— Да, — выпрямился в своей качалке Карвер, — прошу в таком случае поделиться со мной вычитанной новостью. Не представляю известия, которое может вывести из спокойного равнодушия леди Тольвенор.
— Вот, прочитайте рассказец какого-то грошового репортера, который к сухому отчету об убийстве Мари Перье прибавил поэзии и описал ночь у подножия часовни Иверской Божьей Матери. Какое бесподобное выражение: «Такая погань у самой святыни». Хорошо, что наш милый Тахикара принципиально не читает русских газет, а то не особенно было бы ему приятно с его глубоким умом, выдающимися ловкостью и отвагой, умеющему, как дух, не оставлять следов ни на земле, ни в воздухе, и вдруг от глупой русской богомолки получить кличку и определение «погань». О, несравненный Тахикара! Неужели вы не согласны, что это может кого угодно вывести из равновесия?
— Тахикара говорил мне, что его очень беспокоила дальность расстояния для массового внушения, при наличии еще того обстоятельства, что мысли особ, подверженных гипнозу, были сосредоточены на чем-то ином, в данном случае на молитве. Он внушал им видеть гигантскую летучую мышь. Как видите, опыт все же блестяще удался!
— Тахикара недюжинный человек, — согласился лорд.
— Согласитесь, что я умею выбирать людей. Кай-Тэн, например… Кстати, вам не приходится страдать от отсутствия настоящего слуги?
Карвер улыбнулся.
— Представьте — нисколько! Этот удивительный человек ни на секунду не выходит из роли, взятой раз на себя, даже когда мы остаемся наедине!
— Это он проделывает и у меня, когда вы присылаете его с какими-нибудь поручениями. Этот китайский волшебник ни на секунду не изменяет себе даже в выражении лица или глаз. Последнему искусству и я, дипломат даже во сне, как меня называют, должен был в свое время обучиться! Я позволил себе выйти из равновесия по поводу глупой газетной статейки, а он никогда и ни при каких условиях не выходит из роли хорошо дрессированного слуги. Положительно, бесценный для нас человек. Никаких следов его визита к Перье. «Баулы оказались ненарушенными», а ведь он похозяйничал в них основательно, и вот результаты!
Щелкнул замок тайника, искусно вделанного в изящную раму картины Грёза, и из вынутого серого замшевого мешочка посыпались на стол броши, ожерелья, серьги, браслеты, кольца, в которых всеми цветами радуги переливались бриллианты, изумруды, сапфиры, рубины. Свесившаяся со стола нитка жемчужин не имела цены. Перье долго была возлюбленной миллионера Мартона, и за ее драгоценностями стоило поохотиться. Несколько минут лорд, как знаток, любовался камнями; в руках глубоко задумавшегося Карвера мягкими нежными тенями отливали жемчуга.
— С ценностями Даниловой это составляет целое состояние, но как вы думаете их переправить? Ведь не любоваться же мы ими будем?
— О, нет, дорогой сэр, любоваться ими я не собираюсь. Вы знаете, что здоровье леди Тольвенор расшаталось не на шутку. Она прекратила приемы и завтра выезжает в Петербург, а оттуда, уже в посольском вагоне, за границу. На этот раз едет второй секретарь Гранвилль, любезно предложивший проводить жену и дочерей. Кто же и где придирался к посольскому багажу; и в бауле с нарядами дочерей несравненный Кай-Тэн устроил секретную прятку. Кстати, ему тоже будет полезно проехаться за границу вместе с Тахика-рой. Плод внушения последнего Перье повторила, умирая, и эти глупцы записали их в протокол. Русские черти и вампиры были нашими лучшими друзьями, но все же наступает пора оставить их, а самим распылиться. Кстати, в воздухе начинает чувствоваться тревога!
— Вы хотите отправить за границу их обоих?
— Их назначение — отвлечь внимание от жены.
— Кай-Тэн несравненный гравер и слесарь, невозможно обойтись без того и другого.
— О, мне удалось спасти от тюрьмы и ссылки одного русского; к нему качества Кай-Тэна надо будет приложить в превосходной степени!
— А как вы смотрите на глупые сказки о светящихся птицах и разгуливающих чертях? О них, вообразите, не стыдятся повторять за нянюшками и дамы из общества. Не далее, как вчера, m-lle Olga рассказывала, что, гуляя с братом по лесу, сама видела огромную светящуюся птицу!
— Вы сообщаете мне приятную новость. М-lle Ольга Кривская считается одной из самых образованных барышень местного общества и способна повторять подобные небылицы!
— Да, это поразительная черта у русских; у них самое высокое, утонченное образование уживается с невозможнейшими суевериями дикарей!
— Это, повторяю, главный козырь нашей игры. А светящуюся птицу я видел сам.
На этот раз потерял свое хладнокровие Карвер и, быстро встав с качалки, низко поклонился лорду.
— Да, дорогой мой, я уже давно охочусь за тайнами прилегающего к Боркам леса и вчера проследил полет светящейся птицы до гнезда или, вернее, до ее жилища. Очень сожалею, что не удалось встретиться с г. чертом; этот господин далеко не всякую публику удостаивает своим появлением, ну а птица, конечно, глупее!
— Вы поражаете меня, лорд, и я перестаю подшучивать над m-lle Ольгой и, пожалуй, если не буду поддакивать ей, то во всяком случае глубокомысленно молчать. Не могу же я лорда и завтрашнего пэра Англии ставить в неловкое положение, раз он не только видит фантастических птиц, но даже ищет знакомства с русским чертом, чем и подтверждает само его существование!
— Вы и должны глубокомысленно молчать, дорогой сэр Эдуард. С этого вечера вы гуляете со мной по лесу и незаметно мы останемся в нем на ночь; быть может, удастся встретиться с чертом!
— Всегда к вашим услугам, — еще раз поклонился Карвер с чуть заметной улыбкой на губах.
— Не утруждайте себя поклонами и не скрывайте своей саркастической улыбки. Я, конечно, далек от веры в нечисть, но я вижу необходимость для кого-то отпугать от себя праздную публику. Боюсь, чтобы кто-нибудь иной не прекратил игры. Нам важно пополнить ряды сотрудников новыми, неподкупно преданными людьми; и если им нужна эта игра, то мы только выведем ее из такого первобытного русла.
Глава XXXIV Охота за нечистью
В сумерки прекрасного летнего вечера лорд Тольвенор и его друг сэр Эдуард Карвер шли в направлении леса медленным шагом гуляющих людей. Но едва лесная чаща скрыла их от возможного наблюдения дачной публики, они ускорили шаг и пошли целиной леса по тому направлению, где, по слухам, чаще всего появляются всяческие страхи. Они шли, громко разговаривая, и умышленно делали круги вокруг хатки, до которой днями лорд проследил светящуюся птицу.
— Однако, мы заблудились, пора подавать голос; быть может, кто-нибудь придет нас выручить.
