Даркл вынул меч из самодельных ножен и замер, прислушиваясь. Несколько минут ничего не происходило. Тогда он рассудил, что не может всю ночь простоять, прячась в тени, и стал тихо красться вперёд. Прямо перед ним находился перекрёсток, освещённый парой фонарей. Если поблизости затаился лучник или метатель ножей, то человек под фонарём будет для него лёгкой мишенью.
Даркл подкрался к углу дома и затаился в тени. Здесь он не виден, и охотник может потерять свою жертву, начать активные поиски и тем самым выдать себя. Вот тогда роли поменяются.
Так прошла минута, показавшаяся вечностью. И когда Даркл уже принял решение уйти подальше от этого перекрёстка и добраться до дома Моллариса другим путём, то вдруг услышал совсем рядом тот самый шелест. Кто‑то находился возле него, всего лишь за углом. Стоит только выскочить и нанести свинг двуручником… Но эдил сдержался и остался неподвижен.
Поперечная улица была освещена тускло, но всё же немного светлее, чем та, на которой стоял Даркл, и потому он увидел у своих ног тень преследователя.
Более зловещей тени ему видеть ещё не преходилось: это, по всей вероятности, был человек его роста, но очень худой и либо голый, либо в облегающей одежде. Голова казалась лысой, а движения тени — неестественно резкими. По спине Даркла побежали мурашки. Он приготовился к схватке с неизвестным врагом. И тут враг внезапно рванулся вперёд и стремительно повернул за угол.
Удар Даркла цели не достиг, так как противник мгновенно сократил расстояние. Зато ответный удар голой рукой оказался настолько силён, что эдил не удержался и упал, но успел подтянуть ноги к груди и изо всех сил ударил подскочившего к нему противника. Результат превзошёл все его ожидания. То ли удар был таким сильным, то ли нападающий — таким лёгким, но от удара он противно хрустнул, перелетел через улицу и плотно приложился о стену противоположного дома. Даркл и неизвестный убийца вскочили на ноги одновременно. Эдил вращал огромным двуручным мечом, его противник был безоружен и двигался как‑то неуверенно, видимо, получил пару переломов, но не выказывал ни страха, ни неуверенности, ни боли. Света было недостаточно, чтобы его рассмотреть, но Дарклу показалось, что тело врага с ног до головы обмотано полосками ткани.
Даркл слышал о кланах ассасинов, искуснейших наёмных убийц, и знал, что некоторые из них обматывают своё тело тканью, пропитанной особым веществом, обеспечивающим при засыхании невероятно надёжную защиту против кинжалов и ножей. Такая «одежда» упруга и гибка и в то же время на редкость хорошо сопротивляется разрезанию, а прилипнув к телу, она становилась второй кожей.
Ассасин стал подбираться поближе, не издавая ни звука. Даркл слегка пригнулся, держа меч наизготовку. Вдруг противник повернул голову, прислушался и внезапно бросился прочь с завидной быстротой.
Удивлённый, Даркл огляделся. Он не понял, что или кто спугнул его врага, но догадывался, что просто так тот не убежал бы. Однако на улице снова было тихо и спокойно. Ощущение чьего‑то присутствия прошло. Кто бы ни был его преследователем, он ушёл. Даркл, ежесекундно оглядываясь и сжимая меч, поспешил прочь и вскоре уже входил в дом покойного мага.
Когда он вошёл в кабинет, Кира и Ксардас сидели за столом и методично перебирали книги, вытащенные из шкафа.
— Вижу, всё ещё ищете?
— Ага, — невесело кивнул юный маг, — кажется, учитель меня малость переоценил. Дневника нет.
— Кешиа где? Спит?
— Да. Она устала очень, — как бы оправдываясь, ответил тот.
Даркл хмыкнул:
— Не сомневаюсь. Теперь слушайте внимательно. Из дому не выходить, особенно поодиночке. Держаться вместе. Окна, двери — на засовы. Нескольких магов я уже провёл в дом для большей безопасности…
— Что произошло? — насторожилась Кира.
— Убийцы–ассасины. Я едва не стал жертвой одного из них.
— Я должна ему посочувствовать? — последовал ироничный вопрос.
— Нет. Он свалил, не знаю почему. Иначе об исходе боя наверняка сказать было бы трудно.
Кира задумчиво посмотрела в окно и после недолгой паузы сказала:
— Ассасины уже давно не появлялись в нашем городе. В том числе благодаря усилиям сатрапа. Наверняка кто‑то выложил кругленькую сумму, чтоб они достали тебя. То, что он вообще появились здесь — дурной знак. Очень дурной.
— А можно как‑то размотать этот клубок? — поинтересовался Даркл, — ну, скажем, подключить ещё кого‑то, устроить пару облав…
— Не получится. Ассасины не из тех, кого можно взять живьём. Я, конечно, полностью поддерживаю идею сообщить сатрапу лично, но…
— Но — что?
— Знаешь, как можно убить ассасина? Во время выполнения заказа. В истории Шадизара никогда, ни разу не было иначе. Только во время покушений их убивали… время от времени. И я не помню, чтобы при этом погибло менее двух человек.
— Включая жертву?
— Помимо жертвы, — неумолимо отрезала Кира, — только в одном случае человек, на которого покушались, спасся. Эти убийцы берут очень много за свою работу и очень хорошо её делают. Честно говоря, я ума не приложу, как спасся ты сам…
— Двинул ему сапогами в грудь, когда он сбил меня с ног, — хмыкнул Даркл, — видимо, ассасинов нечасто нанимают, чтобы убить уроженца северных гор, иначе количество спасшихся жертв было бы побольше, равно как и количество убитых убийц. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что когда я сломал ему пару рёбер и швырнул через всю улицу, он снова собирался атаковать. Я не знаю, почему он внезапно сбежал. Даже не представляю. Впрочем, хватит о них. Нам нужен этот проклятый дневник! Вы же перебрали почти все! Ксардас, подумай ещё раз, где бы твой учитель мог его спрятать?
— Я бы спрятал среди других книг и замаскировал бы. Ну, скажем, под тетрадь с записями чего‑то другого.
— Хм… Хорошая мысль, только как разгадать эту загадку… Тут книг и тетрадей, я смотрю, пропасть. Давай так: это не тетрадь с магическими записями, так как вор–маг, от которого, собственно, спрятано, заметил бы липу. Может, рецепты? Слушай, а что вообще твой учитель записывал?
Ксардас призадумался:
— Ну, он вёл учёт разных компонентов для эликсиров, так как делал их немало и самых разных, и компоненты иногда были очень редкими и труднодоступными. Ещё часто записывал разные заклинания, выученные у других и ещё очень много своих собственных. Учитель любил ставить эксперименты, хотя из сотни его заклинаний работала пара–тройка. Сам понимаешь, создать новое заклинание, которое лишь капельку отличается от исходного — жуткий труд, приходится ставить по нескольку сотен опытов.
— А ещё?
— Все. При большом количестве знаний и книг ничего больше не требуется.
