Увлекшись рассуждениями, Прохоров не заметил, как рядом с его столиком остановился лохматый парнишка с подносом.
— Разрешите присесть?
Александр Михайлович поморщился и, мельком глянув на него — типичный «ботаник»-второкурсник, — отмахнулся:
— Занято, молодой человек!
— Извините, но мест вокруг больше нет, так что я все-таки сяду, — нагло заявил студент и шлепнул поднос на столик.
Прохоров от неожиданности едва не поперхнулся кофе.
— Да ты что себе позволяешь, щенок… — в ярости зашипел он и осекся, наткнувшись на знакомый насмешливый взгляд. — Стас?!
— Добрый день, Александр Михайлович. Прошу прощения, задержался: пробки.
— Ты действительно мастер перевоплощения, Стас! — невольно рассмеялся Прохоров. — Тебе бы в ГРУ служить или в ФСБ.
— Спасибо, не хочется, — вежливо отказался волхв и пригубил апельсиновый фрэш из высокого стакана на подносе.
— Считай, я тебе ничего не говорил, — кивнул Александр Михайлович. — Так что случилось? Чем вызвана наша внеплановая встреча?
— Ситуация обострилась. Эти… ребята из Группы перспективных исследований оказались очень шустрыми и настырными. Несмотря на ваши заверения они предприняли еще один налет. Вчера!
— Действительно, борзота!..
— Правда, я все же предпринял некоторые шаги по усилению безопасности нашего центра. И на сей раз эти «шустрики» получили по полной.
— Надеюсь, обошлось без жертв?
— С нашей стороны — да.
— А с их?.. — Прохоров напрягся, но виду не показал. «Вот, наверное, где собака зарыта! — подумал про себя. — Облажались твои голубчики, Алексей Михайлович, по самое „не балуйся“, ты и бесишься!..»
— Один ушел, семерых взяли, один «трехсотый», — почти по-военному доложил Белогор.
— Раненый?.. Черт, это плохо!.. Ладно, разрулим. Что дальше?
— Мы вычислили «крота». Работал на ГПИ, во время допроса у парня сработала программа самоликвидации… — волхв помедлил. — По-моему, вот это — действительно очень серьезно, Александр Михайлович!
— Психологическое зомбирование… — досадливо крякнул Прохоров. — Заигрались, мальчики!
— Мы вышли на оператора, обработавшего «крота», — ровным голосом продолжил Белогор, внимательно наблюдая за куратором. — Во время допроса он тоже… ушел. Тогда мы забрали винчестер из его компа и уже в центре, в спокойной обстановке, выпотрошили.
— Ага. — Прохоров сделал заинтересованное лицо. — С этого места поподробнее, Стас. Нашли что-нибудь?
— Более чем достаточно. Группа перспективных исследований занимается киднеппингом, Александр Михайлович! Только не заверяйте меня, что вы не в курсе!
— Что ты мелешь, Стас? Конечно, я ни сном ни духом!.. ГПИ вне моей компетенции. Ее курирует департамент по науке Администрации Президента… — Прохоров осекся, поняв, что сболтнул лишнее, бросил быстрый взгляд на Белогора.
Волхв, казалось, не обратил внимания на оговорку. Он медленно цедил кофе, холодно глядя на куратора и ожидая дальнейших разъяснений.
— Конечно, ваша информация — это сильный козырь против Группы, — продолжил Александр Михайлович, стараясь говорить веско и значительно. — Я должен немедленно ознакомиться с содержимым винчестера. Доставь мне его прямо завтра. Встретимся… в переходе с «Охотного Ряда» на «Театральную» в десять часов утра.
— Понял. Что делать с пленными?
— Отпускайте, конечно!
— Чтобы они снова к нам пожаловали?
Прохоров насупился, почувствовав в словах волхва скрытую иронию.
— Ладно. Подержите их еще… пару суток, пока я разберусь с компроматом. Кстати, надеюсь, вы там ничего не копировали?
— Я распорядился сделать резервные копии…
— А вот это зря! Копии надо немедленно уничтожить!
— Почему? А вдруг с винчестером что-то случится? — Белогор уже почти не скрывал своего недоверия к куратору, и тот понял.
— Вот что, Стас, — жестко, со скрытой угрозой заговорил Прохоров. — Если ты еще не понял, здесь попахивает государственным преступлением! И я ничего не смогу сделать, если не буду уверен, что добытая вами опасная информация больше никуда не просочится. Сотри все копии, а диск — мне. Свободен!
Белогор несколько секунд повертел в пальцах пустую чашку, уставившись взглядом в стол, потом резко встал и, не прощаясь, пошел к выходу. Александр Михайлович шумно выдохнул и промокнул платком внезапно вспотевший лоб. «Черт бы вас всех побрал! — в сердцах подумал он. — Один пальцы гнет, другой норов показывает… Но, похоже, братец, все-таки ты лоханулся! Если Бородин сказал правду, тебе — хана!..»
* * *
— Вот эта контора, командир, — кивнул Влад на неприметную, обшитую деревянной рейкой дверь. На желтой бронзовой табличке значилось: «Бюро специальных услуг „Лорелея“».
Сытин критически осмотрел дверь и табличку, хмыкнул и нажал кнопку домофона.
— «Лорелея», слушаю вас, — раздался из динамика приятный женский голос.
— Нам бы специальные услуги получить, — деловито бросил начальник опергруппы, покосившись на бойцов, чинно стоявших по бокам.
— Поднимайтесь на второй этаж.
Замок пискнул, и дверь приоткрылась.
— Дилетанты! — не сдержавшись, фыркнул один из бойцов и шагнул вперед. — Разрешите, командир?
— Валяй, Петруха! — кивнул тот, пропуская парня.
Следом за Петром проскользнул второй боец, а Сытин с Владом, не торопясь, вошли за ними. Пока они поднимались по винтовой лестнице в офис, сверху до них долетели несколько неразборчивых фраз, сдавленный вопль, потом глухой удар, и все стихло.
Войдя в приемную, обставленную а-ля салон мадам Жоли, Сытин снова ухмыльнулся. Картина и впрямь выглядела забавной. В правом углу, за низкой офисной стойкой сидела девица с роскошными формами, вызывающе выпиравшими из-под делового костюма. Ее огромные кукольные глаза испуганно таращились на вошедших, перескакивая с одного на другого, а полные, чувственные губы дрожали пунцовыми лепестками, словно сдерживая рвущийся крик. В левом же углу стояли бежевые пуфики, перед ними расположился низкий журнальный столик с кипой глянцевой прессы и большим альбомом в тисненом кожаном переплете. А разбавляли этот гламурный натюрморт мужские ноги в дорогих штиблетах, торчавшие между столиком и пуфиками.
— Все в порядке, командир, — пробасил Петр, поправляя галстук и одергивая пиджак.
— Живой? — кивнул на ноги Сытин.
— Отдыхает.
— Отлично. — Начальник опергруппы повернулся к девице. — Итак, лапа, мне нужен твой хозяин.
— Ва-ва-ва… — пробормотала секретарша и попыталась вжаться в стену, при этом груди ее, не стесненные бюстгальтером, окончательно вылезли из жакета, прикрытые лишь полупрозрачной тканью блузки.
