– Да, да, – отозвался президент.
Деннис машинально выудил из кармана трубку и направил чубук на шефа.
– Так вот, мистер президент, теперь вам, наверное, понятно, как все начинается. Разорение. Депрессия. Некоторые из частных лавочек разоряются. Пустые здания сдаются всем желающим. Строительные рабочие садятся на пособие и начинают меньше покупать. Их больше не увидишь в ресторанчиках, пивных и киношках Поэтому многие из подобных заведений закрываются или увольняют часть персонала, увеличивая число безработных. Люди перестают покупать новые машины. Местные торговые агентства или закрываются, или уменьшают оптовые закупки. Люди начинают уезжать из города и перебираться обратно на мелкие фермы, где они могут хоть что-то вырастить сами. Тем временем Детройт сокращает производство автомобилей, при этом уменьшается потребность в стали и всем прочем, что идет на их производство. Детройт увольняет примерно сотню тысяч работников, столько же добавляют стальные компании. У фермеров уменьшается спрос на их продукцию, и цены на нее падают. Фермеры, в свою очередь, тоже перестают покупать буквально все, от кухонных принадлежностей до одеколона.
– Хорошо, хорошо. Я представил картину. Это перевернутая пирамида.
Деннис вздрогнул, услышав его слова, но отозвался:
– Примерно так, шеф.
Лицо президента отразило задумчивость, что привело агента в восхищение. Наконец президент сказал:
– Но ведь это может стать таким ужасом! Оно повлияет на мое Передовое Общество, самое великое общество в истории.
– Да, именно так, сэр, – согласился Деннис, снова щелкнув трубкой по зубам. – И на все наши программы помощи. Будет очень трудно швырять столько денег за границу.
– Как же избавлялись от депрессии в прошлом? – жалобно поинтересовался президент.
Именно этого вопроса Деннис и опасался.
– Хороший вопрос, сэр. Рузвельт, наследный классик всех времен, перепробовал многое, и большинство его предложений отклонял Верховный Суд. Вроде «Акта о Национальном Оздоровлении», который большинство бизнесменов вскоре переименовали в «Рузвельт Снова – Никогда». Затем он попытался поднять цены, пристреливая свиней на Среднем Западе и обливая керосином картошку в штате Мэн. А молодых правонарушителей он собирал в рабочие бригады и платил им за то, что они бродили по лесам, якобы сажая деревья, и так далее. Затем он возвратил пиво.
– Возвратил пиво?
Пресс-агент едва не вздрогнул снова.
– Ему в наследство достался сухой закон. Но, разумеется, этот великий эксперимент привел лишь к тому, что деньги потекли в карманы ребят вроде Аль Капо-не. Правительству нужны были налоговые деньги, поэтому сначала разрешили продавать пиво, затем и крепкие напитки. После этого, разумеется, множество честных контрабандистов осталось без работы, и они принялись грабить банки и похищать детей у тех немногих граждан, у кого еще оставались деньги.
Президент посмотрел на него с изумлением.
– Если все было именно так, то он действовал, как самодовольный идиот.
– Ну, в принципе верно, сэр. В те времена многие думали так же. Но, с другой стороны, многие считали его величайшим политиком из всех, когда-либо приходивших к власти.
– Да неужели? – Президент снова погрузился в мыслительный процесс – Наверное, президент, который смог вытащить нацию из подобной пропасти, вполне мог завоевать большую политическую популярность.
– Да, сэр. Наверное, так оно и было. Рузвельта переизбирали три или четыре раза.
– Три или четыре раза? Но это же незаконно!
– Рузвельт был очень популярен. Он потряс всю Калифорнию, заплатив фермерам за то, что они вырубили фруктовые деревья.
Глаза президента изумленно распахнулись.
– И чего он этим достиг?
– Видите ли, сэр, для Рузвельта и его мозгового треста в этом, очевидно, был смысл. Они хотели поднять цены на фрукты. Им казалось, что раз в стране пятнадцать миллионов безработных, многие люди голодают и…
Президент поднял руку.
– Достаточно, Уэйганд, я за вами уже не поспеваю. Что вы там говорили насчет мозгового треста?
Когда Марв Селерс вернулся домой, он с удивлением обнаружил, что Феб уже пришла. Он взглянул на часы, но тут же вспомнил, что они остановились, а деньги на ремонт ему тратить не хотелось.
Феб скривила рот в горькой усмешке.
– Уволили, – сказала она. Марв взглянул на нее с тревогой.
– Наша компания, – сказала она, – занималась в Таксоне в основном тем, что продавала все эти модные штучки. Разные там чесалки для спины с атомными батарейками, электрические зубные щетки и прочую дребедень. Очевидно, до людей наконец дошло, что они прекрасно могут без них обойтись. Так что наша компания разорилась. Даже мистера Эдвардса отправили на пенсию.
– Вот черт, – простонал Марв. – Теперь мы оба безработные, а выплаты за рассрочку все копятся.
– Послушай, Марв, – сказала Феб. – Мы можем продать машину. Ей всего полтора года, и за нее почти полностью выплачено. Мы сможем получить за нее несколько тысяч.
– Да неужто? Ты лучше поинтересуйся, сколько, сейчас продается подержанных машин. Целые кучи.
– А мы не станем продавать через агента. Дадим объявление в газете.
– И что же мы будем делать без машины? – спросил он. – Она мне нужна, чтобы ездить на работу… если у меня будет работа.
Вошел старый Сэм и усмехнулся. Вид у него был почти счастливый.
– Все возвращается почти к тому, как было в старые времена, – сказал он. – Когда я был мальчишкой, то ездил на работу на велосипеде. Куда веселее, чем на машине.
– Да заткнись ты, дед, – простонал Марв.
Билл Уотерс выключил видеофон и повернулся к секретарше.
– Мисс Хардинг.
– Да, сэр.
– Это был старик Беннингтон. Он только что отменил свой заказ – единственный, что у нас был за весь месяц.
Секретарша приуныла.
– Он купил подержанную машину у какого-то каменщика, который продал ее за полцены. Ну что я мог против этого поделать?
– Не знаю, мистер Уотерс… Я слышала, что у новых моделей вообще не будет хромировки. Заводы снижают цены.
– Верно, – буркнул Уотерс – Из-за этого и начался кризис в хромовой промышленности. Уволено пять тысяч человек.
Он принял внезапное решение.
– Словом, это и была та соломинка, что переломила спину верблюду. Оповестите работников в магазине, что я закрываюсь.
Секретарша посмотрела на него одновременно и с тревогой, и с сочувствием.
– А нам выдадут полагающееся двухнедельное выходное пособие, мистер Уотерс?
Шеф горько усмехнулся.
– Откуда я, по-вашему, возьму эти деньги, мисс Хардинг? Мой тесть предложил мне работу мальчишки-рассыльного в своей лавочке деликатесов. Для этого ему пришлось уволить тех двоих, что у него работали. Хочет обойтись силами семьи.
