— Так… это серьезное утверждение!
— Хорошо, ваши предложения? Если дадите какое-то иное разумное объяснение фактам, я охотно прислушаюсь, а то мне и самой как-то не нравится.
— Эти факты достоверны? — недоверчиво осведомился Борис Викторович.
Шеф Стеллы любил назидать подчиненных народной мудростью, что сотрудник может считаться гениальным, если позволяет себе целыми днями плевать в потолок. Значит и работа поставлена у такого сотрудника по высочайшему разряду. Но тот же самый шеф, причем тем же сотрудникам, пояснял, что раньше все было не так, и сильно лучше, нежели ныне. И опять этот же шеф временами устраивал публичные разносы за безделье и напрасную трату рабочего времени и средств. Старостью попахивали все эти утверждения.
— Абсолютно достоверны, шеф. Проверяла, причем несколько раз.
— Те, кто от него вытаскивает эти шкафы, с ним в деле?
— Естественно, шеф. Слишком существенно отличие пустого шкафа от «полного».
— Да странно… — шеф задумался, встал с кресла и подошел к окну. — Так что ты от меня хочешь?
— Нужен еще один человек. Я немножко засветилась, и, по-моему, Луи меня засек. Если я появлюсь вторично, он заподозрит неладное, проведет зачистку и обрубит все концы. Нужен некто, кого он никогда не видел рядом с собой. Причем срочно нужен. Мне хотя бы на пару дней, но чем быстрее, тем лучше.
— Ну что ж ты так, — расстроенно сказал Борис Викторович. — Сейчас все заняты… Погоди… Хорошо! Бери мою Лильку!
— Кого? — Стелла чуть не упала со стула.
— Мою секретаршу.
— А она… это… она справится?
— Ха! Знаешь кто она? Учится в Высшей школе МВД! Она мастер каких-то там восточных единоборств, с названиями, оканчивающимися на «до», и вообще вся из себя крутая, как вы теперь говорите. Владеет практикой оперативной работы. В теории, во всяком случае.
— Но почему…
— Почему она у меня работает на этой должности? Ну, как! Мне же нужен телохранитель? Нужен! Ну и вот. Только об этом помалкивай, слышишь? — шеф угрожающе просмотрел на Стеллу. — И еще одно. Ты же знаешь наш принцип по отношению к клиенту?
— Клиент всегда прав?
— Не совсем. Благополучие клиента — прежде всего. В этих словах вся наша репутация. Именно поэтому мы не берем денег в случае неудовлетворенности клиента или просьбе о разрыве контракта с нами. Если твои находки будут угрожать благосостоянию, жизни или духовному здоровью клиента, дело придется прервать. Разработку прекратить. Да, и хочу напомнить, что сведения, полученные тобой, огласке и передаче куда либо не подлежат.
Стелла встрепенулась:
— Но шеф, если окажется, что я права, то мы должны…
— Нет, я сказал! — оборвал ее шеф.
— Но закон, шеф… Мы рискуем. Закон требует, чтобы…
— Я знаю закон, — вновь перебил шеф, разглядывая ногти своей левой руки. — Можешь не напоминать. С другой стороны, мне бы не хотелось выходить за рамки закона… И потом, пока все обстоятельства дела еще не вполне ясны, необходима строгая тайна! В конце концов, мы не госорганизация, а частная фирма, которая дела ведет самостоятельно. Именно благодаря нашей безупречной репутации нам удалось устоять в период кризиса. Даже Лилька ничего не должна знать. Сообщи ей только те минимальные крупицы информации, без которых она не сможет выполнить твое задание. Всё, иди! Остальное я беру на себя.
На этом беседа с шефом завершилась вполне естественным способом.
Наша кофейная беседа наконец-то сама собой начала истощаться. Устав от вязкой, как старый подсохший клей, офисной болтовни, я махнул рукой и хотел уже вернулся к себе. К тому времени уборку давно должны были закончить, и даже пол успел бы три раза как высохнуть. Но в этот момент дверь резко распахнулась, и появился мой непосредственный начальник — Леонид Горчаков.
