— Саничу? Помогу, отчего ж не помочь.
— Я тогда ваш телефон дам, он свяжется.
— Хорошо. Сами-то киллера не признали?
— Нет. Пацан как пацан, нанимают уже черт знает кого… Ладно, Илья Ильич, заранее благодарен, буду отдыхать.
— Скорейшего выздоровления, — сказал генерал и отключился.
Операция по извлечению осколков длилась больше часа. Андрею повезло: острые куски железа не задели ни костей, ни жизненно важных органов. Тем не менее врачи настояли, чтобы он провел в больнице несколько дней.
— Я специально попросил хирурга сделать мне несколько лишних шрамов, — пошутил он, когда Марго пришла его навестить. — А то, что это за покушение, после которого даже следов толком не останется? Теперь будет чем похвастаться. Плюс еще с десяток шрамов осталось от байкерских аварий.
— Давай и я похвастаюсь, — улыбнулась Марго, присаживаясь к нему на кровать. — У меня тоже есть шрам — когда-то давно я сильно поранила руку.
Девушка закатала рукав футболки и обнажила правое плечо. Только сейчас Андрей увидел, что руку няни выше локтя опоясывают какие-то странные темно-серые знаки.
— Это же татуировка?
— Да, шрам был ужасный, я его очень стеснялась. И решила скрыть.
Гумилев рассматривал странные рисунки — что-то вроде дерева с поднятыми ветками, буква «Р» и стрелка, указывающая вверх.
— Это какой-то ребус? Шифр?
— Это руны.
— И что они означают?
— Вот эта, — Марго показала на «дерево», — дает защиту от всего плохого и злого. Эта, похожая на «Р», означает радость и свет, а последняя помогает в борьбе с самим собой.
— Не думал, что тебе нужна защита от кого-то. И уж тем более, что ты борешься сама с собой, — Андрей удивился, с какой серьезностью относилась Марго к этим знакам.
Он провел пальцами по ее коже, пронизанной татуировочной тушью, и почувствовал рубцы хорошо замаскированного шрама. Андрей посмотрел Маргарите в глаза: испуг и тоска, казалось, стали еще заметнее. В нем вдруг поднялась волна нежности к девушке — она показалась ему такой слабой и беззащитной, что Андрею, несмотря на его ранения, захотелось обнять ее, защитить, закрыть от всего мира, которого она так боялась.
Будто почувствовав это, Марго наклонилась и прижалась губами к его шее.
Раздался стук в дверь, девушка быстро отстранилась, встала. В палату вошел Санич.
— Прошу прощения, Андрей Львович. У меня есть данные о том, кто на вас покушался. Доложить сейчас или подождать?
Марго подхватила свой пиджак, оставленный на спинке стула.
— Я уже ухожу. Всего хорошего, выздоравливай. Завтра мы придем с Марусей. Не хотелось ее пугать твоим перебинтованным видом, но ты смотришься вполне бодро.
— Тогда до завтра, — Андрей не спускал с нее глаз, пока девушка не закрыла за собой дверь.
— Все-таки она очень милая, — смущаясь, заметил Санич.
Гумилев удивленно посмотрел на начальника службы безопасности и сказал:
— Ты садись, не маячь. Ну, что там у нас?
— Любопытная история получилась, Андрей Львович. Он сразу в несознанку ушел, документов никаких, мотоцикл краденый… Спасибо генералу, помог. Короче, киллер — некий Дмитрий Краснов.
— И кто его нанял?
— В том-то и дело, что его никто не нанимал. Покушение на вас — его личная инициатива. Он студент, учится на третьем курсе химико-биологического факультета. Говорит, что бомбу собрал сам. Обыск в его квартире это подтвердил — у него там оказалось полно каких-то инструкций, распечаток из Интернета, взрывчатки и других веществ.
— И чем же я ему так насолил? Я его и не видел-то ни разу в жизни…
— А вам его фамилия ни о чем не говорит?
— Как ты сказал, Краснов?
— Краснов.
— Краснов… Я человек десять с такой фамилией знаю. Так какие у него ко мне конкретно претензии?
— Он пытался отомстить за отца, Анатолия Краснова. Месяц назад вы приобрели его исследовательскую компанию, расположенную в Туле. Вместе со всеми площадями, землей и оборудованием.
— А, вспомнил! Хорошая компания, с большими наработками в области генной инженерии.
— Это было дело всей жизни его отца. По словам этого парня, вы не заплатили Краснову ни копейки. Провернули аферу и забрали компанию. У его матери случился сердечный приступ, когда она узнала о потере бизнеса. Умерла. Отец тихо спивается и не хочет жить, — сказал Санич, опустив глаза, словно виня себя самого за все беды семьи Красновых.
— То есть этот наш киллер решил отомстить мне за поруганную честь отца? — зло спросил Андрей.
Начальник службы безопасности был ошарашен циничным тоном Гумилева, но ему пришлось ответить:
— Парень проходил там практику, собирался после окончания университета работать в области генной инженерии. Так что история с отцом и его лично подкосила.
Санич замолчал. Молчал и Гумилев.
— У меня на него уже собрано досье, — вновь подал голос начальник службы безопасности. — С кем общается, у кого взрывчатку купил… Он так наследил, как будто и не собирался прятаться.
— Запроси для комплекта его характеристики из университета — насколько он способный, как учился и какое будущее ему прочат преподаватели.
— Да какое будущее? Тюрьма теперь его будущее… — печально сказал Санич.
— И тем не менее. Далее — через три дня, когда я приду в себя, организуй мне встречу в СИЗО с киллером и его отцом. Я хочу, чтобы они оба присутствовали. Думаю, вы найдете, как это сделать. Не получится — позвоните Свиридову, он поможет.
— Есть, Андрей Львович, — сказал безопасник, вставая.
— Да, и этого парня, как его… Гордеев? Да, Гордеев… На него тоже соберите все данные, а когда я малость очухаюсь, я с ним встречусь.
Пока Андрей проводил дни на больничной койке, ему несколько раз звонил Степан Бунин. Раньше он обрывал телефоны Гумилева, пытаясь узнать, нет ли новостей о Еве. После того как прошло несколько месяцев, Бунин уже не спрашивал, как идет расследование. Их общение сводилось только к вопросам Арктического клуба и будущего марш-броска во льды. Подготовка к Арктической экспедиции шла полным ходом, формировалась команда, и Бунин надеялся уговорить Гумилева принять личное участие в поездке. Ученому казалось, что после покушения миллиардер не захочет оставаться в Москве, тем более если здоровье его серьезно не пострадало.
— Степан, у меня нет никакого намерения бежать и прятаться. Это смешно. К тому же я говорил — мне не интересна эта экспедиция. Поезжайте, занимайтесь, привозите результаты. Мое присутствие там никому не нужно, — в очередной раз объяснял Гумилев Бунину. — Буду я как свадебный генерал. Я и холод-то не люблю.
