Трое из составленного Ре-Ранкаром короткого списка, как выяснилось, уже умерли. Двое, узнав о смерти Ин-Илии, разразились истерическим хохотом. Четверо вежливо поблагодарили Ре-Ранкара за приятную новость. Остальные выразили сожаление, что кто-то их опередил. Сожаления были вполне искренними, однако ни один из признавшихся в этом не показался Ре-Ранкару похожим на убийцу. К тому же семеро из них жили в других городах и не покидали их в день убийства. Те же, что проживали в Рен-Гатаре, имели железное алиби.
В конце недели, которую Ре-Ранкар посвятил знакомству с критическими опусами Ин-Илии и ее жертвами, произошло третье убийство. Схема была та же, что и в двух предыдущих случаях. Не прибегая к взлому, убийца поздно вечером проник в дом, отравил вино жертвы нескаином, а когда анестетик подействовал, пустил в дело обоюдоострый нож и удалился, ничего не тронув в доме. Но оставил на стене круг, нарисованный черным угольным карандашом, в котором на этот раз были замазаны три из шести секторов.
И все. Никаких следов. Ни отпечатков пальцев, совпадающих с найденными в домах предыдущих жертв, ни звуков борьбы, которые могли бы услышать соседи.
Третьей жертвой серийного убийцы стал некто Ти-Ташан. Профессиональный комик, не добившийся на этом поприще больших успехов, он выступал исключительно в клубах и небольших ресторанчиках, развлекая жующую и пьющую публику. Еще будучи начинающим артистом, Ти-Тагдан, как многие до и после него, пытался заручиться поддержкой профессионального импресарио. В разное время два признанных специалиста в области шоу-бизнеса пробовали работать с ним, но спустя несколько месяцев отказались от дальнейшего сотрудничества. В беседе с Ре-Ранкаром первый назвал Ти-Ташана неудачником, второй — полной бездарностью. В этом Ре-Ранкар мог убедиться сам, посмотрев несколько записей выступлений Ти-Ташана.
У Ти-Ташана не оказалось ни близких родственников, ни друзей. Вся его жизнь была работой! Если он не выступал, то готовил новые номера. Или бегал по ресторанам и клубам, договариваясь о выступлениях. Хозяева подобных заведений, а также бармены, официантки и вышибалы — вот та публика, с которой он общался. Как ни странно, все они очень хорошо о нем отзывались. Да, талантом Ти-Ташан не блистал, но при этом был милым, спокойным и отзывчивым человеком. По мнению тех, кто его знал, основным критерием высоких моральных качеств Ти-Ташана служило то, что у него всегда можно было перехватить в долг десятку. Он никогда и никому не отказывал, даже если это была его последняя десятка. Да, шоу-бизнес — жестокий бизнес. Здесь каждый готов конкуренту глотку перегрызть.
Но у Ти-Ташана конкурентов не было. Почему? Да потому что он занимал нишу, на которую никто бы больше не позарился. Если кто и хлопал ему, так только пьяные. Но он и эти аплодисменты принимал с гордостью. Кто мог желать ему смерти? Да никто! У Ти-Ташана не было ни врагов, ни завистников, ни даже обычных недоброжелателей. Такой уж он был человек — не от мира сего. Хотел добиться известности и славы, но понятия не имел, что для этого требуется. Вернее, у него были какие-то свои представления об универсальной формуле успеха, то ли с потолка схваченные, то ли из пальца высосанные. По мнению тех, кто его знал, Ти-Ташан не жил, а будто парил над жизнью. Именно поэтому и смерть его ни у кого не вызвала каких-то особых эмоций. Был человек — и не стало.
После третьего убийства смотритель участка приказал Ре-Ранкару передать все иные дела другим дознавателям и вплотную заняться поисками убийцы, рисующего на стенах круги. Под непосредственное начало Ре-Ранкара были выделены три стража и два криминалиста.
Следственная группа — это серьезно. Наверное, никто уже не сомневался в том, что в течение недели псих с обоюдоострым ножом совершит очередное убийство. И если предотвратить его не представлялось возможным, нужно было сделать все, для того чтобы пресса не подняла вой, обвиняя стражей порядка в полной беспомощности и неспособности защитить честных, законопослушных граждан от безумных выродков. Случись такое, и дело тут же заберет Служба стражей Анклава. А для дознавателей рестрикта передача дела в ССА означает если не понижение в должности, то уж точно жирный черный крест на перспективе дальнейшего карьерного роста.
Ре-Ранкару на карьеру было плевать. Но он хотел сам довести это расследование до конца. И дело вовсе не в уязвленном самолюбии, а в том, что у старшего дознавателя было очень странное, никогда не посещавшее его прежде предчувствие. Чем больше Ре-Ранкар узнавал о жертвах маньяка, тем непонятнее становились мотивы преступления. Но при этом у старшего дознавателя складывалось впечатление, что он знает убийцу. Он встречался с ним прежде. Видел его лицо. И не хватает лишь нескольких незначительных штрихов для того, чтобы вспомнить его. Это было похоже на бред. Но Ре-Ранкару никак не удавалось отделаться от этого наваждения. Чтобы снова обрести покой, он должен был найти убийцу.
Ре-Ранкар взял со стола кружку остывшего кифа и сделал глоток. Холодный киф был неприятен на вкус, но идти за свежим не хотелось.
Итак — три убийства. Совершенные, судя по всему, одним и тем же человеком. Три жертвы, не имеющие между собой ничего общего.
Вращавшиеся в совершенно разных кругах общества. Но у убийцы имелся какой-то свой принцип, в соответствии с которым он выбрал именно их. И этим же принципом он будет руководствоваться в дальнейшем. Для того чтобы найти маньяка, требовалось понять его извращенную логику. На все вопросы «как?» должны ответить эксперты. Старший дознаватель Ре-Ранкар обязан найти ответ на вопрос «почему?».
Звякнуло стекло ударившейся о стену двери. Стопор надо поставить, подумал Ре-Ранкар, иначе кто-нибудь непременно стекло высадит.
— Ре-Ранкар! К смотрителю!
Влетевший в кабинет дежурный мотнул головой, вроде как указывая направление, и, хлопнув дверью, побежал дальше.
Ре-Ранкар задумчиво посмотрел на трубку стоявшего на углу стола черного телефонного аппарата. Смотритель участка не позвонил ему, а вызвал через дежурного. Как правило, подобный жест не предвещал ничего хорошего.
Видимо, информация об орудующем в рестрикте маньяке все же дошла до стражей порядка Анклава. На смотрителя участка надавили сверху, и он вызвал к себе ответственного за дело старшего дознавателя, чтобы потребовать информацию о ходе расследования. А что мог сообщить Ре-Ранкар? Ничего нового. Ни одно из предпринятых им следственных действий не принесло результата. Три «чистых» убийства в течение месяца. Для одного рестрикта это, пожалуй, многовато.
Общий зал гудел, как потревоженный пчелиный улей. Из неразборчивого многоголосого гомона выплескивались отдельные слова и обрывки фраз, по которым можно было составить представление о том, чем живет тринадцатый участок стражей порядка.
