шиворот обоих белохалатников, кое-как поднявшихся с пола.
– Стоять! – гаркнул он в лучших традициях британских «бобби». – С ума вы тут все, что ли, посходили? Да за нападение на мистера Буранова с учётом его статуса вы уже схлопотали по паре лет на брата. Это если без нанесения телесных повреждений…
Я только хмыкнул. Чтобы нанести мне телесные повреждения, требовались ребята посерьёзнее.
Грейвс с вымученной улыбкой тронул моего сопредседателя за плечо.
– Отпустите их, мистер Мортон, – кротко сказал он. – Мои молодые коллеги, разумеется, погорячились, но ведь не со зла! Мистер Буранов их, в сущности, спровоцировал. Изымать рабочие материалы совершенно ни к чему. Я готов дать вам необходимые пояснения…
– В письменном виде, – напомнил я. – И если в течение часа я не получу от вас этот документ, то весь ваш персонал будет выселен, а здание опечатано. Шутки кончились! Я ещё не знаю, в какие игры вы тут играете, Грейвс, будем разбираться, но вы заигрались. Вот в этом я уверен.
Бледный, как лондонский туман, Грейвс хотел что-то сказать, но я прервал его жестом. Словоблудие «наследника» мне порядком надоело. И пора было связаться с Ходько и Телепиным, узнать об их делах.
Как только я подумал об этом, во внутреннем кармане пиджака тихонько звякнул телефон. Кто-то из коллег меня опередил – вышел на связь сам. Это был Ходько.
– Приветствую, Владимир Анатольевич! Как дела? – начал было я, но больше ничего сказать не успел. Ходько меня перебил. Он коротко рассказал, в какой ситуации они с Телепиным и Вильямсом сейчас оказались.
– Мать вашу в тридесятую дивизию, – только и вымолвил я, когда уловил смысл сказанного. – Нет, это я не вам, это эмоции… Сейчас же еду!
Отключив телефон, я стремительно обернулся к Мортону.
– Эдвард, гостиницу осадила толпа местных жителей. Требуют, чтобы комиссия убиралась из Эйвбери. Наши там, я к ним еду. Вы остаётесь, пока не полу́чите с Грейвса письменное объяснение…
Мортон подошёл к окну и выглянул наружу. Башня «Наследия» стояла на холме, и вся деревня отлично просматривалась. В том числе «Красный Лев».
– Действительно, столпились. Человек триста, а то и больше, – хмуро сказал Мортон и, повернувшись ко мне, решительно добавил: – Я с вами.
Ей-богу, напарник начинал мне нравиться.
– Спасибо, но один из нас должен остаться, – мягко сказал я. – Наделяю вас диктаторскими полномочиями. И ни в чём себе не отказывайте! Если Грейвс не станет писать, дайте в морду…
Уже буквально на ходу я бегло просмотрел ящики рабочего стола, выгреб с десяток информационных дисков и рассовал по карманам. Разбираться так разбираться. Взяв с подоконника добычу в виде тетради и блока, быстро вышел в дверь с выбитым замком. Предстояло найти во дворе хоть какую-нибудь машину…
Владимир Ходько
Убрав телефон, я ещё раз оглядел толпу, оцепившую гостиницу полукольцом. Да, что-то около трёхсот человек. Для Эйвбери, в котором за всё про всё не наберётся и двух тысяч, это много. Небогато одетые мужчины и женщины, молодые и старые… угрюмые лица, неприязненные взгляды… озлобленные селяне, собравшиеся изгнать чужаков-руссофранков… Негативная энергия, витавшая над головами, была незрима, но ощущалась куда как хорошо.
Энтони и Баррет, оставшиеся в полицейском джипе, настойчиво предлагали нам в гостиницу не ехать. Кто знает, чем обернётся встреча с толпой? Вильямс колебался. За двадцать лет службы в сонном Эйвбери ничего подобного не случалось. В голове лейтенанта просто не укладывалось, что его земляки способны на такую демонстрацию. Мы с Вадимом коротко посовещались и решили всё-таки с людьми встретиться, попробовать объясниться и как-то успокоить. Альтернативой могло быть лишь бегство из Эйвбери, но мы сочли его недопустимым с любой точки зрения. Во-первых, наша миссия только началась. Во-вторых, российские офицеры бегству не обучены, тем более от британцев. В-третьих, все вещи остались в «Красном Льве», и дарить их миссис Своллоу было бы расточительством…
Но когда джип, тараня фарами наступающие сумерки, подъехал к гостинице, мне стало ясно, что в предложении юного поэта и старого биолога был резон. Уж очень враждебно встретили нас люди. Пробираясь сквозь толпу ко входу в «Красный Лев», я буквально шкурой чувствовал тяжесть недобрых взглядов и невольно вспоминал слова Серёги о том, что нас тут ненавидят…
На гостиничном крыльце, как на подиуме, мы стали втроём: Вильямс посередине, мы с Вадимом по бокам. Чуть поодаль держался констебль-водитель Хадсон, с опаской поглядывавший на сборище. Пристально оглядев толпу, лейтенант глубоко вдохнул воздух и громко сказал:
– Уважаемые жители Эйвбери! Как начальник местной полиции, отвечающий за порядок в нашей деревне, я хотел бы знать причину этого неожиданного собрания. Кто может объяснить? Может быть, вы, мистер Дилан?
– Может, и я, – откликнулся стоявший в первом ряду рослый пожилой человек в красной куртке и тёмно-синих рабочих штанах. Хадсон торопливо шепнул, что это – глава местного муниципалитета. О как! Дать пинка межправительственной комиссии под эгидой ООГ намеревался простой деревенский мэр. Куда катимся… Между прочим, судя по возрасту, наверняка воевал во второй мировой. И шрам, перепахавший правую щеку, вроде бы от осколка…
Дилан вышел из толпы и заговорил, обращаясь к Вильямсу:
– Вы всех нас тут знаете, как облупленных, лейтенант. Мы люди мирные, спокойные, законопослушные. И уж если решили вот так, нежданно-негаданно, собраться, на то есть причина. Хотим мы, жители Эйвбери, значит, высказать требование, чтобы комиссия эта межправительственная уехала из деревни. Прямо сегодня!
– Чем вызвано такое желание? – холодно спросил Вильямс.
Дилан неприятно осклабился:
– А то вы не догадываетесь, лейтенант! Слухом земля полнится… Только вчера заехали и тут же вечером в гостинице драку учинили, каких-то людей изувечили. (Я с невольным холодком вспомнил «реконструкторов» в чёрной коже.) Побывали у мистера Аткинсона, а он, глядь, следом руки на себя наложил. Чего ещё от них ждать? Какой беды?
– Нечего ждать! Пусть убираются! – крикнул кто-то грубым голосом, и одобрительный гул толпы его поддержал.
– А уж мистера Аткинсона мы им ни за что не простим, – продолжал Дилан, белея шрамом. – Он в наших краях воевал, защищал Эйвбери от франкоруссов. А потом опять же к нам приехал, общество своё создал, башню построил. Скольким из местных работу дал и на стройке, и в снабжении здания. А сколько помощи раздавал! Он же благодетель наш был! А теперь вот… И всё из-за этих! Такого человека
