— Я не порядочная и давно не девушка, — автоматически парировала рыжая валькирия, но на несколько секунд призадумалась.
Не столько присутствие в номере Серой Тени — готового вот-вот появиться после душа Мишеля — а, скорее, тот факт, что в полицию или особисту её не сдали, да еще и слова Купера, явного знатока биоморфных препаратов, заставили Милку пересмотреть свою отчаянную фрондерскую позицию.
— Ладно, — кивнула она. — Согласна быть вежливой и послушной, как пай-девочка из сказки.
— Да на фига нам твоя вежливость? — неожиданно для валькирии отреагировала блондинка. — Мы тут сами невежливые, а очень даже грубые и нетактичные. Ты лучше подумай, что тебе выгоднее — устроить собачью свалку с Мишелем прямо в номере и испортить всем настроение или нормально посидеть за столом и пообщаться с неглупыми людьми? Особенно — с Купером…
— Купер… — с непонятной задумчивостью проговорила девушка. — Купер… а дальше как, если не секрет?
— Просто Купер, этого достаточно, у них не приняты отчества, фамилии, прозвища, — пояснила Ника и тут же, не дожидаясь словесных обязательств пленницы, попросила, наконец, появившегося из душа свеженьким и бодрым Мишеля: — Развяжи её, пожалуйста, и пойдемте все ужинать, сегодня никто толком не обедал, наверное, с голодухи и стали такими злыми…
…после элементарного причесывания и умывания удивительно похорошевшая Милка, сбросившая остатки изодранного и явно маленького для нее свитерочка и по примеру блондинки усевшаяся за стол с обнаженной грудью, уплетала жаренную картошку с запеченной свининой ничуть не в меньших количествах, чем сама Ника. Хорошо хоть предусмотрительный инопланетник наготовил ужин в расчете не на четырех человек, из которых половина была изящными и достаточно миниатюрными девушками, а, как минимум, на взвод голодных парашютистов, вернувшихся с полигона.
Ужин прошел в молчании, если не считать мелких просьб, в основном девушек, добавить еще мяса, картошки, передать поближе маринованные огурчики и хлеб, и громких похвал кулинарным способностям Купера, изготовившего из обыкновенных, казалось бы, продуктов, такую вкуснятину. О делах и дальнейшей судьбе рыжей валькирии разговаривать за столом не хотелось, чтобы не портить аппетит и не отвлекаться от трапезы, а иных общих тем у собравшихся пока не было.
Успевая жадно, но достаточно аккуратно и эстетично проглатывать предложенные ей яства — «Ух, ты, а ведь я вторые сутки на одном портвейне!!! Понятно, отчего так жрать хочется!» — Милка исподволь оглядывала новую для себя компанию, удивляясь, как просто и естественно в жизни выглядит и ведет себя имперская звезда, предел эротических мечтаний всех знакомых мальчишек — Ника, каким замухрышкой и педантом выглядит грозный и беспощадный в схватке Мишель, до чего же странно, если быть внимательной, на фоне людей выглядит абсолютно лысый и почти квадратный Купер.
Когда закончился ужин, приметивший положительные изменения в поведении рыжей валькирии, но не очень-то надеющийся на немедленную удачу инопланетник попросил девушку:
— Ты не возражаешь, если я тебя чуть-чуть обследую, пока есть свободное время?
— Это как? — фыркнула откровенным смешком Милка. — Пися в писю, что ли?
— Э-э-э-э… — не нашел что сразу сказал Купер. — Почему так?
— Да у нас вечно мальчишки с университета так подкатываются, — пояснила свою реакцию Макоева. — «Девушка, не хотите пройти индивидуальное обследование?», а заканчивается все примитивной постелью…
— Я имел ввиду реальное обследование изменений в организме, — не стал обижаться на местную идиому инопланетник.
— Реальное — я не против, — спокойно согласилась Милка. — Самой интересно, что эти гады из меня сварганили… только без уколов и прочих гадостей, ладно?
— Исключительно датчиками, — пообещал Купер, выходя вслед за девушкой в гостиную и, на всякий случай, оставив открытыми двери.
Ника заинтересованно посмотрела на продолжавшего сидеть за столом Мишеля, ожидая от него словесной реакции на происходящее.
— Куча оружия и военного снаряжения в пещере, университетский тайный кружок по использованию нелегальных биоморфов, торговля наркотиками, прямые связи с инсургентами, — перечислил поверенный, будто зачитывая скучную судебную бумагу. — И это называется — тихий провинциальный городок.
— А еще завтра нагрянет академик-конрабандист, — подсказала тихонечко блондинка, наблюдая, как, усадив Милку в то же самое кресло, к которому она была прикована всего лишь час назад, и достав из своей сумки кое-какую, прихваченную на всякий случай со ста восемнадцатой станции, аппаратуру, Купер опутывает девушку тончайшими, почти невидимыми проводами. — И кто-то выйдет к нему на связь.
— Этот «кто-то», считай, попался, — успокоил работодательницу Мишель. — Под видом проститутки её возил в дом к Пильману тот самый парень, которого я выловил в университетском бункере. И не просто возил, а вполне себе догадывался — зачем. Вот только отследить её появление не смог, не хватило личного опыта в таких делах, а привлекать друзей-инсургентов Вилля побоялся. Во-первых, чересчур заметно это в таком городе, но, в главных, не стал рисковать, передавая им прямой доступ к биоморфам.
— Хорошо еще эти препараты меняют внешность за месяцы, а если кардинально, то за годы, — констатировала Ника. — А если бы — за день-два? Кранты нашему прославленному Департаменту настал бы тут же.
— Не только ему, — кивнул поверенный, соглашаясь.
— Планы на ближайшее время какие? — уточнила блондинка. — Ну, кроме сакраментального — выспаться, разумеется.
— Встречаем с утра академика, побродим за ним, поглядим… — задумчиво и неторопливо рассказал Мишель. — Ну, просто, чтобы познакомиться, привыкнуть, а ночью — возьмем с поличным. Кстати, тебе лучше до вечера посидеть в номере, а то все население городка будет глазеть не на лауреата и доморощенного гения, а на тебя. Возьмешься, вон, эту валькирию перевоспитывать, у тебя хорошо получается.
— Девчонка, как мягкая глина, — не согласилась с комплиментом Ника. — Из нее можно сделать, что угодно, было бы время и желание. На ночь ты, как обычно, на «садовой лавочке» пристроишься?
Так необычно блондинка едва ли не с первой минуты пребывания в номере назвала узкий и достаточно жесткий диванчик из гостиной.
— А ты заберешь к себе в спальню и Купера, и Милку, — кивнул поверенный. — Там, на постели, по здравому рассуждению, человек семь-восемь запросто разместятся.
— Восьмерых, спасибо, не надо, — засмеялась блондинка, подымаясь из-за стола. — Боюсь, что и эта парочка мне нормально поспать не даст, помнишь ведь, о чем рассказывала племянница комиссара по поводу озабоченности этой валькирии?
