— Подглядывать… — подсказал я.
— Да! — согласился он. — Будучи бессмертным, подглядывать за смертными.
— Только подглядывать? Только? До какого момента вы смогли бы выдержать? До момента ампутации ног? Или до того момента, когда какой-то парень отбивает у тебя любимую девушку? А может, начать с ликвидации Гитлера? В конце концов, это ведь был бы чертовски благородный поступок, не так ли?
Шум в голове начал напоминать сопение слона. Я понял, что если немедленно не уйду, то неизвестному спасителю придется на этот раз выносить отсюда мое пятнадцатикилограммовое тело.
— Чепуха! — Он ударил ладонью по столу.
— Наверняка… — согласился я. — Только это не я придумал предостережение от чересчур радостных попыток вломиться в сокровищницу Природы и завладеть ее секретами. Знаете… — Я поднялся, оперся о стол и навис над Хейрудом. — Один ученый создал семимильные сапоги и очень этому обрадовался — надежда для человечества, дешевые путешествия и так далее. Надел их на ноги, сделал шаг, и его разорвало — он плохо рассчитал свои сапоги: один шагнул на семь миль, другой только на шесть.
Я выпрямился и направился к двери.
— А мораль? — спросил я остолбеневшего Хейруда. — Осторожнее с изобретениями! — Я открыл дверь. — Мне пора. До свидания. И если я правильно понял, какие часы вам нужны, то я вам их пришлю, — сказал я, желая как-то сгладить свое не слишком вежливое отношение к этому сумасброду.
Он с видимым сожалением вздохнул — похоже, я оказался первым, кому он решил довериться и сразу же наткнулся на захмелевшего тупицу. Утешить мне его было нечем, так что я лишь помахал рукой и плавным шагом, стараясь подражать Вермилье, вышел в коридор.
У себя в каюте я сунул голову под кран и, хотя это вызвало небольшой потоп во всей ванной, сумел сдержать процесс нарастания немотивированной злости. Только после этого я нашел в компе код Энн Мидмент. Сначала предложение поговорить ее лишь удивило, но через несколько секунд что-то до нее дошло, и она согласилась прийти; беседа могла получиться вполне приятной.
— Это я, Энн, — услышал я в динамике, и дверь сразу же открылась.
Девушка двигалась изящно, как и все здесь, хотя и чуть смешно для землянки. Кивнув, она молча уселась на стул, хмуро глядя на меня.
— Прежде всего я хотела бы знать — вы допрашиваете всех или только…
— Простите, что перебиваю, — не дал я ей закончить фразу, которую уже слышал в своей жизни сотни, если не тысячи раз. — Не откажетесь от капельки коньяка?
— Не откажусь, — быстро ответила она.
Я нашел стаканы и налил в них средней величины порции из второй бутылки. От предложенной сигареты Энн отказалась.
— Расскажите, не видели ли вы чего-то странного в тот день, когда произошла авария?
Она исподлобья посмотрела на меня и дважды поднесла стакан ко рту, после чего подержала его немного в ладонях и решительно поставила на столик.
— Ладно. — Она агрессивно выпятила подбородок. — Меня не было на базе. В момент удара метеороида я возвращалась на вездеходе с карьера. По радио я узнала об утечке воздуха и, естественно, прибавила скорость. Я была в скафандре и могла помочь заделывать пробоину в куполе снаружи. — По мере того как она говорила, она постепенно успокаивалась. — Я была уже близко, оставалось метров сто с небольшим, когда я что-то увидела… — Она тряхнула головой и быстро выпила. — За одним из рабочих ангаров стоят каркасы для временных палаток, образуя нечто вроде туннеля из ребер. И как раз там что-то мелькнуло. Прежде чем до меня дошло, что я вижу, ангар уже заслонил картину, а я спешила на нашу базу. Полчаса спустя я сделала вид, что потеряла что-то при возвращении, и подъехала к ангару. Естественно, там ничего не было, каркасы стояли как обычно, ничего под ними не скрывалось, на бетоне не осталось никаких следов. — Она подняла взгляд и завершила свой рассказ: — Я видела там автомобиль! Я почувствовал боль в горле, из которого рвались на волю тысячи занимательных вопросов, например: «А вы не заметили, был ли включен у него двигатель?» или: «Какая ливрея была на шофере?» и множecтвo им подобных. Вместо этого я взялся за мочку уха и сильно потянул. — Не удивляюсь, что вы не хотели с этим прийти ко мне, — спокойно сказал я. — Довольно странная картина на Луне, верно?
Она покраснела и заморгала, пальцы левой руки вцепились в короткую юбку, сминая материю и приоткрыв часта гладкого, соблазнительного, упругого бедра.
— С другой стороны, если мы допустим, — закончил я предыдущую реплику, — что кто-то предвидел удар камешка в купол станции, сумел обмануть комп и людей, спасти Хейруда… Ведь это не менее странно, не так ли?
Румянец исчез, оставив лишь блеск в глазах, рука вернулась на подлокотник, но бедро продолжало искушать своими идеальными очертаниями. Энн глубоко вздохнула, глотнула коньяка и спросила:
— Значит, вы мне верите?
— Чтобы не было никаких недоразумений — я верю, что вы видели там автомобиль, но это не значит, что я верю в существование этого автомобиля. Кстати, что это была за машина?
— Цвета я не заметила, под этими каркасами довольно темно, но, кажется, автомобиль тоже был темный. И, судя по радиатору, это была какая-то марка «болла». Эти округлости, плавные линии…—Она очертила пальцем в воздухе несколько кружков.
Неожиданно для самого себя я заинтересовался отчетливо выделявшимися под тонкой тканью сосками, описывавшими при движениях Энн сложные зигзаги. Похоже, она заметила, куда я смотрю, и замолчала; несколько долгих секунд в комнате висела тишина, того типа, что обычно называется «неловкой».
— Сначала я прошла целую серию тестов, — сказала девушка. — Только потом я рассказала Дону о том, что видела. Я нормальная.
— Никто в этом не сомневается, — совершенно искренне ответил я.
— Если бы дело не касалось Йолана, я никогда бы не призналась, — неуверенно добавила она.
— Конечно… Вы ведь все здесь живете ради Хейруда, верно?
— А что в этом плохого? — агрессивно спросила она. — Это гений…
— Не буду спорить, — примирительно сказал я, но тут же какое-то из моих несносных «я» открыло рот: — Вот только это слишком опасно — возлагать столь чрезмерные надежды на одного человека. — Я взял стакан и сполоснул рот глотком коньяка. — Жил когда-то один знаменитый полиглот, мультифилолог, признанный гений в области языков. Сотни выдающихся работ, ошеломляющие теории. Он знал все возможные языки и считался настолько неоспоримым специалистом, что, когда на Землю прилетел инопланетный космический корабль, ни у кого не было сомнений в том, кто будет переводчиком и руководителем контактной группы. И вот, когда этот гений подошел к кораблю и открылся люк, из которого появились двое неземных существ, они услышали: «При-при-при-при-в-в-в-ве-ве-вет-вет-ству-ву-ву-ем-н-н-на-на-наз-наз-наз-на-зе-зе-мле-мле-ле…»
