- А что же ваши сёстры, матушка? – с любопытством спросила Алекто, внимательно выслушав мать.
Та вздохнула:
- На мою беду, эти пиявки так присосались к Бруиден да Ре, что по- доброму договориться с ними не получилось. Мало того, что они требуют от меня денег, как когда-то от Харибальда, так теперь ещё и предъявили свои права на всё имение!
Покачнувшись, Бертрада прислонилась плечом к шкафу, где на полках, кроме хозяйственных архивов, хранились также фамильные сокровища. А самым ценным среди них была позолоченная голова основателя Арморикского герцогства, к которому род де Лармор возводил своё происхождение. Первый господин Арморика принадлежал к тому же клану, что и король Нейстрии, и его потомки очень гордились своим родством с правящей династией. Но спустя столетие клан начал дробиться на множество семейств, Арморикское герцогство потеряло свою независимость, а представители рода де Лармор лишились герцогского титула и стали служить королю Нейстрии.
- Как видишь, Алекто, это старая история и тянется она уже несколько лет, - сказала Бертрада спустя какое-то время. И, глядя дочери прямо в глаза, с непоколебимой уверенностью прибавила: - Чтобы сохранить Бруиден да Ре, я обратилась за помощью к мэтру Дориану Хильдену, о котором в Нейстрии говорят как об одном из лучших адвокатов. Кроме того, я уповаю на поддержку маркграфа – одного из богатейших и могущественных на Раденне людей. Ведь Эд де Туар питает к нашей семье такие тёплые, почти родственные чувства, что не оставит нас одних в беде.
Наступила короткая, почти неуловимая пауза, после которой Бертрада, не сводя глаз с дочери, прибавила:
- Должна сказать, Судьба благосклонна к тебе, дитя моё. Сын маркграфа, Данафрид де Туар, молод, хорош собой и, к тому же, наследник огромного состояния. С помощью денег и влияния маркграфа, у которого есть полезные связи в Лютеции, мы одолеем моих сестёр и сохраним наше право владеть родовым поместьем де Лармор.
Она аккуратно сложила все манускрипты в шкаф и, снова обернувшись к притихшей задумчивой Алекто, закончила свою речь бодрым заверением:
- Вот увидишь, всё будет хорошо!
- Да, наверное, так и будет, - тихим голосом отозвалась девушка, не поднимая глаз.
Лучше чем кто-либо Алекто знала, что в словах матери есть правда. Наверное, Судьба и вправду благоволила к ней. При тех обстоятельствах, что сложились в Доме папоротников после смерти её отца, она должна была гордиться тем, что её жених – заветная мечта многих девиц на выданье не только на Раденне, но даже в самой Лютеции.
Из-за недостатка денежных средств графиня де Лармор сама занималась воспитанием дочери. Но прежде всего она желала видеть мужем Алекто человека знатного происхождения, богатого и со связями. Словом, покровителя, который и обеспечил бы будущее девушки, и спас Бруиден да Ре. К счастью, подходящего жениха не нужно было искать далеко. Довольно быстро придя к соглашению с Эдом де Туар, чей аллод находился по соседству, Бертрада обручила свою единственную дочь с его сыном Данафридом.
О замужестве Алекто старалась не думать. Хотя её саму бесило это нежелание смотреть правде в глаза, это стремление обмануть саму себя; она чувствовала, что поступает подобно птице, прячущей голову под крыло, боясь прямо сказать себе, что идёт на унизительную сделку ради того, чтобы спасти фамильную честь и сохранить Бруиден да Ре.
И мысли о предстоящем замужестве, и появление в имении нового мажордома, и тревога, которая поселилась в её сердце после того, как ей стало известно о тяжбе, заставили девушку на время забыть о погибшей незнакомке. Но она сама напомнила о себе – во сне, который Алекто увидела той же ночью.
Вилланы – свободные крестьяне.
Глава 4
...Она явилась, вынырнув из толщи пенисто-мутной воды, в длинном белом платье невесты, подол которого был усеян мелкими ракушками, а в складках ткани плотным слоем осел грязно-серый песок. Утопленница вся светилась изнутри тусклым зеленоватым светом; распущенные волосы, похожие на водоросли, извивались зловещими змейками, и ни одна из прядей не повторяла движение остальных; глаза, лишённые зрачков, были холодны и страшны.
