Чиновник кивнул.
– Да, мы должны подталкивать к прогрессу все наши миры, хотят они того или нет. Ничто так не влияет на поступательное развитие и ничто не может причинить ему такого ущерба, как социально-экономическая система. Основной побуждающий фактор заключается в следующем: высокоиндустриализованные планеты вроде Авалона и Каталины задыхаются от недостатка редких металлов, которых на Фаланге пруд пруди. Но горное дело там в таком примитивном состоянии, что без развития промышленности и без помощи специалистов из более развитых миров фалангийцам этих металлов никак не добыть.
Доктор Хорстен снял с носа пенсне и принялся протирать стекла.
– Ладно. Значит, нам надо свергнуть это консервативное правительство и установить новый режим, более благосклонный к прогрессу.
Сид Джейкс с сомнением поглядел на сидевших перед ним людей. Да, конечно, одежда и отчаянные усилия выглядеть со стороны совершенно безобидными созданиями… но более странную группу революционеров, чем эта, вообразить себе просто невозможно.
– А какая у них там форма правления? – спросил Пьер Лоран.
– Абсолютная пожизненная диктатура каудильо, – ответил Джейкс.
– Но ведь режим существует уже не первое столетие. Как же выбирают замену умершему диктатору? – продолжал расспросы Лоран.
– Назначают лучшего матадора, – сказал в ответ Джейкс.
Оперативники изумленно уставились на него.
– Кого? – требовательно переспросила Хелен.
– Лучшего матадора планеты.
Решено было, что на космическом лайнере «Золотая лань» им нет причин избегать друг друга. Что странного в том, если знаменитый доктор Дорн Хорстен, который путешествует в одиночку, заведет знакомство с семейством Лоран, тем более что все они направляются в одно и то же место – столицу планеты Фаланга город Нуэво-Мадрид?
Так что уже в самом начале пути доктор представился Лоранам и в скором времени довольно близко сошелся с шеф-поваром – специалистом по блюдам Иберийского полуострова. Они коротали время за игрой в боевые шахматы. Миссис Лоран читала микрофильмы из корабельной библиотеки, а Хелен играла с теми двумя или тремя куклами, которые ей разрешили взять на борт.
Она частенько улыбалась как бы собственным мыслям. Пассажиры считали ее добродушным и веселым ребенком. Разумеется, девчушка была еще слишком мала, чтобы понимать разговоры взрослых, и потому бизнесмены и дипломаты, занятые деловой беседой, не обращали на крутившуюся поблизости Хелен никакого внимания.
На третий день путешествия Хелен заглянула в библиотеку, где Марта Лоран просматривала микрофильмы. Сторонний наблюдатель, скорее всего, решил бы, что она никак не может найти нужную ей книгу. Мужчины, как обычно, склонились над шахматной доской.
– Что ты там ищешь? – бросила Хелен Марте. Марта оторвалась от пленок; глаза ее постепенно приобрели осмысленное выражение.
– Хочу узнать, как управлять этим звездолетом.
– Будем надеяться, до этого не дойдет, – прыснула девушка.
Марта рассмеялась. Улыбка красила ее.
– Как знать. Знания никогда не бывают лишними.
– Ладно, поглядим, – отозвалась Хелен. – Послушайте, сходите кто-нибудь к капитану. Я хочу отправить космограмму на Авалон.
Доктор Хорстен поднял голову и нахмурился.
– На Авалон? Что тебе там понадобилось?
– Думаю войти в долю.
Теперь уже все повернулись к ней. Хелен потупила глазки – ни дать ни взять маленькая девочка, которая знает, что ее просьбу не выполнят.
– У меня есть кое-какие сбережения на Земле. Я хочу перевести их на Авалон и вложить в акции корпорации «Скай-хай».
Глаза Лорана сузились.
– Почему?
– А вот хочется.
– Что это за корпорация? – кисло поинтересовался Хорстен.
– О, она только еще организуется.
– Хм-м-м. И чего же ты так торопишься?
– Да по кораблю всякие слухи ходят. Хорстен покачал головой.
– Ах ты, маленькая проныра. Видел я, как ты играла со своей куклой под тем столом, за которым сидели два мошенника с Авалона. Понимаешь, Хелен, если Марта выполнит твою просьбу, те двое дельцов поймут, что кто-то на корабле подслушал их разговор. И семейство Лоранов попадет под подозрение. Нам же нужно, чтобы никто не начал проявлять повышенного интереса ни к Лоранам, ни к их приятелю доктору Хорстену.
– Маленькая проныра! – фыркнула Хелен. – А ты бык-переросток. Подожди, доберусь я до тебя!
Марта Лоран рассмеялась.
– Хотелось бы мне на вас тогда посмотреть. Но Дорн прав, Хелен.
Девушка снова фыркнула, потом забралась в один из шезлонгов и как примерный ребенок расправила на коленях платьице.
– Тоже мне, опекуны нашлись, – проворчала она себе под нос. – Я могла в три раза увеличить свое состояние!
Остальные агенты вернулись к своим прежним занятиям.
Спустя несколько минут Хелен вздохнула.
– Я до сих пор не могу этого понять, – пожаловалась она. – Марта, что там говорится про бой быков?
Марта со вздохом подняла голову.
– Что именно тебя интересует?
– Да так, просто история. Немыслимо. Этот пережиток Древнего Рима сохранился до двадцатого века и даже дольше!
– Вот именно, дольше, – буркнул Лоран. – Вплоть до сегодняшнего дня – по крайней мере на Фаланге.
– Просто не верится, – продолжала Хелен. – Как представлю себе, что эти деятели захватили с собой целое стадо… Марта, как называется эта порода быков?
– Bos taurus ibericus[4].
– Их самых, не годных ни на что, кроме так называемой Fiesta brava, Праздника отважных. Нет, вы только вообразите: тащить их с Земли сюда, в здешние загоны!
– Fincas, – добавила Марта. – Они называют бычьи ранчо finca[5].
– Это их национальный спорт, – сказал Хорстен. – По всей видимости, любой житель Фаланги – aficionado[6], поклонник этого зрелища.
– Но нельзя же таким способом выбирать главу государства! Когда умирает каудильо, ему на смену приходит тот, кто значится номером первым в списке матадоров. Нелепость! Ни тебе образования, ни тебе коэффициента интеллектуальности! Ни тебе практики в области управления! Короче говоря – ничего, кроме умения забивать быков! Первый раз слышу о такой глупости!
– Существует немало довольно нелепых способов выбирать правительство, – заметил Пьер Лоран. – Первому матадору государства волей-неволей приходится поддерживать отличную физическую форму. Он должен обладать великолепной реакцией, а иначе никогда не станет номером первым. И потом – у него должна быть голова на плечах. Глупец с хорошими рефлексами какое-то время, безусловно, продержится на арене. Но рано или поздно обязательно наступает момент, когда человек может спастись только благодаря своему интеллекту.
