полу, совершила, как она потом поймет, первую ошибку: поддалась давлению окружения и запнулась на простом приветствии. Лицо Итана выразило то самое уже надоевшее ему смирение с непрофессионализмом.
– Я хочу начать с самого, пожалуй, обсуждаемого на сегодняшний день вопроса событий в Колколе.
– А что с ним?
– Буквально сегодня, несколько часов назад, железная армия Мегаполиса провела вооруженную кампанию по погашению действий оппозиционного характера. Многие считают само использование роботов в вооруженных конфликтах началом, как набирает популярность определение «бездушные войны».
– Интересная фраза, но суть отражает плохо. Если бы правительство Мегаполиса отправило на восстановление порядка не заказанную у ЦРТ армию, а отцов и сыновей, то сейчас все бы плакали о жертвах, коих можно было бы избежать, если бы ЦРТ меньше работал над технологиями в угоду создания оружия и так далее.
– А если кто-то примет решение направить эту железную силу в адрес тех, кто этого не заслуживает?
– Ну, во-первых, ЦРТ подобное предусмотрел в лице алгоритма безопасности. Никто бы не стал рисковать.
– А если программа даст сбой? Есть гарантия или аварийный выключатель…
– Есть. – Итан строже ожидаемого пресек вольную мысль Анны. – Во-вторых, что важно, если мы будем бояться прогресса, то ничто не изменится. А сомнения приносят больше вреда, чем пользы.
– Почему?
– Потому что талант человека – не предсказывать, а адаптироваться. Да и вообще, зачем ты задаешь эти вопросы мне? Не я отправил армию в Колкол, не я развязал там бессмысленную революцию, как и не я принимаю решения о политике Мегаполиса.
– Да, не вы – но именно ЦРТ создает и продает оружие.
– Я и есть ЦРТ, милочка.
– «Милочка», серьезно?
– А что такого? Ты привлекательна, хорошо держишься, образованна. Как думаешь, почему я именно тебе позволил взять это интервью?
– Только из-за внешности?
– Да. Ты красива, сексуальна, а самое главное – знаешь об этом, а значит, умеешь этим пользоваться. Следовательно, ты получила высокую популярность и статус в своем ремесле не в последнюю очередь благодаря прекрасной генетике. А так как ты знаешь об этом и используешь это, то точно сталкивалась с поспешной оценкой качества твоей работы сторонними людьми. За красивые глазки ты получаешь больше, чем замухрышки за годы самоотверженного труда. И это – то, почему ты лучше всего подходишь для данного интервью: доказать всем этим голословным болванам, что все, что ты имеешь, ты заслужила благодаря приобретенным навыкам, а не врожденным. Именно поэтому ты оделась очень невзрачно, а макияжа меньше не придумать. Ты не хочешь, чтобы тебя воспринимали красоткой, игнорируя твой ум и знания. Это я уважаю.
Молчание вышло неловким, а тщетно скрываемая тревожность проявилась на лице.
– Брось, тебя не должно это удивлять, ты и так все это знаешь, не раз слышала и ловила сотни намеков от мужчин.
– Эмм… хорошо, наверное, опустим… опустим этот эпизод.
– Согласен. Продолжай.
– На тему того, что вы – это ЦРТ… Не слишком много власти для одного человека?
– Хороший вопрос, мне нравится, ты молодец.
– Казалось, «Сбой» уничтожил вашу карьеру, а инициатива Бенджамина Хилла в освоении простора солнечной системы… мягко говоря, чуть и его карьеру не уничтожила. Но вот вы руководите ЦРТ, а Бенджамин – в постоянном сотрудничестве с Мегаполисом по контролю над разработкой и использованием технологий. Как так вышло?
– Это и называет адаптацией. Один человек примет решение быстрее, чем несколько, которым еще предстоит побороться друг с другом за место под солнцем. В любом случае последствия преследуют нас всю жизнь, но мы миримся с ними, учимся у них и начинаем снова. Нам знакомы боль, скорбь, одиночество и бессилие… знакомы больше, чем вы думаете. Равно как ты доказываешь миру превосходство ума над красотой, мы доказываем миру наше сожаление об ошибках. Все перед глазами: космическая программа развивается ответственнее некуда, наши основные силы направлены на медицину и сельское хозяйство. Да, мы создаем и оружие – но поверьте, человек стоит дешевле, чем один робот. Таковы бездушные цифры. Роботы очень и очень дорогие, но это стоимость спасенной жизни. К счастью, мы филантропы.
– Поэтому вы единственный человек, чья охрана – это роботы? – Анна заговорила увереннее.
– На мою жизнь за последние полтора года покушались уже три раза. Доверие к человеку – непозволительная роскошь.
– Мне вы доверились.
– Нет. Иначе бы они тут не стояли, а тебя бы охрана не просканировала до самых костей, как и между нами не было бы бронированного стекла, которого ты даже не заметила.
Удивление Анны вынудило ее встать и нащупать это ограничение рукой, ища глазами пределы такой вынужденной меры. Там же она нашла незаметные динамики, передающие голос Итана, – прямо вдоль всей линии стыка. Итан же в это время наслаждался ее удивлением, как фокусник, удачно провернувший трюк. Анна села обратно уже с другим лицом – сосредоточенным, погруженным в процесс.
– Один из законов успеха – правильно расставленные приоритеты. В мире проблема деторождения – а людей волнует, кто там сидит у власти и почему роботы воюют вместо людей.
– Вдруг эти люди и виновны в невозможности репродукции?
– И, устраивая беспорядки и погромы, люди пытаются так доказать, что заслуживают свободы завести наследников? Разве реакция…
– А еще люди боятся, что по их улицам начнут ходить эти самые роботы, у которых нет идеологии или стороны, лишь повелитель, кото…
– Вот бы люди не боялись жить! – грубо перебил он Анну в отместку за ее наглость уходить в другую тему. – Какой смысл вводить в Мегаполис войска, если все хорошо?
– Повод может появиться.
– Умничка. Но только этот повод создают люди. Вместо того чтобы беречь себя, люди лезут на баррикады. Вместо того чтобы развиваться и делать что-то, они ищут обман. Вместо созидания – разрушение, вместо любви – ненависть. Посмотри на космическую программу: мы совершаем революцию, четыре гениальных ученых изобретают там, наверху, двигатели на чистой энергии! О таком даже я не мог мечтать в свое время. А большинству плевать, даже имена их не знают: Амара, Бертран, Виктория и Грегор. Инфополе втрое меньше, чем первый полет Пилигримов.
– Люди боятся будущего, они потеряны, вокруг все теряет определенность – и это подвигает их требовать ответов и хоть каких-то ориентиров…
– Да люди сами не знают, чего хотят. А поводов для страха всегда сверх нормы. Ты молода, вряд ли помнишь: когда-то Майя Миронова отдала всю себя на возмещение ущерба. Закончилось все плохо – и вот прошло семь лет, а ничто не изменилось.
– А как же внезапное падение рождаемости на двадцать процентов за последний год? Причина так и не найдена. Люди теряют возможность создать
