— Я вам буду очень благодарен, — ответил Евгеньев. — Но разрешите прежде задать вам вопрос.
— Пожалуйста.
— Конечно, труп Днепрова был обыскан. Не нашлось ли при этом каких-нибудь указаний относительно цели его полета?
Следователь хлопнул себя по лбу.
— Ах, чорт! Я и забыл вам сказать… Ведь вы предупредили очень важное преступление: при нем был найден документ исключительного военного значения. Повидимому, он хотел переплавить его за границу. Этот гениальный изобретатель оказался мерзавцем и предателем, и он понес заслуженную кару.
— Да, но как глупо, что я дал погибнуть аппарату! Чертежи он, как видно, уничтожил, и теперь его нельзя будет восстановить. А что в этой бумажке?
Следователь прочел вслух:
"…без всякой затраты энергии. Выключаюсь из земного притяжения, и аппарат подымается, повинуясь притяжению луны. Можно точно вычислить время, необходимое для поднятия за пределы земной атмосферы. Потом выключаюсь и от лунного притяжения. Земля вращается с запада на восток, и аппарат, оставаясь неподвижным, меняет свое положение относительно ее с востока на запад. Быстрота вращения земли для каждой данной параллели известна. Включаясь в земное притяжение через определенное время, опускаюсь в нужном месте. Падение…"
— Это все, — сказал следователь.
Евгеньев тронул пенснэ.
— Здесь нет самого главного, — глухо произнес он, — ни малейшего указания на то, как же ему удалось изолироваться от силы тяготения. Ах, я себе никогда не прощу!..
— Тут еще многое непонятно, — заметил следователь.
— Что, например?
— Ну, вот: зачем ему надо было подниматься непременно за пределы земной атмосферы?
— Да это же очень просто: атмосфера вращается вместе с землей, а сущность "полета" Днепрова заключалась в том, чтобы аппарат оставался неподвижным относительно земли.
— Да, верно. Мне это не пришло в голову. Потом: ведь его аппарат мог двигаться только в одном направлении?
— Ну, да: с востока на запад.
— А как он возвращался обратно?
— В том же направлении.
— Так, значит, чтобы с'ездить куда-нибудь и вернуться обратно, ему приходилось каждый раз совершать кругосветное путешествие?
— Совершенно верно. Но, — прибавил Евгеньев, — не забудьте, что это кругосветное путешествие, не считая остановки, продолжалось всего 24 часа. И оно не требовало никаких затрат для производства энергии..
— Затем: они, стало быть, могли двигаться, только по параллели? Но ведь город Роджерса почти на 200 километров южнее Москвы?
— Так что же? Кто ему мешал там проехать в автомобиле или поездом?
— И это верно. Потом: как он смягчал силу падения при спуске? Рукопись как раз на этом обрывается.
— Да мало ли как… Может быть, он выкачивал весь или часть воздуха, оставляя себе подушку с воздухом или кислородом для дыхания…
— И вот еще, — перебил следователь, — ведь ему приходилось держаться над атмосферой не меньше двенадцати часов подряд. Как он устраивался с воздухом?
— А как устраивается экипаж подводной лодки? — вопросом же ответил Евгеньев. — Эта проблема давно уже разрешена. Подушка, или баллон с газом достаточно портативны.
Наступило короткое молчание.
— Конечно, — сказал Евгеньев, — этот аппарат обладал многими дефектами; например, он совсем не мог передвигаться в меридианальном направлении. Но все же — это великое изобретение. Оно могло бы сыграть большую роль и при разрешении вопроса о межпланетном сообщении, И оно погибло бесследно! Но, — прибавил он, — у нас остается одно утешение.
— Какое? — живо спросил следователь.
— Мысль человеческая развивается приблизительно одними путями, следуя общим законам логики. И потому можно надеяться, что рано или поздно до этого изобретения додумается уже не предатель, а человек, в руках которого оно послужит делу освобождения трудящихся и научным целям.
---
Сборник «На суше и на море»: Сборник путешествий и приключений: Выпуск 2. — М.-Л.: Молодая гвардия, 1928
Рассказ опубликован в 1928 году, поэтому ряд слов (пенснэ, повидимому, шоффер и др.) напечатаны с соблюдением устаревших норм русского языка. (прим. OCR).
