Прокурор поднял голову:
— Инспектор, вы не должны…
Толстяк подошел к столу:
— Он был моим другом.
— Именно поэтому вы и не должны здесь находиться. — Прокурор огляделся, ища поддержки, но всех вдруг необыкновенно заинтересовали кафельные стены.
Всех, кроме Изобел.
— Ради всего святого! Я провожу вскрытие, и, если не будет тишины, я выгоню всех отсюда. Я ясно выражаюсь?
Инш повернулся к ней:
— Да как ты смеешь…
Стил положила руку ему на плечо:
— Не надо, Дэвид.
— Убери свои проклятые руки! Я…
— Не надо сжигать мосты, а? Бруксу бы это не понравилось. Верно?
На глазах толстяка появились слезы.
— Он был моим другом…
— Я знаю. — Роберта потянула его к двери. — Пошли выпьем по чашке чаю. Лаз, присмотри тут. Присмотришь, Лаз?
Логан кивнул, и Инш позволил вывести себя из комнаты. На мгновение все расслабились… и тут Изобел стянула кожу с лица старшего инспектора Брукса.
…Голова болела. В ней что-то стучало. Бэнг, бэнг, бэнг… Горло пересохло, губы напоминали наждачную бумагу.
— Пить…
Данкан сел рядом с ней на корточки и улыбнулся:
— Я знаю, но больно будет совсем недолго. Затем все станет хорошо. Ты будешь с нами.
— Так пить хочется…
Хитер свернулась на грязном матрасе, стараясь не расплакаться. Она умрет здесь, в этом металлическом ящике. Одинокая и забытая…
— Эй! — Данкан отвел волосы с ее лица. — Ты не одинока. Ты со мной, забыла?
Она плотно сжала веки:
— Ты не настоящий.
— Я такой же настоящий, каким ты хочешь меня видеть. Скажи, я тебе когда-нибудь врал?
Она перевернулась на другой бок, спиной к нему:
— Инвернесс, три года назад.
Он застонал:
— Я же тебе говорил, это была ошибка. Я был пьян. Она для меня ничего не значила! — Рука Данкана гладила ее тело. — Кроме тебя, для меня никто не существовал, ты это знаешь. — Рука провела по бедру. — Ты — весь мой мир.
— Я так тебя ненавидела…
Его пальцы двинулись дальше. У нее перехватило дыхание.
— Позволь мне к тебя подлизаться…
Он поцеловал ее шею, ее грудь, ее живот, ее…
Снаружи послышалось клацанье, и Хитер замерла. Маленькую тюрьму заполнил свет.
Он вернулся.
Она торопливо поправила одежду и кинулась к решетке:
— Пожалуйста, я так пить хочу…
Мясник поставил упаковку на пол, затем вытащил одну бутылку и подвинул к решетке. Хитер схватила ее, открыла и принялась пить. Второпях она закашлялась и разбрызгала воду. Боже, двенадцать литров воды!..
И тут до нее донесся запах — мясной, ароматный, заглушивший даже резкую вонь биотуалета. Мясник вернулся с большой пластиковой коробкой. Он поставил ее у ног, вытащил из кармана фартука ключ, открыл тяжелый замок и распахнул дверь решетки.
Хитер почувствовала, как сжалось всё в животе. Вот оно, теперь он ее убьет…
Но он не убил. Из коробки появился поднос с кусками жареного мяса, вареным картофелем, зеленой фасолью, брюссельской капустой, йоркширской кровяной колбасой… еды хватило бы на целую армию.
Хитер едва не разрыдалась.
Столько еды! И столько воды!
Она прокралась вперед, схватила кусок мяса, запихнула его в рот и принялась жевать, запивая большими глотками воды.
Он стоял и наблюдал за ней.
— Очень… вкусно, — сказала она, хватая еще один кусок мяса и горсть овощей. На этот раз она отступила за решетку. Подливка стекала по ее подбородку. — Ммм… — Еще глоток воды. — Необыкновенно вкусно! — Ей не хотелось, чтобы он посчитал ее неблагодарной.
Мясник кивнул, затем подвинул воду и ящик с едой к ней, закрыл дверь и запер замок, оставив ее пировать.
Этой воды и пищи ей хватит на несколько дней…
— Вы что… куда-нибудь уезжаете?
Он молча посмотрел на нее, потом показал на еду.
— Пожалуйста, не оставляйте меня.
Но он ушел.
Инспектор Инш слегка успокоился к тому времени, как Логан вышел из морга. Смотреть и на целые трупы было неприятно, но Брукс… Логана передернуло. Тело представляло собой нечто вроде ужасного пазла.
Все стулья в кабинете были заняты: на одном — инспектор Стил, на другом — старший инспектор из Скотленд-Ярда. Инш тоже был тут. Все ждали, что им сообщит сержант.
— Предварительный отчет будет готов только к концу дня, но уже сейчас можно сказать, что на теле много синяков и ссадин, то есть Брукса неоднократно избивали. Похоже, его держали где-то двое суток, прежде чем… — Логан пытался придумать, как тактичнее выразиться, но у него ничего не вышло. — Прежде чем сбросили с крыши…
— Вайзмен… — Голос инспектора Инша напоминал раскаты грома перед началом грозы.
— Мы обходим все квартиры в башнях, просматриваем записи видеокамер…
— Вот почему он не пришел в паб… Вайзмен его схватил… — Лицо Инша было пугающе-пурпурного цвета. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы. — Я хочу…
Старший инспектор положил руку ему на плечо:
— Дэвид, а я хочу, чтобы ты пошел домой. Мы управимся.
Инш уже не мог сдерживаться.
— Не смей… — прорычал он.
— Дэвид, хочу тебе напомнить, что я тоже работал с Бруксом. Мы найдем того негодяя, кто сделал это, но ты должен отправиться домой. Если отдел по профессиональным нормам узнает, что ты пренебрег отстранением, они рассвирепеют.
Инш вскочил на ноги:
— Ты не можешь отправить меня…
— Могу, и я это сделаю. Иди домой, Дэвид. Выпей за Брукса что покрепче. Приходи завтра, и мы все обсудим.
— Но…
— Это приказ, инспектор.
С серого, цвета броненосца, неба падал мелкий, моросящий дождь. Впитываясь во всё, он увеличивал страдания бригады, копавшейся на заднем дворе Брукса. Логан стоял в дверях теплицы, наблюдая, как мокнут полицейские.
Дома вокруг были противного желтого цвета. Абсолютно новые и безликие. Если встать на цыпочки, за забором можно было увидеть дознавателей, которые ходили от двери к двери и расспрашивали людей в надежде, что кто-нибудь из них что-то видел.
К теплице приблизилась уродливая фигура в белом халате, испачканном грязью. Это была старшая бригады. Сдернув с рук резиновые перчатки, она вытащила мятый носовой платок и произвела носом трубные звуки.
