– Это все давно забыто, но осадок от подобных переживаний бывает удивительно стойким. Впрочем, мое отношение к мачехе, хотя оно и осталось непростым, не мешало нам с отцом поддерживать отношения. Мы звонили друг другу, общались в сети.
– Когда вы поняли, что с отцом что-то случилось?
– В прошлый понедельник, поздно вечером позвонила Салли и спросила, не у нас ли задержался отец. Я сказал, что он к нам не приходил. Я чувствовал, что она очень взволнована, и было от чего. Отец отправился на свою вечернюю прогулку и не предупредил, что собирается куда-то еще. Обычно это занимало часа три.
– Вы хотите сказать, что он каждый день гулял по три часа?
– Нет, не каждый день, но достаточно часто. Салли забила тревогу, когда отец не вернулся через четыре часа. Он не был домоседом, порой оставался на ночь у друзей, но всегда держал жену в курсе своих дел. А тут… На него это было не похоже, без особых причин он никогда не выходил за рамки привычного. Характер.
– Салли не пыталась ему позвонить?
– Он никогда не брал мобильник с собой, когда отправлялся гулять. Говорил, что это ему мешает.
– Он не работал?
– Два года, как вышел на пенсию. А до пенсии много лет проработал в «Электросервисе».
– Тело обнаружили в парке?
– Его нашли в парке Независимости, в кустах… Вероятно, маршрут его прогулок проходил именно там.
– У него был постоянный маршрут для прогулок?
– Мы с Салли тоже подумали об этом, но он никогда не рассказывал, где гуляет. Он скончался от удара тяжелым предметом по голове. Не исключено, что это была бутылка.
– Ее нашли? Я имею в виду бутылку.
– В кустах нашли несколько бутылок. Их исследуют. Но дело не в этом.
– А в чем же? – неподобающе быстро спросил Бруно.
– Он был одет не в свою одежду, а в кармане пиджака оказались документы другого человека.
Бруно присвистнул.
– Но почему…
– Меня пригласили на опознание, потому что в брючном кармане обнаружили квитанцию из химчистки на имя Шмида.
– Скажите, он был в костюме или… – Бруно от волнения не мог подобрать нужных слов.
– В костюме, – уверенно сказал Лотар. – Но это не его костюм. По крайней мере, я никогда отца в нем не видел. И Салли тоже. Кстати, Салли утверждает, что он ушел из дома в джинсах и легкой куртке.
– А размер костюма? Его?
Лотар немного пожевал губы.
– Мне показалось, что да. Но вы же понимаете… Надо видеть человека во весь рост… То есть, я хочу сказать, что он должен стоять или идти… Вы хотите сказать, что ему подложили чужие документы?
– Это возможно, – сказал Бруно. – А в документах фотография его?
– В том-то и дело, что его.
– Х-м-м… Какие мотивы предполагает полиция? Ограбление?
– Разве что случайное. У отца никогда не было больших денег, да и наличными он не любил пользоваться. А его кредитная карточка осталась дома. Ее обнаружила Салли.
– Знаете, как бывает… Хорошо бы иметь в кармане мелочь для подобных случаев… – Бруно встал и начал мерить шагами гостиную. Молча и забыв про своего гостя. Он делал это довольно долго. Затем энергично закивал и вернулся на прежнее место. – Чем занимался ваш отец в «Электросервисе»?
– Бухгалтер, сначала рядовой, затем старший бухгалтер. Зарплата достаточно скромная, правда, и мама, и Салли имели возможность не работать… Да и не работали. Ну и пенсия, сами понимаете…
– Скажите, господин Шмид, у вас есть братья, сестры, сводные?
– Нет. У Салли была дочь, но она погибла вместе с отцом в автокатастрофе.
– Понятно. На чье имя были документы?
– Гюнтер Пфлегер.
– Простите, Лотар, ваш отец… немец?
– Да. Он эмигрировал с родителями из Германии еще ребенком. Но я бабушку с дедушкой почти не помню. Они умерли, когда я был маленьким.
Бруно решил измерить гостиную еще раз. Через минуту, удовлетворившись ее шириной, он нарушил паузу:
– Что же я?! Вы хотите что-нибудь выпить? Коньяку?
– Нет, спасибо. Вот от стакана чая не откажусь.
Разговор продолжили за столом.
– Гюнтер Пфлегер… Что известно о нем? – спросил Бруно, помешивая ложечкой чай.
– Полиция выяснила, что такой человек существует… существовал… Владел виллой. Исправно платил за коммунальные услуги и, похоже, жил один, если не считать служанки, занимавшей комнату возле кухни.
– Служанка опознала… тело?
– Да, насколько мне известно, – сказал Лотар, ставя с грохотом чашку на блюдце. – Извините… Как же я про нее забыл? Конечно, мы должны поговорить с ней!
Бруно обратил внимание на «мы». Пожалуй, Лотар прав. Дело выглядело, по меньшей мере, любопытным, и Бруно был достаточно заинтригован.
– Да, надо встретиться с единственной пока свидетельницей Лаурой Криспи.
– Да-да, ее зовут Лаура Криспи. У вас исключительная память! Адреса ее я не знаю, но, возможно, она продолжает жить на вилле?
– Возможно. И даже, пожалуй, очень вероятно. Известно ли где находится вилла?
– Да, но туда нельзя прийти без разрешения полиции.
– Вы уже пробовали?
– Я проверил эту возможность, но побоялся привлечь к себе внимание.
– Чего же вы боялись? Разве у полиции есть сомнения на ваш счет?
– Не знаю, но не удивился бы, если бы попал в число подозреваемых.
– Вы считаете, что вас могут заподозрить, но на каком основании?
– У меня есть мотив и нет алиби.
– Мотив? – изумился Райновски.
– Кто поверит, что я ничего не знал о вилле?
– А что с алиби? Вы же где-то были в предполагаемое время убийства?
– Где-то был, но мне не хотелось бы привлекать к этому… – Лотар замялся.
– Ладно-ладно, в молодости такое бывает, – нравоучительно произнес Бруно. – Если бы полиция руководствовалась такими соображениями, то было бы логичнее подозревать вашу мачеху, а ваш интерес к обстоятельствам смерти отца понятен и вряд ли вызовет подозрение, скорее уж, наоборот.
– Наверное, вы правы, но так уж я подумал.
– Хорошо, попробую встретиться с этой дамой.
– С какой?
– Со служанкой, разумеется.
– Вы собираетесь…
– Нет, – не дал договорить Лотару Бруно, – попробую воспользоваться телефонной книгой. В газетах было имя Гюнтера Пфлегера?
– Наверное, но не могу утверждать.
– Значит, имя, если и упоминалось, то не навязчиво. Хорошо, оставьте мне свои координаты, меня заинтересовала эта ситуация. Ничего не обещаю, но попробую разобраться.
– Спасибо, господин Райновски.
– Пока уж точно не за что.
Николь. Похоже, пришла тайна.
Мэриэл. Ну, не такое уж это таинственное дело. Ужасно, конечно, что человека убили вот так средь бела дня, но что в этом таинственного?
