Отдельно Серёга упирал на то, что каждой районной шишке необходимо строго-настрого приказать забыть о высокой просьбе. Сделать — и забыть. Будто ничего и не было. Чтобы они потом не рвались доложить об исполнении, вызывая недоумение в верхах.
Но весь этот план, толком и не приступив к исполнению, Швец провалил со знаком качества.
В генеральском кабинете Антона вдруг обуяла сомнительная гордыня, заговорили недавние обиды. Ему до судорог захотелось утереть нос Фролу Карповичу, показать, что он и без бранных пинков на что-то способен.
Ткнуть, прищучить, взять верх над вечными упрёками в несамостоятельности, доказать...
Только мало ли чего хотелось.
Полицейский не верил ни единому слову. Это читалось в умных, видавших всякое глазах, в поведении, в каждой полосочке пиджака и линии галстука. Его не испугали хождения сквозь стол. Опыт, помноженный на профессиональное умение ничему долго не удивляться, брали своё, сталкивая прохиндеистого Антона с намеченной линии поведения и заставляя того молоть неконтролируемую, сущую чепуху.
А в инспекторской голове, выпав из ниоткуда, нудной грампластинкой зациклилось докторское «Не навреди» и, почему-то, оно казалось запоздалым, проигранным.
— Вирус, говорите? — скептически прозвучало из-за стола. — Ошиблись уколами? Надо же!.. Поэтому вы толкаете меня на должностное преступление?
— Ну, бизнесом вам тоже вроде бы нельзя заниматься — и ничего, совмещаете как-то, — отчаявшись, в сердцах бросил Швец последний аргумент перед откровенным шантажом.
— Да, — сухо, отрывисто согласился генерал. — Это не секрет в определённых кругах. Дальше?
Разыгрываемая партия окончательно превратились в полнейший разгром, козыри стали дешевле мусора. Этот человек насмехался над Антоном, как шулер над ощипанным до трусов лохом, и они оба это понимали.
Изначальная настырная, подогревающая рассудок самоуверенность выходила даже не боком, а раком. Содрогалась в конвульсиях; издевательски повизгивала, напоминая, что ещё не полный конец.
О чём говорить дальше — призрачный инспектор не представлял, ужасаясь грядущим последствиям. Листок с данными потерпевших и подозреваемых давно и незаметно исчез в недрах рабочего стола, предоставляя чиновнику в погонах широчайшее поле для мести или вдумчивого разбирательства.
Швецу же любое развитие ситуации грозило одним, но страшным, втаптывающим самолюбие в грязь: придётся идти к шефу, вымаливая помощь. Тот, конечно, придёт на выручку, но последствия... всю печень выклюет, урча от удовольствия.
«А… Шут с ним, с Карповичем. Лишь бы люди, за которых так бездарно ходатайствовать припёрся, не пострадали».
И ещё подумалось: «Серёга обязательно с утешениями полезет, демонстративно не вспоминая, кто всю кашу заварил. Эх, лучше бы по морде врезал».
Особенно горько это выглядело на фоне его, Антона, умствований о том, что к генералам по уровню ходят... Ну и прочих рассусоливаниях на данную тему.
Сам наплёл, сам нарушил, сам облажался.
Полный провал.
Высокий чин с интересом следил за посмурневшей физиономией гостя.
— Молодой человек, — тело в кресле приняло расслабленную позу. — У меня много работы. Поэтому ускорим наше общение. Про вирус мне понравилось, позабавили. Всё ждал, когда до поголовного чипирования и вышек 5G договоритесь... Удержались, похвально. Про коррупционную составляющую я услышал. Жидковато для меня. Не пробрало, — призраку словно раскалённый металл за шиворот налили, безошибочно указав на слабость аргументации. — Передайте Фролу Карповичу, я окажу содействие в поднятом вами вопросе.
Услышав про шефа, Швец не поверил своим ушам. Прокрутил только что сказанное, осознал, что ничего не перепутал. Прозвучало именно «Фрол Карпович».
С досады закусил губу. До боли.
— И примите совет, — посчитав отдых законченным, сидящий за столом высокий чин придвинул к себе отложенные бумаги, с неудовольствием посмотрел на смартфон. — Всегда берите генералов за горло. Жёстко, уверенно, обоснованно. Чтобы они вам верили «от» и «до». Только так, и никак иначе. По-другому мы не понимаем. До свидания.
Исчезал Антон, сгорая от позора.
Глава 11 Лирическая история
История с мстительными вещами наделала в Департаменте много шума. Фрол Карпович, подключив своего приятеля Александроса и прочих сотрудников Спецотдела, посетил квартиру артефактора.
Каждый предмет, наделённый Силой, подвергся всестороннему изучению, провели несколько срочных экспериментов. Первоначальные выводы инспекторов, в общей суматохе отодвинутых на задний план, подтвердились полностью: чёрным колдовством владелец жилплощади не увлекался.
Ночью, отправив временно ненужных Иванова и Швеца отдохнуть, привлечённые специалисты проведали и самого создателя престранных вещей, просветив Печатями вдоль и поперёк, пока тот спал.
Опросили массу народа, так или иначе знакомого с Антоном Андреевичем.
Характеризовали тёзку призрака положительно, отмечая незлобивый нрав и перфекционизм в работе. Частенько упоминали про интеллигентскую застенчивость, но больше как о негативной черте характера, лишней в наше зубастое время.
После жаркого консилиума, перемежаемого спорами о дальнейшей судьбе отлёживающегося торговца с «блошки», собравшиеся представители Департамента пришли к выводу, что перед ними мощнейший неинициированный колдун с редчайшими способностями создавать полуразумные вещи.
Процесс появления артефактов (теперь все их так называли, без ополовинивающей приставки) оказался несложен — Антон Андреевич обожал своё дело, вкладывая в каждый восстановленный предмет частичку любви и истово верил, что его усилия вдохнут в выброшенные безделицы новую жизнь, принося радость новым владельцам.
Имелась в нём такая черта — жалость к человеческому труду, отправленному на свалку, и ничего он с собой поделать не мог, да и не хотел. Собирал, приводил в порядок и перепродавал. Без особой наживы, лишь бы расходники отбить, кайфуя от самого процесса.
Тем и коротал однообразие пенсионерского бытия.
Про то, что таким способом он завязывает отреставрированные предметы на себя — реставратор не предполагал. Это подтвердил допрос, произведённый лично Александросом.
Наделённые, как принято говорить, «частичкой души» вещи отплатили верностью своему новому творцу, отомстив обидчикам. Как они их нашли, чем руководствовались — Спецотдел эти сведения засекретил, а Фрол Карпович увиливал от пояснений, отделываясь дежурным: «Рылом не вышли до такой тайности».
Единственное, на что намекнул довольный подчинёнными боярин — Антон Андреевич будет пристроен к важному делу — восстановлению обветшалых реликвий.
***
С генеральской осведомлённостью тоже кое-как разобрались.
По заверениям шефа, предшественник Иванова и Швеца всегда поддерживал добрые отношения с большими погонами, не особо скрывая от них род занятий, но потом эта
