Когда Йон стоял под душем, зазвонил мобильный телефон. Йон спокойно смыл шампунь и, нисколько не торопясь, закончил свой обычный утренний ритуал. Лишь после этого он взял наконец телефон и прослушал оставленное звонившим сообщение. Это был Мухаммед. В характерной для него чуть ленивой манере он сообщал, что продал свои «колеса» и поэтому просит подкинуть его к зданию суда. Йон попытался было перезвонить, однако номер оказался занят, так что ему пришлось тоже пообщаться с автоответчиком и поведать тому, что уже выезжает.
На улице моросил дождь. Добежав до своей машины, «мерседеса» SL-класса цвета «серый металлик», Йон торопливо открыл дверь, бросил свой портфель на пассажирское сиденье и забрался внутрь, где было сухо. Сквозь мокрое лобовое стекло казалось, что мир снаружи медленно течет и переливается, разноцветные дождевики прохожих расплывались, делая их похожими на какие-то фантастические существа, изображенные неопытной рукой ребенка. Как только он включил зажигание, «дворники» усиленно заработали. Вместе с каплями воды исчезли и фантастические существа; их сменили вполне реальные фигуры соотечественников Йона, одни из которых с недовольным видом спешно шли куда-то сквозь пелену дождя, а другие уныло застыли на месте, ежась под зонтами.
Движение в направлении Нёрребро,[5] несмотря даже на непогоду, было вялым; Йон то и дело нетерпеливо поглядывал на часы. Опоздание в зал суда обычно являлось дурной приметой вне зависимости от того, насколько выигрышным казался процесс, к тому же Йон всегда считал своевременное прибытие в суд делом собственной чести. Наконец ему все же удалось свернуть с Речного бульвара на Гриффенфельдсгаде, по которой он добрался до Стенгаде,[6] где обитал Мухаммед. Он проживал в облицованном кирпичом типовом бетонном строении, где, однако, для каждой квартиры был предусмотрен либо палисадник, либо балкон. Возле этого здания, как, впрочем, и возле соседних домов, был просторный двор с хилым газончиком, невзрачной детской площадкой и выгоревшими на солнце скамейками.
Мухаммед занимал квартиру на первом этаже, что делало его счастливым обладателем палисадника площадью шесть квадратных метров, окруженного полутораметровой плетеной изгородью ядовито-зеленого цвета; когда-то, вероятно, она была окрашена в белый цвет. Гости Мухаммеда, как правило, предпочитали пользоваться входом через «парк», как называл садик сам хозяин, поэтому Йон пересек двор и решительно потянул на себя скрипучую калитку палисадника. Весь небольшой газон был завален пустыми картонными коробками, ящиками из-под молочных бутылок и поддонами, оставленными здесь хозяином после того, как они выполнили свое предназначение, и дожидавшимися того дня, когда консьерж наконец велит Мухаммеду избавиться от этого мусора. По всей ширине квартиры здесь был устроен довольно просторный навес, под которым стояли, укрытые от дождя, какие-то новые нераспечатанные коробки, ящики и поддон с двадцатикилограммовыми мешками собачьего корма.
Йон постучал в окно. Ждать ему пришлось недолго. За стеклом почти сразу же возникла фигура Мухаммеда. Из одежды на нем были лишь трусы, футболка и, что важнее всего, слуховая гарнитура мобильного телефона. Спереди на футболке крупными буквами была выведена надпись «Инородец», что было в общем-то типично для Мухаммеда — он обожал такие маленькие провокации с использованием наиболее скандальных стереотипов и предрассудков. Вставить фитиль чистопородным датчашкам — любителям «Экстраблад»,[7] как он сам это называл, — было для него чем-то вроде хобби. Вместе с тем, в отличие от многих иммигрантов, он поступал подобным образом вовсе не от горечи или злости, а исключительно ради забавы и даже с некоторой долей самоиронии.
Дверь распахнулась, и Мухаммед, широко улыбаясь, жестом пригласил Йона войти, одновременно продолжая беседовать по мобильному телефону. Насколько Йон мог судить, разговаривал он по-турецки. Помещение, в котором оказался Йон, служило Мухаммеду одновременно и гостиной, и рабочим кабинетом, и складом. Иногда также казалось, что хозяин использует его и в качестве сауны: здесь всегда стояла безумная жара и духота — по-видимому, специально для того, чтобы Мухаммед мог круглый год разгуливать по квартире в шортах и футболке.
Мухаммед был профессиональным «конкурсантом-чемпионом». Этот термин был изобретен им самим и придавал более романтичный ореол его роду деятельности, чем подразумевалось ее содержанием. С наступлением эры Интернета многие фирмы убедились в том, что наилучшим способом заманить потенциальных покупателей на свой сайт является проведение какого-нибудь конкурса или же лотереи, участники которых могут выиграть разного рода товары, деньги, поездки и многое другое. Эффективной приманкой могут являться также электронные казино и проведение «блошиных аукционов». Самое главное здесь, что большинство из этих конкурсов не предусматривает никаких географических ограничений, что дает участникам, в какой бы точке земного шара они ни находились, поистине массу возможностей, и число этих возможностей постоянно растет.
Участие в возможно большем количество всех этих состязаний и конкурсов было для Мухаммеда — вне зависимости от того, что именно разыгрывалось, — вопросом добычи ежедневного пропитания, причем во многих случаях чуть ли не в буквальном смысле слова. Часть добычи, которую Мухаммед не использовал на личные нужды, он перепродавал, отчего его жилище стало похожим на торговый склад. Повсюду в его квартире громоздились картонные коробки и ящики с моющими средствами, продуктами для завтраков, чипсами, игрушками, разными сладостями, вином, минералкой, кофе, предметами личной гигиены, а также более габаритные товары, такие как морозильная камера фирмы «Атлас», электрическая плита «Занусси», велотренажер, тренажер для гребли и пара переносных круглых грилей Вебера. С точки зрения человека непосвященного жилище Мухаммеда походило на притон скупщика краденого, и потому его квартиру регулярно обыскивала полиция, принимая ее за склад подобного рода.
— Ну что, как дела, шеф? — приветствовал Йона вопросом Мухаммед, подавая ему руку. По всей видимости, он уже окончил свою беседу, хотя полной уверенности в этом быть не могло, так как он почти никогда не расставался со своей телефонной гарнитурой.
Йон пожал его протянутую руку.
— У меня-то все готово, — сказал он, бросая выразительный взгляд на футболку своего клиента. — А что с тобой?
— Эй, эй, от меня всего-то и требуется, что сидеть себе с невинным видом. — Мухаммед протестующе выставил перед собой руки.
