Он не стал им ничего говорить, когда они, немного смущенные, появились на кухне, где он тупо смотрел телек. Маша при нем звонила домой, объяснялась с родственниками, которые, конечно, были недовольны, но она сумела-таки им объяснить, почем она остается в Питере еще на два дня. Предки у нее были нормальные, побурчали, конечно, что «А как же учеба?» но, в конце концов. сказали «Твоя сессия, ты и думай потом как тебе ее сдавать».
Димка поехал на Московский вокзал сдавать ее билет.
— Ты извини, что так получилось, — сказала ему Дейрдре, — просто Сашку сейчас нельзя оставлять одного.
— Я все понимаю… — Димка потрепал ее по стриженому затылку.На самом деле он был даже рад, что они расстаются.
Как всегда бывает, начало было нежным и романтическим, продолжение — многообещающим. И если бы кто-то сказал Димке, что вся его лавстори кончится трупом пьяницы в грязной питерской квартире и тем, что в старых романах называли коварной изменой, он вряд ли бы поверил. В жизни так если и случается, то очень редко. Почти никогда. И почему это случилось именно с ним?
— Ну че, ребят, может, покурить?
— Фергус, кинь мне зажигалку!
— Лови!… Ну, блин, ты косорукий!
— Ну сорри…
— Да иди ты… теперь ее фиг отмоешь.
— Ладно, брось болтать, кури быстрее, а то Конхобар вернется, по ушам надает.
Они уже устали копать. Все ж таки студенты, а не землекопы. А Конхобар все подгонял их «давай, давай, ребята, к Самайну должны успеть». Найси вообще сомневался, что стОит сюда переться в Самайн: будет темно, сыро, снег вряд ли еще выпадет, грязи будет по колено. Все-таки Подмосковье — не Изумрудный остров. Но поди докажи это Конхобару. Он верит, что Эмайн Маха здесь. То ли как-то вычислил по своей системе то ли просто ткнул рукой на карту и решил — здесь и точка.
Они облюбовали этот уголок еще весной, но идея праздновать Самайн именно здесь, пришла Кохобару недавно. И он, как человек упертый, решил, что теперь нужно к этой знаменательной дате построить здесь некое подобие древней Эмайн Махи. А если он упирался, то все. Переубедить его или отговорить было невозможно, легче гору сдвинуть. В остальном — нормальный человек, но вот если его склинит на чем-нибудь…
С другой стороны, чем плохо — покопали, потом посидели у костра, попели песни, поговорили за жизнь — и домой. Только бы не упустить электричку: это летом они часто ходят, а сейчас дачников нет почти, вот и электричек мало.
Эмайн Маха явилась московскому Конхобару в сновидении, и, как он сам рассказывал, он проснулся с мыслью о том, что надо непременно восстановить древнюю столицу Улада, где жил когда-то древнеирландский король Конхобар (настоящий) и совершал свои подвиги Кухулин — сильнейший из героев Ирландии. Восстанавливать он собирался, конечно, не на исторической родине Кухулина, а поближе к дому — в родном Подмосковье. Место благодатное и на электричке недалеко.
Кто только не водится в подмосковных лесах! Московские индейцы, собравшиеся на очередное Пау-Вау, пестрые ролевики, древнерусские дружинники и тевтонские рыцари, поклонники Толкиена и прочие романтики, которым неуютно в большом недружелюбном городе среди оборзевших от прагматизма людей, у которых на уме только заработай да купи.
Местные жители за много лет попривыкли к столичной публике. Поначалу такие развлечения казались полным сумасшествием. Ну в самом деле, нормальная молодежь сидит спокойно водку пьет, в карты режется или устраивает мордобой. На то и молодежь. А этим не лень за двести километров из города ехать, да еще выряжаться неизвестно как, песни петь да у костра плясать. И это в почти что трезвом виде-то! Но посмеялись-посмеялись, покрутили пальцем у виска, а потом и перестали замечать.
Бабульки уже не крестились с перепугу при виде индейца в полном парадном облачении; грибники-дачники вежливо здоровались со встречными эльфами и гномами. От всей этой веселой нарядной братии не было никакого вреда, пожалуй, даже некая польза: уже не сосчитать, сколько окрестных мужичков прекратили пить насовсем, встретив как-то раз с бодунца на лесной дороге дозорный отряд гоблинов. Некоторые верующие, правда, были недовольны: все эти костюмированные тусовки откровенно отдавали язычеством. Особенно подозрительными казались индейцы, однако подозрения оставались подозрениями и на что не опирались. Ни с кого в округе скальпов не снимали, никого в жертву загадочным индейским богам не приносили, так что и придраться не к чему.
Теперь в лесу около станции «Платформа 258 километр» обосновались еще и дюжина обитателей будущей Эмайн Махи, студентов и студенток, примерявших на себя имена героев древних ирландских преданий, вызубренных почти буква в букву.
— А вон он идет, смотри… прямо Суибне безумный…
Конхобар то шел, то бежал, поскальзываясь на влажной пожухлой траве. Он как всегда чуть подскакивал при ходьбе и болтал руками, как будто раздвигал какие-то несуществующие преграды.
— Ну что? — спросил его Фергус.
Глаза Конхобара блестели, как у одержимого. Видимо, у него в голове возникала очередная заморочка.
— Ребята, бросайте копать и быстро дуйте на ту поляну! — выпалили Конхобар, указывая куда-то позади себя. — Там.. вы сейчас увидите!
— Что-то случилось? — Найси напрягся и наморщил нос.
Ему не нравились эти резкие перемены в настроении «короля». К тому же ботинки промокали и не держали тепло. Хотелось скорее в электричку и домой. Девчонки уже раскладывали на земле клеенку, вынимали из рюкзаков термосы и пакеты с бутербродами. На свежем воздухе все время тянуло поесть, к тому же было холодновато. Согреваться было решено чаем, который зарядили в термосы еще с утра, и купленным в аптеке кедровым бальзамом.
— Там на соседней полянке — заорал Конхобар, — настоящая Эмайн Маха, а не то что здесь. Зря мы копали… Давайте туда, сами посмотрите, там она — настоящая!
— Да ты че, какая поляна? Какая Эмайн Маха? — Фергус начал злиться. У него, видимо тоже мерзли ноги. — Мы тут зря копали, ё-пэ-рэ-сэ-тэ? Целый день как у бабушки на огороде… Что ты там на поляне нашел? Может поганок каких, вот тебе и приглючилось?
— На соседней на полянке наш Конхобар ел поганки.. — задумчиво произнес Сетанта. Он давно замечал, что с «шефом», как он величал Конхобара, что-то не так.
— А вы сначала посмотрите, а потом глупости говорить будете. Частушечник-фольклорист нашелся! — Конхобар, как ни странно, не обиделся.
Часто он вообще не реагировал на самые едкие подколки, но мог надуться из-за ерунды. Вот чего он вообще не переносил, так это шуток по поводу древних ирландцев, которых он считал самыми правильными людьми из всех, когда-либо живших на свете.