- Знаешь, а ведь этотебяя ждала тогда на берегу, – заговорила девушка, при этом не раскрывая рта: её голос просто звучал у Алекто в голове. – Ждала на том месте, куда ты приходишь, чтобы со скал полюбоваться морем. Мне нужно было увидеться с тобой, пока не случилась беда...
- Разве мы знакомы? – Изумилась в своих мыслях Алекто.
У неё не было ни малейшего сомнения в том, что тогда, на скалах, она увидела эту девушку впервые. Только как незнакомка узнала о месте, куда она, Алекто, приходит послушать шум волн, под который так приятно мечтать? И что ещё ей известно о привычках Алекто?
- Я знаю, что ты пыталась спасти меня, - продолжала утопленница, лицо которой теперь было наполовину скрыто извивающимися прядями, – и, в свою очередь, хочу помочь тебе, хочу предупредить тебя об опасности. Будь осторожна! Не доверяй новым знакомствам. Помни, что твои враги уже близко!
- Ты ошибаешься, - возразила ей Алекто, - у меня нет врагов! Любой человек на Раденне скажет тебе, что я ни разу никого не обидела – ни словом, ни делом! Так кто и за что пожелал бы мне зла?
В ответ незнакомка невесело рассмеялась:
- Наивная бедняжка, святая простота! Ты не знаешь, что люди становятся врагами, даже если им не причинять никакого вреда... Но ты богата: у тебя есть сокровище, которое другие мечтают заполучить любыми средствами, ценой любых жертв.
- Говоришь, что я богата, только это не может быть правдой, - снова не согласилась с незнакомкой Алекто, - мы с матерью едва сводим концы с концами.
- Богатство измеряется не только деньгами! Есть люди, которых лишает покоя, сводит с ума желание завладеть тем редким сокровищем, которое принадлежит тебе. Эти люди – твои заклятые враги. И если они окажутся хитрее или сильнее тебя, ты потеряешь всё! Свой дом, своё имя, свою жизнь...
Девушка взмахнула руками, как будто собиралась уплыть. Алекто тут же рванулась вперёд и даже протянула руку, будто хотела удержать странную советчицу. Ей не терпелось спросить у таинственной незнакомки, что и откуда ей известно о Доме папоротников и о замыслах неких врагов, о том, зачем она приехала на остров и видела ли своего убийцу.
- Послушай! Коль ты всё же явилась ко мне, чтобы поговорить, открой мне правду о себе, расскажи, кто твой жених и кто твой убийца!
- Для чего тебе это нужно? – удивилась утопленница.
- Я хочу найти твоего жениха, чтобы рассказать ему о том, что с тобой случилось, - не отступала Алекто, которой казалось, что ещё немного – и ей раскроется какая-то головокружительная тайна. – Убийца же должен понести наказание... Разве это непонятно?
- Час возмездия ещё не наступил, - грустным и немного зловещим голосом ответила незнакомка. – Если я нарушу клятву, мы с тобой больше никогда не увидимся и тогда ты не узнаешь правды...
- Какой правды? О чём? Я тебя не понимаю, – пробормотала озадаченная Алекто.
В надежде получше разглядеть лицо собеседницы, Алекто пристально всматривалась в размытое водой пятно. Она собиралась повторить свой вопрос и добиться ответа от незнакомки, но та опередила её:
- Ты и сама скоро всё узнаешь...
После этих слов утопленницу начало опутывать, точно саваном, длинными чёрными водорослями и окутывать водными завитками, так что теперь не было видно даже очертаний её фигуры.
Разгорячённая любопытством, Алекто была готова броситься в омут с головой вслед за нею:
- Постой! Неужели ты так и не скажешь, кого же мне следует остерегаться?
- Будь внимательна: скоро я подам тебе первый знак, - только и ответила незнакомка.
И, взмахнув руками, она исчезла так же внезапно, как и появилась – пласты мутной, с пенными пятнами воды сомкнулись за нею, поглотив в своей бескрайней толще...
