— Запустить моделирование! — донеслось из динамика.
Чаны вскипели, статистик замигал лампочками, моечные машины включились одна за другой. Рев пяти виртуальных насосов сотряс мостик.
— Повысить давление в трубе номер три! — потребовал инженер.
Роберта вернулась в раздевалку, сняла комбинезон, взяла сумочку и поднялась наверх. И в недоумении остановилась. Мыльная пена полностью затопила холл. Прямоугольник неясного света указывал, где находилась дверь, обе створки которой были распахнуты. В пене двигались неясные силуэты. Первый этаж Переписи был розовым с пола до потолка и издавал приятный аромат.
Колдунья нырнула в пену, перламутровую и нереальную. Ей показалось, что она окунулась в лето, оторвалась от реальности. Она замедлила шаг, чтобы насладиться плаванием в пене, набравшей силу в туалете после произнесения магического заклинания. Не каждый день удается искупаться в пене, пузырящейся в десятиэтажной ванной.
Она остановилась на пороге. Огромные бронзовые буквы, впаянные в пол, извещали посетителя о кредо Безопасности. Де-юре и де-факто .
— По праву и по факту, — перевела она. Законы и их воплощение, судьи и палач…
Пол задрожал. У нее подкосились ноги.
Внезапное озарение поразило колдунью. Она поспешно выбралась из пены. Пожарники приволокли насос, чтобы откачать неведомого захватчика, который медленно стекал по ступеням, чтобы пойти на приступ города.
Надо во всем убедиться, сказала она себе, огибая коммунальное здание.
Роберта познакомилась с изнанкой Министерства безопасности. Пять огромных труб, похожих на трубы океанского лайнера, торчали из бетонной плиты, направив свои жерла на Базель в пяти направлениях.
Из чрева Переписи донесся рев. Потом пронзительный свист. Никакого серого облака в атмосферу не вылетело. Но Роберта, несмотря на расстояние, ощутила силу воздушного потока.
— Ветер, — пробормотала она. — Вот откуда он приходит.
Корсет «Электрум» подбодрил ее импульсом, словно подтверждая, что она не грезит, что ее прозрение не было бредом.
Она пошла к трамвайной остановке в полном недоумении. Сзади приближался трамвай. Кондуктор забил в колокол, чтобы она сошла с рельсов.
— Это невозможно, — пыталась она убедить себя, поднимаясь в вагон и держа в руке удостоверение чиновника. — Метчики нас защищают.
Она села, громко разговаривая сама с собой и не замечая удивленных взглядов остальных пассажиров.
— Пойдешь к Пленку и спросишь его о таинственном коде. Все по порядку, Роберта.
Но не могла подавить внутреннюю дрожь. Поскольку не ошибалась — надежный Базель превратился в одно из самых опасных мест на суше.
— А покойников, что бы ни говорил наш дорогой Фулд, будут сотни, — добавила она про себя, пока храм Безопасности таял вдали.
Роберта нашла Пленка у анатомического стола. Один из шкафов был открыт. В остальном логово не изменилось с момента вскрытия Марты Вербэ.
— Ты плохо выглядишь, — бормотал медэксперт. — Что с тобой делать?
Роберта, вошедшая без стука, не видела ни ног, ни головы трупа, над которым работал медик. Быть может, он вскрывал ребенка?
— А хвост… Он весь истрепался. Неужели тебя таким сделали метчики? Теперь они несут только зло.
Колдунья решила„что пора заявить о своем присутствии.
— Кх… кх… — кашлянула она.
Пленк повернулся, увидел ее, и его лицо расплылось в радостной улыбке. На столе лежало одно из чучел. Похоже, енот. Но Роберта почти не разбиралась в пушных млекопитающих.
— Ты знаешь, этот чертов Барон не дает ни минуты покоя последнему таксидермисту Базеля, — пожаловался Пленк, приглаживая зверька. — Я почти жалею о шиншиллах. Хотя чистить их самая трудная вещь в мире.
Отправил енота в шкаф и достал соболя. Он явно показывал охотнику злобный оскал белых зубов, когда тот продырявил ему шкурку.
— Я закончил утренние вскрытия. Чума на этих серийных убийц! Что они творят из профсоюзных соглашений, которые мы с таким трудом выбили из наших нанимателей? — Он уложил соболя на подставку и повернул столик. — Посмотри! — Мех волнами вздымался под его пальцами магнетизера. — Метчики доводят моих маленьких протеже до стресса. Они насыщают их электричеством.
Роберта села и превратилась в безмолвную англичанку, теребя меж пальцев завиток длинных рыжих волос. Пленк произносил монолог и тщательно чистил щеткой спину зверька, пытаясь привести шкурку в порядок.
— Я проанализировал вещество, которое покрывало Марту Вербэ, — продолжал он, не прекращая работы. — Это действительно был мед. Обычный мед, на сто процентов натуральный. В Базеле отыскать почти невозможно. Редкие торговцы им наверняка уже встречались с милиционерами. — В шкурке зверька вспыхивали голубые искры. — Что касается жертв мясорубки, их медленно утопили. Ужасный конец.
Он поправил шубку и с любовью погладил приведенного в порядок соболя по головке. Поставил в шкаф и остановился, не зная, кого выбрать — дикобраза или броненосца, потом схватил белку-летягу с растопыренными пальцами. И вдруг застыл на полпути к столу.
— Кстати, ты пришла поздороваться со мной или приготовила новый сюрприз?
— Мне надо, чтобы ты открыл мне скрытые тайны генетики. И побыстрее. Через час у меня свидание под Барометром.
Пленк поставил летягу на стол и уставился на нее, скрестив руки на груди и опираясь ягодицами о край стола.
— Предлагаю задать вопрос первому божеству, с которым встретишься. Потом возвращайся. Его ответ очень меня интересует.
— Боги умерли, — напомнила Роберта. — А вопрос я задаю тебе.
Она извлекла из сумочки генетические коды, собрала их, проверила, что таинственная зона выглядит четко, и положила карточки на стол рядом с Пленком. Тот вздохнул, взял снимки, пересчитал их.
— Шестнадцать, — произнес он. — На данный момент наименее оригинальная цифра.
Он изучил коды на просвет под лампой, потом каждый в отдельности, потом опять вместе… Их особенность не ускользнула от него. Роберта следила за ним, сложив руки на животе. Было ли это воздействием пены, корсета или успокоительной атмосферы логова? Она чувствовала себя удивительно расслабленной.
— Может идти речь о совпадении?
— Сотрудники Архива используют пять зондов для создания такого клише. Общая зона статистически невозможна.
Роберта скривилась и напомнила:
— Я пришла, чтобы понять.
Пленка не надо было просить дважды, чтобы завести разговор о генетике. Это был его конек.
— Рассмотрим сначала технический аспект проблемы, — начал он. — Генетический код присутствует у всех живых существ — амеб, простейших, вирусов, млекопитающих и прочих. Это — ключ к передаче наследия. Но состав дезоксирибонуклеиновой кислоты характерен для каждого. Он состоит из того, что называют переменными зонами, которые делают нас особыми, позволяют метчикам нас идентифицировать. Как раз они представлены на этих клише. Повторить?
