– Это не Алла Сенина! – Опять, опять он был великолепен. Более того, он был прав: это тело я сегодня утром привез из городского морга. С Аллой Сениной оно имело лишь одну общую черту – тело было женское. Впрочем, дадим ему поглубже забраться в мои силки:
– В самом деле? Почему вы так решили?
– Видите ли, лейтенант, у Аллы совершенно иное сложение, а кроме того, это родимое пятно… – О нет, Корнев не показал пальцем, его манеры оставались превосходными, а родимое пятно действительно было великолепным, оно было главной причиной, по которой я взял именно это тело. Корнев брезгливо сморщил нос и продолжил:
– У Аллы не было… и нет родимых пятен, ни одного, нигде, у нее совершенно идеальная кожа! – Кажется, эта идеальная кожа вызвала у господина Козырева приступ гордости за свой выбор. Что ж у него еще будет время проклясть себя за эти секунды.
– Господин Козырев, вы абсолютно правы!
Я кивнул Гансу, тот в ответ кивнул мне и широко открыл дверь. Это, конечно, не дело Костяного отделения, но с Алехиным мне было легче договориться. Алехин, Рыжий и Марат торжественно вошли в столовую. Всё еще ничего не понимающий Козырев удивленно таращился на вошедших. Вслед за гвардейцами в столовую пожаловали Адам с Полиной и, конечно же, Алиса – не удержалась!
– Господа гвардейцы, вы слышали слова дворянина Козырева?
Ответом мне послужило уважительное молчание.
Теперь прошу обратить внимание на тело. Как видите, лицо этой женщины закрыто. Человек, не знавший Аллу Сенину более чем близко, был бы не в состоянии определить, что это не она, тем более не мог бы обладать такими полными знаниями о состоянии ее кожи и наличии родимых пятен ниже пояса… Таким образом, все вы являетесь свидетелями неопровержимого доказательства того, что госпожа Сенина и господин Козырев состояли в интимных отношениях. Сержант Алехин?
Алехин ничего мне не ответил, ничего не сказал и Козырев. Быть может, ему действительно надо было дать переодеться: эти манжеты в тюрьме будут смотреться довольно нелепо. Да и костюм на дворянине сидел не так уж идеально… Или это оттого, что ручные кандалы, которые надел на Козырева Рыжий смяли рукава пиджака? А ведь самое смешное, что Козырева арестовывают как раз за то, за что он хотел засадить Адама и Полину – за клевету…
Глава пятая
Смерть шпионам!
Запомните, человек наиболее уязвим тогда, когда ему хорошо.
Из руководства для мелких бесов
Завтрак – это святое. Это единственное действие, которое может послужить уважительной причиной, чтобы решительно ничего не делать. А уж на следующий день после удачно завершенного дела (тем более – при наличии еще не потраченного гонорара) – безделье, сопровождаемое завтраком – это что-то особенное.
Но Алиса явно решила испортить мне идиллию. Завтраки за пределами квартиры – в столовой имеют и недостатки. Ко мне в квартиру Алисе вломится было бы куда проблематичнее – похоже, газета, которую она швырнула на стол, ей чем-то насолила.
– Алиса, все в порядке? – Когда у меня хорошее настроение, хочется, чтобы даже у Алисы оно было таким же.
– В порядке?! Читай – там все написано, на первой странице!
Удивительно: не припомню, чтобы меня заинтересовало что-либо из напечатанного на первой странице. Может, в этот раз повезет? Стиль заметки был великолепен – стиль человека, который за каждую букву платит: «Вчера был казнен г-н Козырев, обвиненный в шпионаже». Ладно, я не потеряю сон из-за того, что казнили человека, который хотел лишить несколько частей тела моих соседей и свою любовницу. Но с каких пор клевета стала шпионажем?
– Занятно, Алиса, а я здесь причем?
Если бы взгляды могли уничтожать, от меня уже осталась бы кучка пепла
– Алекс, ты прочел не ту заметку! Да что с тобой такое?! Это у тебя только по вторникам или всю неделю?
Здорово, а я все гадал, какой сегодня день недели, поглядим, чего там еще пишут… Судя по величине этой заметки, писал ее тот же автор, что и про казнь Козырева: «Сержанту королевской гвардии Алехину присвоено внеочередное воинское звание «лейтенант» за особые заслуги перед Короной»
– Почему Козырева ловишь ты, а звание получает Алехин?
Надо же, а я-то считал, что Алиса может гневаться исключительно на меня, неужели я ей не безразличен…
– Алиса, спасибо тебе, но я думаю, что Алехину дали звание не за это…
– Правильно думаешь, лейтенант Каховский! – Ну, вот, докатился, свежеиспеченный лейтенант лично явился, чтобы оценить, правильно я думаю или нет
– С повышением!
