Через пять минут Питер Харт пригласил их обратно к притихшим членам комиссии.
— Мы решили, что Ассоциации просто необходим консультант по человеческим отношениям, — объявил он. — Мистер Грейвс, — он кивнул на поникшего Ящера, — и я подписались от лица Ассоциации. Кстати, контракт составлен превосходно — в нем нельзя найти ни одной юридической лазейки. Вам осталось только расписаться самому.
Серый Костюм опять вскочил с места.
— Минуточку! — воскликнул он. — Мы еще не слышали, в чем состоит Третий метод.
Нат потянулся за контрактом.
— Ах да, — промолвил он, подписав его, — три способа ограбить банк. Метод Третий. Что ж, он весьма прост. Это и есть Третий метод.
Альфред Бестер
УБИЙЦЫ МАГОМЕТА
Был на свете человек, исковеркавший историю. Он разрушал империи и ниспровергал династии. Из-за него Маунт-Вернон не должен был стать национальной святыней, а Колумбусу, Огайо, следовало бы зваться Каботом, Огайо. Из-за него имя Марии Кюри могло стать во Франции ругательством, и никто уже не клялся бы бородой Пророка. На самом деле ничего этого не случилось, ибо он был сумасшедшим профессором; говоря иначе, он всего лишь сделал некоторые события не существующими для себя самого.
Однако терпеливый читатель наверняка знаком с обычным типом сумасшедшего профессора: низкорослый и высоколобый, он создает у себя в лаборатории монстров, которые неизбежно восстают против своего создателя и угрожают его любимой дочери. Герой нашего рассказа не имеет с такими выдуманными персонажами ничего общего. Мы расскажем вам о Генри Хасселе, настоящем сумасшедшем профессоре той разновидности, к которой принадлежат весьма известные фигуры — например, Людвиг Больцман (см. «Законы идеального газа»), Жак Шарль и Андре-Мари Ампер (1775–1836).
Всем следует знать, что ампер, единица силы электрического тока, получил свое название в честь ученого Ампера. Людвиг Больцман был выдающимся австрийским физиком — его прославили исследования в области излучения черного тела, а также в теории идеального газа. Вы можете прочесть о нем в третьем томе Британской энциклопедии, от BALT до BRAI. Жак Александр Сезар Шарль был первым математиком, который заинтересовался полетами: он изобрел воздушный шар, наполненный водородом. Это были реальные люди.
Кроме того, они были действительно сумасшедшими профессорами. Ампер, к примеру, как-то раз направлялся на важное совещание ученых в Париже. В такси ему пришла на ум гениальная идея (тоже, пожалуй, электрическое явление), он выхватил карандаш и записал новое уравнение на внутренней стенке своего экипажа. Оно выглядело примерно так: dH = ipdl/ r, где p — длина перпендикуляра от P до участка dl; или dH = i sin dl/ r. Иногда это называют законом Лапласа, хотя его на том совещании не было.
Итак, экипаж подъехал к Академии. Ампер выскочил наружу, заплатил водителю и помчался в дом, чтобы рассказать всем о своем открытии. Потом он сообразил, что формулы при нем нет, вспомнил, где оставил ее, и ему пришлось гнаться по улицам Парижа за своим ускользающим уравнением. Иногда я представляю себе, что именно так Ферма потерял свою знаменитую «последнюю теорему», хотя Ферма тоже не присутствовал на том сборище, поскольку умер двумя столетиями раньше.
Или возьмем Больцмана. Читая углубленный курс по теории идеального газа, он обильно уснащал свои лекции побочными вычислениями, которые быстро и небрежно производил в уме. Такая уж у него была голова. Пытаясь уследить за выкладками на слух, его студенты теряли нить изложения; поэтому они обратились к Больцману с просьбой записывать формулы на доске.
Больцман извинился и пообещал быть в дальнейшем более внимательным. На следующей лекции он начал: «Господа, объединяя закон Бойля с законом Шарля, мы приходим к уравнению pv=povo(1+at). Теперь, очевидно, если S = f (x) dx (a), то pv = RT и Sf (x, y, z) dV = 0. Это просто, как дважды два четыре». Тут Больцман вспомнил о своем обещании. Он повернулся к доске, добросовестно записал мелом «2×2=4» и двинулся дальше, время от времени с легкостью производя в уме сложные операции.
Жак Шарль, блестящий математик, открывший закон Шарля (иногда называемый законом Гей-Люссака), о котором Больцман упомянул в своей лекции, безумно жаждал стать знаменитым палеографом, то есть специалистом по древним рукописям. Я полагаю, его огорчала необходимость делить славу с Гей-Люссаком.
Он заплатил явному обманщику по имени Врэн-Люка 200 000 франков за документы, якобы написанные собственноручно Юлием Цезарем, Александром Македонским и Понтием Пилатом. Шарль — ученый, который видел насквозь любой газ, хоть идеальный, хоть нет, — искренне поверил в эти подделки, несмотря на то что бесхитростный Врэн-Люка написал их на современном ему французском, использовав современную бумагу с современными водяными знаками. Шарль даже пытался пожертвовать эти сочинения Лувру.
Однако эти люди не были идиотами. Они были гениями, дорого заплатившими за свою гениальность, ибо весь их мыслительный процесс протекал в ином мире. Гений — это человек, который приходит к истине неожиданным путем. К сожалению, неожиданные пути в обыденной жизни ведут к несчастью. Это подтверждает и случай с Генри Хасселом, профессором прикладной маниакальности Неведомого университета в 1980 году.
Никто не знает, где расположен Неведомый университет и чему там учат. Его преподавательский состав включает в себя сотни две эксцентричных личностей, а студенческий корпус — две тысячи неудачников того сорта, что остаются безымянными, пока не получат Нобелевскую премию или не высадятся первыми на Марс. Вы всегда можете распознать выпускников НУ, спрашивая у людей, где они обучались. Если вы слышите уклончивый ответ вроде «Да там же, где и все» или «В одном провинциальном колледже — вы и названия-то его не знаете», будьте уверены, что этот человек закончил Неведомый. Когда-нибудь я, наверное, расскажу вам подробнее об этом университете, который можно назвать просветительским центром разве что в шутку.
Итак, Генри Хассел отправился домой из своего кабинета в Психотическом Псанатории, выбрав путь по Галерее Физкультуры. Он сделал это отнюдь не ради того, чтобы положить глаз на обнаженных студенточек, практикующих Эзотерическую Аэробику; нет, Хасселу просто нравилось любоваться трофеями, выставленными в Галерее в память великих команд, которые принесли Неведомому первенство в его излюбленных видах спорта — таких, как Страбизм, Окклюзия или Ботулизм. (Хассел и сам три года подряд был чемпионом по Фрамбезии[5] в одиночных выступлениях.) Он прибыл к себе в отличном расположении духа и, весело ворвавшись в дом, обнаружил свою жену в объятиях чужого человека.
