Обыск шел долго. Мы все, включая Ларримера и его племянницу, следовали за полицейскими из комнаты в комнату. Мы негромко беседовали, демонстративно исключая из разговора суперинтенданта, отчего тот выглядел все более недовольным, однако помалкивал. Я попросил всех своих гостей соблюдать спокойствие и не мешать полиции, и, конечно, все согласились…
Время близилось к полуночи, когда дело дошло до спален.
– Надеюсь, вы не намерены осматривать мои личные вещи?! – поинтересовалась тетушка грозно, когда инспектор Деверелл потребовал ключ от ее комнаты.
– Намерены! – откровенно грубо ответил он.
– Деверелл! – оборвал зарождающуюся перепалку суперинтендант. Кажется, он давно уже решил, что обыск ничего не даст, однако мужественно выполнял свой долг до конца. – Ведите себя прилично и немедленно извинитесь перед миссис Кертис!
– Извините, – буркнул инспектор Деверелл, опуская глаза. Но я успел заметить, как они блеснули ненавистью.
Удовлетворившись этим, суперинтендант обратился к тетушке Мейбл – почтительно, но непреклонно:
– Извините, миссис Кертис, но мы вынуждены осмотреть весь дом. Силой, если придется. Извините.
Тетушке ничего не оставалось, кроме как, стиснув зубы, признать поражение…
Признаюсь, из этого обыска я почерпнул немало интересно. Например, в комнате тетушки Мейбл обнаружились детективные романы, а у Сирила – фотографии… хм, крайне непристойные фотографии!
– Сирил, что это за мерзость?! – воскликнула тетушка, узрев извлеченные из-под подушки карточки.
– Мама, – страдальчески прикрыв глаза, возопил Сирил. – Это мое личное дело и тебя, мама, оно не касается!
– Не касается?! – задохнулась тетушка. – Ах вот как?!
И замолчала, однако от ее взгляда становилось не по себе. Кажется, кузену несдобровать…
– Тетушка, но ведь это доказательство, что Сирил не… хм, – я запнулся, не зная, как сказать о таком в присутствии дам, и выкрутился: – Что с Сирилом все в порядке!
– Действительно, – вмешался инспектор Таусенд, усмехаясь в усы. – Веское доказательство!
– А ведь и правда! – встрепенулся поникший было кузен.
– Поговорим позже! – отрезала тетушка таким тоном, что спорить с ней желающих не нашлось…
В моей спальне инспектору Девереллу наконец-то повезло (хотя наиболее личные вещи я заранее надежно припрятал).
– Сэр, смотрите, что я нашел! – он протянул суперинтенданту мою глазную шкатулку: – Разноцветные глаза! Специально, чтобы затруднить опознание по приметам!
Инспектор Деверелл чуть не подпрыгивал от возбуждения, даже на желтоватых щеках появились алые пятна румянца, а суперинтендант растерянно смотрел на коробочку. Он протянул руку, будто для того, чтобы потрогать мои глаза (искусственные, разумеется!), но отдернул ее, словно обжегшись, и повернулся ко мне.
– Какая тонкая работа… – пробормотал он.
«Вам бы такую работу!» – подумал я и усмехнулся, глядя только на инспектора Деверелла.
– Вот на этом вы и прокололись. Никто, кроме вас и моего дворецкого не знал, что у меня искусственный глаз.
– Как это? – возмутился он. – Да все знают, что…
– Суперинтендант Мэтьюз, вы об этом знали? – бесцеремонно перебил его я. Суперинтендант только покачал головой, его мясистое лицо выражало задумчивость.
Я по очереди поворачивался ко всем присутствующим, задавая тот же вопрос, и получая в ответ все то же «нет».
– Как видите, вы допустили нелепую ошибку, – почти по-дружески улыбнулся я разом побледневшему инспектору Девереллу, затравленно глядящему на меня. Но загнанная в угол крыса вполне может броситься на кота, поэтому я продолжал: – Вы можете закончить обыск – осталась только оранжерея, а там негде что-либо спрятать. Ручаюсь, ничего преступного вы не найдете!
– Потому что оно при вас, мерзкий фигляр! – словно выплюнул инспектор Деверелл, уже не пряча ненависть, которой буквально сочилось каждое его слово. – Вы сняли в банке тысячу фунтов, а в доме мы их не нашли! Но не надейтесь, вас тоже обыщут! И ваших сообщников! Номера купюр переписаны, так что мы все докажем!
– Вы забываетесь! – на удивление слаженным хором начали мистер Клариджес и тетушка Мейбл, но я жестом попросил мне не мешать.
– Разумеется, я был в банке, – снисходительно усмехнулся я инспектору Девереллу. Признаюсь, я блефовал: при себе у меня имелись… некие предметы, которые я не хотел бы демонстрировать посторонним. – Потому что деньги потребовались мне для подарка на именины. Не так ли, тетушка Мейбл?
– Именно! – тетушка стукнула зонтиком по полу, да так, что вздрогнул не только суперинтендант, и подчеркнуто тщательно поправила бриллиантовое колье, сверкающее у нее на шее. – Вик был так мил, что подарил мне это чудесное украшение!
– Вы можете справиться у ювелира, – пожал плечами я. – Я побывал у него сразу после визита в банк. Если вы очень попросите, он наверняка позволит изучить купюры в его кассе! Не было никакой договоренности о взятке, мы с инспектором Таусендом просто разыграли представление, чтобы поймать вас на горячем.
А про себя я усмехнулся: не зря ведь «ансуз» внешне напоминает костяной наконечник гарпуна! Славную рыбу мы загарпунили с ее помощью!
Инспектор Деверелл хватал воздух ртом, совсем как рыба, оказавшаяся на берегу, суперинтендант хмурился, переводя взгляд с меня то на одного, то на другого инспектора.
– Любопытно, – заговорил он наконец. – Очень любопытно. В таком ракурсе дело смотрится совсем иначе… Надо проверить! Например, изучить пишущие машинки инспектора Деверелла и выяснить, не на них ли напечатаны письма мне и в редакцию «Вестей Блумтауна»…
– Проверьте, – согласился я. – Думаю, инспектор Таусенд вам охотно в этом поможет.
– Хм, – суперинтендант взглянул на Таусенда, лучащегося довольной улыбкой, и усмехнулся: – Пожалуй, пожалуй!
Кажется, он остался крайне доволен таким исходом дела. Наверняка его не слишком радовала перспектива обвинять в столь вопиющих преступлениях представителей старинного и уважаемого семейства, не говоря уж о своем лучшем подчиненном. А теперь, когда инспектор Деверелл себя обнаружил, доказать его участие в этом деле не составит труда…
Ругающегося на чем свет стоит Деверелла скрутили констебли (признаюсь, я не отказался бы им помочь, но ему достало и тетушки Мейбл, несколько раз чувствительно приложившего его зонтиком… хм, пониже спины), а суперинтендант для проформы заглянул в оранжерею. При виде моих крошек лицо у него сделалось… странным, но он промолчал, только посмотрел на меня с непонятным выражением.
