Он сгреб пригоршню медных и латунных гильз. Зарядил один патрон и быстро крутанул барабан. Немного подождал, наблюдая за щелкающим вращением цилиндра, затем остановил одним движением руки. Ухмыльнулся, с застывшим лицом поднял револьвер и приставил дуло себе к виску.
— Никогда и ни в кого не целься, никогда, — повторил он.
Калеб кивнул.
— И кстати, Калеб, вот так тоже никогда не делай… — И медленно нажал курок.
Калеб инстинктивно дернулся, испугавшись, что сейчас раздастся выстрел и голова приятеля разлетится на куски в облаке красных брызг.
Вместо этого опять гулко стукнуло.
— Прости, Калеб, это всего-навсего ловкость рук, — произнес Псалтырь и разжал спрятанный за спину кулак. На ладони тускло блеснула пуля.
— Обычно мы надеваем две кобуры через плечо. — Он жестами показал, как выхватывает с пояса два ствола и целится с двух рук, сопровождая пантомиму реалистичными звуками выстрелов. — Может быть, однажды тебе тоже придется заряжать по-быстрому, если нас когда-нибудь загонят в угол и прижмут к стенке. Может, ты и оглянуться не успеешь, как уже сам все попробуешь. Понимаешь, это все против Фантома. Фантом — худший враг мистера Лейтона, худший его кошмар… да и мой тоже. Мистер Уильям на что угодно пойдет, лишь бы только отделаться от Фантома. Так что тебе, пожалуй, лучше всего оставаться здесь, будешь нам помогать, пока мы тоже тебе помогаем. Фантом управляет всеми здешними бандитами-оборванцами. Бандиты похитили твоего отца. И чтобы его отыскать, по-моему, тебе лучше всего держаться с нами, выследить, где их логово.
Он снова запер оружейную витрину и загасил лампу.
Калеб смотрел в улыбчивые глаза приятеля. Можно ли ему доверять? Он вел себя достаточно приветливо, и Калебу рядом с ним становилось немного легче. Но можно ли по-настоящему доверять такому вот фокуснику, мастеру воровать и отводить глаза? Может, Псалтырь специально все это подстроил? На каждой улице несчастного путешественника в «Прошлое» подстерегали страх и смерть, оборванные бандиты искали его в каждом темном углу. Он вскинул руку, точно белый флаг. Псалтырь схватил ее и затряс, сверкнул на Калеба волчьей ухмылкой и рассмеялся.
— Вот это правильно, вот это лучший твой поступок с тех пор, как угостил меня жареной картошкой!
Мистер Уильям отодвинул поднос и промокнул губы салфеткой.
— Сегодня вечером, — сообщил он, — я устраиваю так называемое «спиритическое и научное собрание» вот здесь, в этой самой комнате. Мы их время от времени проводим. Хочется верить, что ты мне поможешь все подготовить. Будешь приветствовать достопочтенных гостей нашего суаре; также попрошу тебя присутствовать и помогать во время самого собрания. Нашим посетителям явятся тайные силы. Гостям предстоит увидеть и услышать нечто волнующее и необычное. Что бы это ни было (а посетители ни за что не узнают наверняка, что именно), мы постараемся представить это частью великого плана, отвечающего целям новой науки. Я льщу себе надеждой, что гости поверят, будто я наткнулся, при помощи этой науки, на раскрытие прежде неведомой для нас тайны. — Он помолчал и тихо хмыкнул себе под нос. — Зеваки… кхм, прошу прощения, наши посетители верят, что моя наука — это дверь, сквозь которую они сумеют ненадолго подивиться вечности и соединиться со своими любимыми, которые ушли прежде них. Для этого комната будет освещена только наполовину; а если потребуется, тебе, может быть, придется изменить уровень освещенности при помощи специальных газовых переключателей за каминами. Просто для того, чтобы придать нашим иллюзиям побольше убедительности. Ну что, справишься?
— Постараюсь, — отозвался Калеб.
Лейтон встал и подвел юношу к одной из газовых ламп на специальных держателях.
— Вот этот рычажок у основания нужно повернуть сюда, чтобы сделать ярче, и обратно, чтобы приглушить свет. Вот, попробуй сам.
Калеб повернул рычажок; желтовато-белое пламя вспыхнуло ярче и выше. От поворота рычажка в обратную сторону сумерки снова сгустились, огонек потеплел, и Калеб заметил, что отражение его руки на стене внезапно сделалось коричневым.
— Ну вот, задание самое простейшее, — произнес Лейтон. — Пока что довольно об этом. Можешь спуститься вниз, но не забывай, как ко мне положено обращаться — сегодня вечером это особенно важно! Кстати, что бы ты ни увидел сегодня вечером — это секреты нашего мастерства, о которых нельзя рассказывать посторонним.
— Слушаюсь, мистер Уильям, — ответил Калеб и попятился прочь из комнаты, напоследок слегка поклонившись на манер прислуги в старом кино.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Лейтон.
Калеб спустился в кухню. Миссис Боултер видно не было. Новоиспеченный слуга присел к столу и стал смотреть на тусклый свет, просачивающийся в окно. Сейчас его жизнь во внешнем мире казалась такой далекой… Там пока никто не знает, что с ним приключилось, но вскоре новости распространятся, и тогда конечно же его начнут искать.
Псалтыря, вырядившегося в нарядную ливрею лакея, отправили с поручением. Поверх камзола он все же нацепил свое пальто карманника, а в руках нес пакет, который мистер Уильям приказал доставить по нужному адресу.
Воришка пробирался по многолюдным улицам, ныряя в толпе Зевак. По пути умудрился даже кое-что стянуть, по мелочи: горсть монет, шелковый платок. Никто ничего не заметил. Посылку следовало доставить в некий дом, расположенный в одном из самых престижных районов города. Дворецкий принял пакет с парадного входа; взамен посыльному был передан конверт для мистера Лейтона. Все было проделано очень ловко, внутри дома, подальше от посторонних взглядов.
Псалтырь аккуратно припрятал конверт во внутренний карман и снова вышел на улицу. Теперь — ненадолго свободен!
— Скорей, — пробормотал он, скрестив руки на груди. — Скорее к ней! Я, кажется, сто лет ее не видел…
Настроение вдруг резко улучшилось. Он сбежал по ступеням лестницы и уверенно двинулся в лабиринт улиц. Утро было такое ясное, как будто в комнате, обычно сумрачной и тусклой, вдруг включили все лампы. Здания отбрасывали друг на друга четкие и резкие тени. Сырые тротуары и мощеные улицы непривычно сверкали, подобно ручьям, залитым солнцем. Псалтырь спешил по направлению к Холборну; вскоре послышались бой барабана и нестройные, громкие звуки горна. Воришка прибавил шагу и вскоре вылетел на Линкольнз-Инн-Филдс.
Толпа оживленных Зевак ломилась в скромную палатку, вывеска на входе в которую гласила: «ЗНАМЕНИТЫЙ ПАНДЕМОНИУМ ЯГО». Псалтырь протиснулся в самое начало очереди и заплатил несколько пенсов за вход.
