сказала, это очень удобная фигура и глупо ее просто так раскрывать.
– Ну и что делает фантом, когда не знает, куда бежать? – спросила я без особой надежды на внятный ответ.
Но Герберт, к моему удивлению, ответил. В тишине его голос звучал слишком пугающе.
– Он намеревался вернуться к хозяину. Или к тому месту, где его создали.
Показалось, в помещении вдруг стало прохладнее. Я невольно поежилась и хлопнула в ладоши, чтобы зажечь свет. Фантом бежал в гостиную, это несомненно.
Но выход находился в другой стороне.
А значит, кем бы ни был его хозяин, он вызывал его в доме.
Пять лет назад
Она тенью скользнула по коридору, даже не потревожив пламя свечей. И кто додумался расставлять по дому свечи? Где магические светильники? Они были слишком яркие для отца, но здесь-то отца не было. Кортни вдруг подумалось, что они все превратились в эти свечи. Готовые, чуть что, погаснуть, оставив после себя только едва заметную струйку дымка.
Дверь, из-за которой доносилось хриплое дыхание умирающего, она проскочила быстро. И лишь в конце коридора выдохнула. Нужная дверь была уже прочих, и едва Кортни ее распахнула, в нос ударил необычный цветочный аромат. Тягучий, сладкий.
Герберт стоял у окна. Зачем он смотрел на ночной сад? Ей всегда было страшно увидеть среди темных деревьев что-то… потустороннее и неизведанное. А у этого мужчины были стальные нервы.
– Папа приказал Кристалл уволить Рози, – сказала Кортни, желая хоть как-то нарушить эту тишину.
– Карл никогда не отличался чуткостью к близким. Он хочет, чтобы за ним ухаживали вы.
– Ким готова, но Кристалл сказала, что не позволит.
– Мудрая женщина, – хмыкнул Герберт, приближаясь.
Его руки одна за другой вытаскивали из ее волос шпильки, принося облегчение.
– Расслабься, – шепнул он, – скоро все кончится. Это не навсегда.
О чем он? О болезни папы или об их связи?
– Хорошо бы, – устало вздохнула Кортни. – Как твой суд?
– Ты хочешь говорить о суде? – Горячие губы коснулись шеи, она с шумом втянула воздух. Плеч коснулась прохлада.
И вдруг Герберт отстранился. Кортни удивленно открыла глаза. Он остановился у маленького столика, каким-то чудом втиснутого в небольшое пространство комнаты. Платье скользнуло к ее ногам. Не давая себе времени на смущение, Кортни шагнула к постели. Сидеть было не так… волнительно.
– Завтра выходной. Мне придется уехать в Даркфелл после обеда, и там я проведу ночь. Взял бы тебя с собой, да Кристалл не оценит. Хочу сделать тебе небольшой сюрприз. Ты знаешь, что значит твоя фамилия?
– Раньше на месте этого дома были кордеровые сады, – голос неожиданно охрип.
– Удивительное растение. Его лепестки обладают столькими магическими свойствами, что даже сложно перечислить их все по памяти. Из него варят любые составы. От ядов до спасительных зелий.
В его руках появился небольшой бутылек с розовой искрящейся жидкостью. Золотистые пузырьки внутри завораживали.
– Что это? – спросила Кортни.
– Зелье из цветков кордера. Расслабляет, позволяет отбросить лишние мысли, придает ощущениям… краски.
– Наркотик?
– Нет. Разумеется, нет. Кортни, ты что, всерьез подумала, что я стану травить тебя? Он лишь поможет расслабиться. Ты задыхаешься здесь, в доме с умирающим отцом. Я не могу забрать тебя, но могу сделать так, чтобы стало легче. Впрочем, решение за тобой.
Расслабиться… это слово звучало так сладко, что она, недолго думая, выхватила флакон и выпила до дна. Вкус оказался приятным, как у южной красной ягоды. Зелье было горячим, по всему телу распространились волны тепла. Тепло зарождалось в груди, отдавая слабостью в ноги и руки. А еще оно избавляло от тревоги и страха. Их словно выключили, оставили только уже забытое чувство (а может, никогда и не изведанное): уверенность, что все будет хорошо.
Ей уже было хорошо и, если честно, не нужно было даже Герберта.
Он покрывал поцелуями плечи и шею.
– Сейчас я кое-что тебе покажу. Не бойся.
Одним легким движением он переместил ее на центр кровати. Поднял руки, и когда Кортни ощутила веревку на запястьях, удивленно вскинула брови. Но натолкнулась лишь на усмешку Герберта. Хорошо… игра так игра.
Глаза оказались завязаны шелковым шарфом. Все вокруг погрузилось во тьму. Ощущения в несколько раз обострились. Она чувствовала, как огнем пылает все тело, а прикосновения отзываются сладкой болью. Чувствовала обнаженной спиной покрывало, расшитое аларданскими нитями, ощущала руками прохладу темного дерева.
– Боишься?
Герберт провел рукой по ее коленке.
– Знаешь, почему мне нравится так заниматься любовью? Потому что это снимает с тебя ответственность. Ты не принадлежишь себе, я обладаю абсолютной властью. Тебе не нужно притворяться, думать о приличиях, о том, что хорошие девочки так не делают. Не нужно лгать, что ты именно такая – неспособная получать удовольствие от игры. Ты даже не представляешь, как хороша сейчас, Кортни.
Кожу на бедре обожгло ударом и сразу же – поцелуем. Кортни дернула веревки, но узел лишь затянулся туже. Герберт ласково погладил ее по животу, призывая успокоиться.
– Ты ведь веришь мне. – Бархатистые нотки в голосе стали глубже. – Веришь, что я не причиню тебе боли.
Новый удар обжег кожу, но с каждым новым касанием она чувствовала, как отзывается все тело. Чем больше проходило времени, тем сильнее наслаждение смешивалось с болью. Руки Герберта ласкали, умело находя чувствительные места. В какой-то момент Кортни отключилась. Тело еще что-то чувствовало, а в сознании было пусто. Темнота рассыпалась яркими звездами, удовольствие накрыло с головой. Из этого омута она уже не выбралась.
После, когда за горизонтом занимался рассвет, а небо из черного превращалось в нежно-сиреневое, Герберт осторожно наносил ароматное масло на ее ноги и плечи. Каждое его движение было осторожным. Излишне осторожным – ей не было больно. По крайней мере, так, как он думал.
– Злишься? – долго всматриваясь в ее лицо, спросил он.
Внутри было пусто. Так пусто, как никогда не бывало после ночей с ним. Эта пустота пугала больше красных следов на коже.
– Нет, – ответила Кортни. – Не злюсь.
– Я слишком долго о тебе думал. Не сдержался. Прости.
– Я должна идти.
Он не удерживал ее, но старался продлить касание рук. Кортни с трудом застегнула платье, руки слушались плохо, и немного кружилась голова. Просто небольшой побочный эффект зелья. Ей бы в ванну да немного поспать, но Кристалл наверняка попросит спуститься к завтраку. Впрочем, осунувшийся вид никого не удивит: с началом болезни отца в доме редко кто сиял благополучием.
– Ты придешь завтра? – настиг ее голос Герберта.
– Приду, – как послушная девочка, ответила Кортни.
И в этот миг сама себя таковой считала.
