огромный торт весь охрененно шоколадный, и заставила нас его почти весь съесть. Да ещё и с собой прихватить. Кстати, не хочешь ли офигительно вкусного очень шоколадного торта?
– Чтобы я после него рядом с тобой лежала и также прощалась с жизнью?
– Не, на такое, этого кусочка, не хватит.
– Но, если ты настаиваешь, я могу приехать и оценить размеры твоего торта.
– Мне нужен инсулин. Два. Два ведра инсулина.
– Может тебе клизму надо? Две клизмы. Из скипидара?
– А я не доверяю способам народной медицины.
– Тогда прекрати помирать. Ты завтра чем занят?
– Да я так…
– Ага, ну раз ничем, то есть предложение.
– Да вообще-то я завтра…
– Да я поняла уже, что у тебя завтра никаких дел нет. Вот и предлагаю со мной одно мероприятий провести.
– Вот у тебя только одно на уме.
– Это у тебя, одно на уме. А я тебе предлагаю на презентацию завтра сходить. Тебе интересно будет.
– Если это бесплатная лекция в обществе знаний о проблемах диабета, то я – за.
– Нет. Это про твои любимые компьютерные железки. Вообще, эта закрытое мероприятие. Только для приглашённых. И будет докладчик по нейротрансмиттеру.
– Если я переживу эту ночь, то готов пойти.
– Так, ты, точно не хочешь, чтобы я приехала, и была тебе ночной сиделкой?
– Знаем мы вас. Вам не сиделкой хочется побыть, ночной.
– А кем? – удивилась Мадам.
– А ночной лежалкой, – выдал я свой экспромт.
–Пошляк! Вот вечно ты так!
– Как?
– Всю романтику под корень! Как ляпнешь чего, так обязательно гадость. Где мои комплименты? Где твоё восхищение такой сказочной девушкой, как я? И вообще, где мои цветы?
– Цветы? Это мне цветы. Пары гвоздичек достаточно. И ленточку – от коллег и доброжелателей.
– Нет, не тебе. Мне цветы. Как долго мне от тебя ждать букет с запиской о твоей сказочной любви к сказочной девушке?
– Тебе? Тебе цветы будут. Потом.
– Опять – потом? Всё у тебя – потом. Давай, пей соду и спать ложись, я завтра, тогда, позвоню.
– Хорошо, доброй ночи.
Ща. Буду я соду пить. У меня где-то была какая-то фигня от вздутия живота. Но, тут не только живот, тут сахар зашкаливает. Я точно помру. Я знал. Я так и знал. Все они моей смерти хотят. И эта, хвостатая, она специально такой торт подсунула, чтобы должность себе вернуть. Кругом враги и измена. Нет. Кругом крамола, а измена – у меня. Как же мне, блин, погано, от ваших тортиков…
Но через часик меня всё же попустило и мир вокруг стал не таким уж и гадким, и не таким уж противным. Спать не хотелось, а хотелось, наоборот, бодрствовать и созидать. Бодрствовать было несложно. А вот на счёт того, чтобы чего как посозидать, возникли некоторые затруднения. Беглое переключение телеканалов к созидательной деятельности отнести было ну никак нельзя, как и лежание на диване.
Смена положения себя в пространстве, в форме пересаживания своего многострадального организма за стол с компьютером, обозначило некую перспективу всё же стать созидателем. Закинув несколько поисковая запросов для начала, начал углублять и уширять семантику. И в конце концов зарылся в сотне открытых вкладок браузера.
Перескакивая по страницам, я так-то особо ничего конкретного на них не находил, но где-то в затылочной области, ближе к шейному отделу, там, в моём мыслительном центре, где не покладая синапсов трудился мой мозжечок, чесалась мыслишка, что я что-то вот-вот узырю, или узрею, короче, что я на правильном пути. А потом браузер вылетел с ошибкой.
Ну и ладно. Всё равно все великие идеи всем великим людям во сне являлись. Значит самое время становиться великим. Я завалился на диван, ожидая во сне увидеть визуализацию ускользающей от меня мысли о чём-то важном. А не, как обычно, свою Мадам в непристойном виде.
***
К Доктору мы с Мотей смотались в обед. Босс оценил идею и был не просто не против, но целиком и полностью – за. Единственное, чего он пожелал, чтобы наш новый учёны был побережнее с рабочим материалом. Потому, как организация, в которой сошлись два гения, это очень круто и престижно. И теперь контора могла бы занимать в рейтинге крутых контор очень высокое место. Но так как организация тайная, то мы должны довольствоваться просто самим знанием сего факта. А вот если на одного гения в организации станет меньше, то это будет очень сильный удар по её репутации. Что, несомненно снизит её виртуальный рейтинг. И на чём тогда Маркиз будет тестировать свои гипотезы?
Короче, мне пожелали сохранять присутствие духа, надеяться на лучшее и вообще, неисповедимы пути и всё такое. А вот Моте посоветовали быть внимательным. На том с доктором и распрощались.
Я тоже пожелал Моте быть очень внимательным и обходительным с объектами исследования. А то он до пенсии будет в серверах сменные блоки памяти перезаправлять. А если суд примет во внимание, то и утку он мне до самой смерти будет менять тоже.
Девицы мои уже изучили все новые инструкции. И почти не имели вопросов по теме. Те же вопросы, которые у них имелись, и которые они бы были не против задать, я классифицировал, как относящиеся к личной сфере персональных данных, а потому неуместные на данный момент исторического развития производительных сил и вообще. Чем их, этих любопытных кошкодевочек, и расстроил. Для смягчения ситуации, клятвенно пообещал, что о смене моего социального и семейного статуса они узнают самыми первыми, сразу после начальника отдела кадров.
С парковки позвонил мадаме. Уточнил адрес и потарахтел на своём индивидуальном корытце, весело подмигивающем мне красным глазиком «чека», не торопясь и осмотрительно. Не имеет право гений, от которого зависит виртуальной рейтинг, попадать в реальные дорожно-транспортные происшествия.
– Ты чего так долго? – вместо здравствуй услышал я от Мадам.
– Я тоже очень рад тебя видеть, милая девушка, – поприветствовал я стильную бизнессвумен в строгом деловом костюме и в чёрных классических лодочках.
– Идём скорее. Сейчас начинать будут. Я тебя, как ассистента записала. Подумала, что не стоит указывать, как мужа, – на ходу разъясняла ситуацию владелица двух пригласительных билетов.
– Возможно, ты поступила опрометчиво?
– Потом шутить будешь. Сейчас делай вид, что ты типа свой, и вообще тебе как бы очень скучно. Понял?
Я, конечно же не понял, но спорить не стал. Вообще-то, мне было очень интересно, и я был совсем тут чужой.
Делать вид было трудно. Я в таких блудниках ни разу не участвовал. Присутствовавшие были людьми из тех социальных кругов, до которых мне, как до луны.