— Отдыхаем, значит? Совсем ваш начальник вас распустил, — подмигнул мне Леонид, — Алекс, зайди ко мне на минутку. Поговорить срочно требуется. Есть о чем.
Под настороженными взглядами притихших сотрудников мы вышли, проследовали по этажу, спустились на другой этаж, и через десять шагов были уже перед дверью личных владений моего патрона. Когда мы вошли в кабинет, Горчаков прошел к своему столу и, сев на его край, уставился на меня.
— А ты знаешь, что основных факторов, мешающих офисному планктону полноценно трудиться от звонка до звонка, всего два? — сказал я, едва закрыв за собой дверь.
Стало почти тихо, только висевший в углу у самой двери на высоте человеческого роста проводной сетевой приемник о чем-то негромко бубнил.
— Нет, не знаю. И что это? — наконец без особого интереса полюбопытствовал патрон.
— Это отсутствие ясности и дефицит доверия со стороны непосредственного руководства!
— Откуда ты столько мудрости почерпнул? — вопросом ответил мой начальник, садясь, наконец, в свое рабочее кресло. Кресло у него было мягкое, кожаное, в таком хотелось не работать, а предаваться расслабляющему безделью и всяческим тлетворным порокам.
— Оттуда, — пояснил я, располагаясь на неприлично удобном диване напротив стола Леонида. — Исследователи пишут. Психологи. Вот смотри: те сотрудники, что заперты в четырех стенах, чаще не доверяют своему руководству, то есть тебе, чувствуют себя ущемленными при распределении ресурсов, и испытывают больше недовольства и стресса. В конце концов, именно они реже присутствуют на рабочих местах, чем те их коллеги, которые обладают большей свободой передвижения и самостоятельностью в работе. Весь вопрос в том, как работодатели относятся к подчиненным. Те, с кем общаются на равных, отвечают доверием на доверие, как прикормленные белки в парке.
— Ха, ты это нашему генеральному расскажи, а не мне, — хохотнул Леонид.
— А вот возьму, и скажу!
Только сейчас я заметил, что мой патрон, что называется, уже «крепко взямши». Каждый раз, когда я приходил сюда, атмосфера кабинета моего начальника наводила на нерабочие мысли и провоцировала праздные беседы. Располагала к ним. Давно и сильно замужние дамы меня не поймут, романтические девушки нахмурят бровки, про себя процедив: «это не про нас, мы-то всегда будем розовыми и пушистыми». Зато мы, старые офисные ловеласы, отлично знаем толк в настоящей романтике. Как мой патрон вообще умудряется делать тут хоть что-то полезное? По работе, я имею в виду? Ведь настоящая романтика пребывает вовсе даже не в спальне, а совсем наоборот! В рабочем офисе, там, куда всегда и в любую минуту может войти твой коллега. Или начальник. Наверное, это такое извращение, и любой сексопатолог уверено назовет, как данная перверсия именуется по-научному. Конечно, нам еще со школы втолковывалось, что мягкая офисная мебель существует совсем не для сексуальных упражнений. Офисная мебель необходима как рабочий инструмент, а не как плацдарм для производственного разврата. Ага, щаз! Всегда, когда я вхожу в кабинет моего патрона, то почему-то сразу же представляю его забывающего о своих рабочих обязанностях и лапающего стройное тело нашей секретарши. Вы спросите «почему?» С какой радости у меня такие ассоциации и бесстыдные мысли? Я и сам не знаю. Не очень-то я люблю тайное кабинетное пьянство и офисное блудодейство. Да и стараюсь держаться подальше от высоких атлетически сложенных голубоглазых блондинок, длинноногих с обязательным фитнесом и французским парфюмом по утрам. Слишком уж с ними много хлопот и проблем. Хотя, если вспомнить, я уже говорил про офисные опасности и необходимость регулярного релакса. В этом во всем еще много непознанного и неизведанных истинных знаний.
