Он подошёл к почти не пострадавшему красно-чёрному спорткару и направил пистолет на водителя.
Через минуту генерал мчался на всех порах туда, где вскоре должен был состояться взлёт американского авиалайнера.
И всё же он опоздал. Когда, бросив машину на стоянке, Глеб добежал до стойки регистрации VIP-терминала, ему заявили, что самолёт уже совершает рулёжку и посадки больше не будет. Не помогли ни угрозы, ни удостоверение директора ФСБ. Самолёт иностранный и без особой причины его никто остановить не в праве.
Хорошо, будет вам «особая причина» проворчал Гаков и кинулся к брошенной машине. Сначала он хотел взять оставленный в спорткаре пистолет и с ним вернуться к ненавистным работникам терминала. Но подумав, что от этого шансы улететь особо не возрастут, решил действовать по-другому. VIP-парковку автотранспорта от стоянки авиалайнеров отделяли бордюр, газон, металлический забор, газон, бордюр.
Парковка была пуста. Отогнав спорткар в дальний угол, Гаков нажал педаль газа до полика. Шестисотсильный мотор Астон Мартина натужно взревел. Колёса в сумасшедшем дрифте выпустили облако жжёной резины, и из этого облака пулей вылетел столь любимый Джеймсом Бондом автомобиль. Он подлетел на бордюре, напрочь снёс забор из т.н. евросетки, взрыл следующий газон, раскидав по сторонам комья дёрна, и, наконец, выскочил на асфальт лётного поля. Проскочив под парочкой припаркованных самолётов, спорткар вырвался на простор рулёжных полос. На предельной скорости он бросился в погоню за американским лайнером. Престижный маломестный «Гольфстрим» в это время только вывернул на ВПП и начал разгон. Мартин его легко догнал. Поравнявшись с кабиной, Гаков высунул в окно руку с пистолетом и стал знаками показывать лётчикам, что он сделает, если самолёт не остановится. Первый знак означал: «Я буду стрелять по колёсам». Второй: «Я буду стрелять по кабине». В иллюминаторах показались испуганные лица Соболевского и Филина. Глеб махнул им рукой, чтобы те бежали к лётчикам и заставили остановить самолёт. Для острастки он всё же пальнул пару раз в сторону шасси, но пока не прицельно. Лица товарищей по несчастью тут же исчезли и буквально через пару секунд лайнер начал торможение. Люк открыли и Гаков смог беспрепятственно подняться на борт. Он прекрасно понимал, что возвращаться в аэропорт, как это положено по регламенту, ни в коем случае нельзя. Их могут задержать. А это всей троице было противопоказано. Поэтому Гаков оттолкнул стюарда и смело шагнул в кабину. Наведя дуло на командира корабля, он приказал:
– Взлетай!
Но пилот развёл руками и пожал плечами, давая понять, что не понимает русского языка. Тогда Глеб крикнул:
– Филин, иди сюда!
Подошедший вице-президент перевёл фразу, а следом и ответ:
– Взлететь не удастся при всём желании. Не хватит полосы.
– Взлетай, я сказал!
– Мы должны вернуться.
– Если ты сейчас не начнёшь взлёт, я прострелю ему башку, – Гаков схватил в охапку стюарда и приставил к его голове пистолет. – Взлетай, я сказал! Считаю до пяти! Раз, два, три…
– Хорошо, хорошо! Взлетаем!
Полосы хватило, и лайнер взмыл в голубое сочинское небо…
… Алексей в полном унынии наблюдал за улетающей мечтой. На глазах самопроизвольно выступили слёзы. Это конец, меня предали… За что? Меня-то за что? Но неожиданная вспышка в небе моментом заставила позабыть обо всём. Это то, что я думаю? К стеклянной стене терминала, содрогнувшейся от мощного раската грома, бежали все, кто в нём находился. Да, это был взрыв лайнера на взлёте и ничто другое. «Как мне повезло», – без особого энтузиазма тихо пробормотал Лёха…
… На плоской крыше старого заброшенного отеля стоял ничем не приметный мужик. Он мало отличался от бомжей, заселивших помещения отеля – такой же грязный, такой же бородатый и такой же оборванный. Только в руках его была не сумка для сбора объедков и пустой тары, а металлическая труба с блоком лазерного наведения. Мужик приложил ладонь к глазам и вглядывался в лазурное небо. Наконец он убрал руку, довольно кивнул и пробормотал:
– Фаттах будет доволен. Я усладил его желание. «Прометея» больше нет.
Глава девяносто четвёртая
27 апреля
Сочи
Там, где вместо голоса говорит сердце
Схватив Шелихова, бойцы китайского спецназа двинулись по направлению к конспиративной квартире. По случайному совпадению она находилась в Новом Сочи в каких-то трёх кварталах от американской квартиры. Поэтому добираться туда им пришлось по Виноградной улице. По той самой улице, по которой повёл народ Калачов. На подъёме в гору джипы уткнулись в толпу. Объезд был не близким, поворотов на этом участке вплоть до улицы Цурюпы не наблюдалось. Поэтому командир китайского спецназа приказал пробираться напрямую. Натужно гудя клаксонами и демонстративно взвывая высокими оборотами двигателей, автомобили медленно продирались через людской поток. Когда до головы демонстрации оставалось не более десяти метров им всё же пришлось тормознуть. На асфальте лежал окровавленный человек, вокруг которого суетились женщины. Толпа, окружившая раненного, стояла плотной стеной и не собиралась уступать дорогу. Китайцы прильнули к стеклам, осматривая территорию и решая, что им делать дальше. Хлопотавшая над телом женщина встала, сняла шаль и накрыла им окровавленное лицо пострадавшего. Командир китайцев прекрасно понял, что это означало. А труп можно и подвинуть. Он дал команду, и водитель надолго надавил клаксон.
Маша стояла как раз напротив второго автомобиля. Она отошла от своих спутников, так как не хотела находиться рядом с убитым человеком. Нетерпеливый сигнал автомобиля возмутил её и привлёк внимание к сидящим в машинах наглецам. Китайцы какие-то… Или не кита… Ярик! На заднем сиденье внедорожника, зажатый с двух сторон азиатами, сидел её Ярослав. Славка! Она тут же прилипла к стеклу вездехода и стала стучать по нему кулачками. Ярик! Славка! Ярик! Возбуждённый мозг ничего не соображал. Была только пьянящая радостная эйфория от увиденного. Он жив! Он жив! Это правда! Ярик!
Китайцы не поняли, что кричала эта русская девушка. Но они осознавали, что им ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Спецназовец, сидевший рядом с водителем, что-то приказал тем, кто находился рядом с Шелиховым. Один китаец повернулся спиной к оконному стеклу, в которое стучалась Мара. Другой не нашёл ничего лучшего, как накинуть на голову пленника чёрный мешок.
Крики девушки всё же привлекли внимание людей. Командор, стоявший возле трупа того самого дотошного мужика, сказал Алисе с Кириллом:
– Посмотрите, что там.
Подчинённые тут же быстрым шагом направились к Кузнецовой. Но дальнейшие действия китайского вездехода заставили их бежать со всех ног. Джип внезапно газанул и, распугивая людей, попытался объехать своего авто собрата. Взобравшись одним колесом на газон, ломая ветки деревьев и срубив у первого джипа зеркало заднего вида, он ринулся удирать.
– По колёсам! – крикнула Алиса, выхватывая пистолет.
Машина была совсем рядом, поэтому промазать надо было умудриться. Колёса выпустили воздух. Джип по инерции добрался до поворота на ту самую кривую улочку,