– Я на самом деле с извинениями заскочил… – Алиса торжествующие посмотрела на меня, но ее торжество было недолгим
– Господин Козырев подозревался в шпионаже. Но ссориться с его тестем без веских доказательств не хотелось – сам понимаешь, что бы началось, если бы мы затеяли обыск в доме Кристины Темной. И тут ты приносишь его нам на блюдечке. Остальное уже было делом техники, – по ходу рассказа Алехин все время поправлял квадратики в петлицах – не привык еще, а может, внимание пытается привлечь…
– Что ж, лейтенант Алехин, рад, что помог. Спрашивать, на кого работал Козырев, не буду, но с тебя причитается…
– Затем и пришел… вечерком мы заскочим? – я решил, что лучше этот ответ переадресовать Алисе:
– Они заскочат?
Алиса выдержала паузу, позволившую оценить меру её милосердия, после чего соизволила ответить:
– Пусть только попробуют не заскочить! – милостивое дозволение означало большую компанию и использование столовой в качестве главной площадки нашего праздника. Что ж, нам есть, что отпраздновать, так почему не сделать это по высшему разряду? Вероятно, Алиса тоже соскучилась по вечеринкам, иначе вряд ли наградила бы нас с Алехиным этим дивным танцем-соблазном, в который она превратила обычный выход из столовой. Продолжись это зрелище немного дольше – и Алехин потерял бы сознание: наблюдая за ритмичными перемещениями бедер, лодыжек и ягодиц, он явно забыл о необходимости дышать.
Что ж, день начинался неплохо, вечер должен пройти еще лучше, а заглядывать в далекие, но неизбежные времена наступления головной боли – у меня не было ни малейшего желания…
– Алекс, кстати, чуть не забыл, тебе просили передать, – Алехин в тысячный раз тронул свой лейтенантский квадратик на петлице и вытащил из-за пазухи конверт.
Красивый конверт, несмотря на помятость сохранил свое достоинство – хорошая бумага, сургучная печать и надпись красивым круглым почерком: «Вскрывать без свидетелей». Не могу сказать, что эта надпись меня обрадовала, но пренебрегать ею я не стал. Алехин, зная, что читать письмо мне предстоит в одиночестве, предпочел ретироваться. Не так давно я завел нож для бумаги – и вот, наконец, для него есть дело. Бумага безропотно уступила стали – и на стол из большого солидного белого конверта выпал другой, поменьше, и цвет его подводил черту под моим до сих пор безоблачным настроением. Желтый конверт… Так хорошо начинавшийся день был безжалостно испорчен почтмейстером Лысой Горы. Делать нечего – послание работодателя не принято игнорировать.
Глава шестая
Новое расследование
Своим единственным выстрелом Царь-пушка развеяла по ветру пепел Бориса Годунова. С учетом разрушений, последовавших за этим, она занимает достойное место между атомной бомбой и телевидением.
Из лекции по технике безопасности
Меня встречал Первый Меч. Данила, вызвавшийся меня сопровождать, почтительно поздоровался со своим бывшим боссом, не прекращая оставаться в состоянии готовности к отражению атаки с фронта и с тыла одновременно – примерно так мой ученик выглядит, когда идет на разведку. Быть может, он и прав – несмотря на то, что этой мой не первый визит на Лысую гору, но до Данилы мне далеко. Он здесь провел лет пять, и быть бы ему одним из «мечей», если бы ведьмы не решили, что он будет им более полезен в качестве сыра в мышеловке. К несчастью, «мышка» высосала из Данилы все магические силы, и теперь он вынужден смириться с карьерой простого смертного. Я бы на его месте на Лысую Гору ни за какие коврижки не полез. Но… Чужая душа – полный мрак.
На этот раз мы не шли по коридорам, которые опоясывают замок, а спускались в подвал. Мы уже прошли три подземных этажа, а огоньки факелов, расставленных вдоль перил, все еще сливались внизу в пламя тусклой звезды. По моим прикидкам, подземелье уходит вниз еще этажей на пятнадцать – невидимая часть замка не только пронизывала всю Лысую Гору, но и тянулась дальше под землю… С трудом могу себе представить, какова необходимость в таком многоэтажном погребе. Может, они там золото добывают или шампиньоны выращивают? В любом случае здесь явно не хватает лифта и псевдоуспокаивающего говора: «Вас беспокоит, что вы уже никогда не увидите солнечный свет? Давайте поговорим об этом…».
Ноги вошли в ритм преодоления ступеней, этажи кончились, – была только лестница, и были огни – сверху и снизу; казалось целую жизнь назад мы встали на этот бесконечный путь из огня в огонь, странное чувство, что каждый шаг, каждое дыхание подчинено одной цели – пройти еще ступень, еще один марш. Шаг, удар сердца – шаг, удар сердца – всё слилось в один звук, отраженный бесконечными стенами, и уходящий вверх и вниз, всё сильнее, всё громче… Я остановился. Еще шаг – и мое сердце взорвется. К моему удивлению, я стоял на лестнице один – Первый Меч и Данила остались на два марша выше и теперь что-то мне кричали. Я слышал звуки, но был не в состоянии сложить из них слова; вероятно, я прошел слишком далеко по этой лестнице, ведущей вниз…
