— Не уверен. Вероятно.
— А почему она вернула зрение хотя бы ненадолго?
— Не знаю. Могу предположить, что первоначально растерялась. Или…, на время отпустила зрительные нервы, взяла под контроль речевые центры, чтобы разговаривать за Зою… Не знаю я, Борис Михайлович, не знаю! Одно могу сказать — как только Зоя Павловна прозрела, я перепугался до смерти! Подумал, что террористка уже взялась за что-то более важное, чем глаза, и Зоя сейчас же рухнет! Потеряет сознание от боли или недостатка кислорода!
На руках Капустина подпрыгивала Жюли, супруга явно хотела обратить на себя внимание и что-то сообщить.
— Ты хочешь к компьютеру? — догадливо спросил стилист.
Собачка тявкнула, закрутила хвостом.
— Идите, братцы, в кабинет, — вздохнул Завьялов. — Я к Зое. Попытаюсь как-нибудь утешить.
Прекрасная солнечная погода, раззолоченный солнцем тихий сад выглядели инфернальной насмешкой над измочаленными, издерганными людьми. Борису казалось, что он присутствует полноценным зрителем на кино-формате будущего. В настоящем, реальном времени Бориса Завьялова — такого быть не может!
Подобрав под себя ступни в носочках, Зоя скорчилась в кресле, сжалась в комок. Высокая длинноногая девушка внезапно показалась Завьялову совсем ребенком. Уничтоженной, растерзанной страхами маленькой девочкой, тихонько скулящей от непроглядного ужаса. Ее окружали мрак и незнакомые люди, толкующие о чудовищных вещах. Внутри нее засел невероятный, злобный враг — он ослепил, он может говорить ее губами! — внутри нее живет могущественный пришелец.
И нет спасения. Надежды — нет!
— Зоя, — негромко окликнул Борис.
Он помнил, как недавно отреагировала девушка на его прикосновение, как одним гневным движением сбросила его руку с плеча. Брезгливо выгнула ноздри.
Ему хотелось подойти, обнять, утешить! Он не решался.
— Где вы? — всхлипнув, спросила Зоя.
— Я здесь. Я подойду?
— Вы меня боитесь? — внезапно усмехнулась девушка. Села прямо. — Это… существо, что живет во мне — очень страшное?..
Завьялов не ответил. Подошел, присел на корточки, чувствуя и слыша, как немелодично скрипнули стариковские суставы. Дотронулся до Зоиных волос, поправил прядку…
— Я сам все это пережил только вчера, — сказал тихо. — Представьте… просыпаюсь в морге. Под серой простыней — укрытый до макушки. Впопыхах подумал — вытрезвитель…
— Вы часто там бываете?
— Неа, — усмехнулся Боря. — Никогда не залетал. Решил, что погулял вчера на славу, открыл сезон.
— Вы очень испугались…
— Давай на «ты».
Зоя прерывисто вздохнула:
— Я все еще вижу вас стариком. Не могу представить, что вы…, ты — молодой.
— Ага. А представь, что я, типа, представляю, бреясь перед зеркалом?
Завянь пытался если не рассмешить, то хоть немного растормошить девушку. Отпугнуть от нее кромешный ужас. Увести в беседу.
По сути дела, он ожидал другого — истерики, паники, оглушительного рева, даже попытки убежать… Как будто можно скрыться от того, что проникло в самую глубину естества…
Но Зоя все-таки не зря наравне с ним попала в хроно-личности. Неординарная особа. Железобетонно стойкая. Вчера похитили, сегодня ослепили, полчаса назад враждебного пришельца внутри себя почувствовала.
— А в вас…, в тебе тоже к т о — т о сидит?
— Понятия не имею, пока не объявлялся. Я очнулся на каталке в морге, вышел… Вся больница чуть в обморок не попадала, — фантазировал Завьялов. — Но документы мне вернули, теперь я здесь, как генерал Лев Константинович Потапов.
— Вам еще хуже, чем мне, — судорожно, напоминанием о слезах, выдохнула Зоя. — Я хоть сама собой осталась.
— Согласен, дочка, — усмехнулся «дедушка» Завьялов и даже покряхтел по-стариковски. — Мне выбраться из Левы — жуть как необходимо!
«Валяй, валяй, Завянь, — насмешливо пророкотал генерал Потапов. — На «Беломор» еще пожалуйся. Попудри девочкам мозги. Обеим сразу».
«Гран мерси, превосходительство», — отправил внутрь себя Завьялов и развернул предложенную папиросную тему. Поделился воспоминаниями о никотиновом кошмаре в ванной.
— Мгм, — раздалось за Завьяловской спиной неловкое мычание. — Зоя Павловна, мне бы Бориса Михайловича на минуточку…
Завянь оглянулся к Иннокентию. Тот выглядел интригующе воодушевленным. Даже слегка приплясывал от нетерпения.
Борис мысленно отметил, что Кеша — хвала Господу! — не попросил на минуточку еще и носителя Льва Константиновича! Кивнул Зое, и как только та получила в качестве утешительного приза четвероногую мадам на ручки, пошел на выход.
Кеша ненадолго задержался, смущенно произнес для Зои:
— Зоя Павловна…, не мог бы я вас попросить… Не тискайте, пожалуйста, мою жену! Она ведь не совсем собака!
Зоя резко отдернула руки от Жюли-Жози:
— Простите!
Жена стилиста рассержено тявкнула на сверхпредупредительного мужа.
— Вы можете Жюли погладить, — опомнился Капустин. — Ей это не противно. Но…
— Я все поняла, Иннокентий, — сказала девушка. — Я буду помнить, что на моих коленях — подруга по несчастью.
— Мерси, мадемуазель, — вякнул оформитель статус-кво и поскакал за Борей.
По неизвестной прихоти компания выбрала местом приватных разговоров отнюдь не генеральский кабинет, а исключительно крыльцо: уютное, вместительное, с плетеной мебелью
Борис подозревал, что жуликоватый генерал им исподволь руководит: целенаправленно хитро подводит тело к пепельнице. Поскольку Кеше было абсолютно без разницы, где разводить секреты. А Жюли и вовсе здесь подмерзает даже в старом рукаве с прорезанными дырочками.
Как бы там ни было, мизансцена, раз от разу, повторялась. Борис махнул рукой на принципы здорового образа жизни, курил пятую за день папиросу. Воодушевленный умницей женой Иннокентий бегал взад-вперед по крыльцу-веранде.
— Борис Михайлович, Жюли, кажется, поняла, чем вы так напугали нашего циклопа! Недавно она присутствовала на вполне документальном формате, посвященном воздействию электрических разрядов на интеллектуальных дублей…
— Стоп, Кеша. Дубли, это — кто?
— Я и Жюли, — растерянно остановился Иннокентий. — Вы — альфа-личности, носители. Мы — бета, дубль-интеллект.
— Все странновитее и странновитее, — пробурчал Завьялов. Скрестил руки на груди: — Слушаю вас, дубль Кеша.
— Оставьте, сударь, моветон! Жюли мне сообщила, что имеется возможность на время отключить циклопа!
— Оп-паньки, — Завьялов моментально распрямился в плетеном кресле. — Как это сделать?
