уйти. А у меня работа!
— Нет… Я остаюсь, потому что хочу быть с тобой, что бы ни случилось.
— Ну, хорошо, — не сразу согласился Дмитрий. — А теперь мне нужно заполнить журнал наблюдений. Сиди мышкой и не мешай мне.
— Я не буду тебе мешать. Только разреши находиться рядом с тобой.
— Разрешаю, — улыбнулся Аксенов.
