целей.
— Я знаю до чёрта историй, когда ваша больница не могла вылечить человека, и выписывала сильные обезболивающие, чтобы тот дожил свои последние дни, не беспокоя врачей. Мама перестала чувствовать боль, хотя нас предупреждали, ещё в самом начале, что когда альцефула начнёт сходить на нет, боль может быть адской.
— И ты не рад, что всё проходит так гладко? — доктор Скайтер развёл руками. — Хочешь, чтобы маме было больно?
— Хочу, чтобы она вылечилась, а не доживала последние дни без симптомов.
— Гленн… — доктор Скайтер вытер ладонью лицо. — Пожалуйста, пойми. Альцефулу у твоей матери нашли поздно. За всё время, она прошла через множество разных терапий, курсов препаратов. Несколько тяжёлых операций.
Гленн понимал, к чему всё идёт. Он ждал этого момента несколько лет, но не терял надежды, что всё обойдётся. Каждый раз, когда эти мысли вставали комом в горле, Гленн вспоминал, что официальных заключений ещё нет, что ещё есть шанс. Кормил себя иллюзиями. Гленн думал и о том, что творится в голове человека, когда озвучивают те самые заключения. И вот, когда всё стало так близко, Гленну не хотелось плакать. В носу щекотало, но почти незаметно. Гленну хотелось разнести этот кабинет, эту больницу. Перед собой он видел урода, что несколько лет кормил его дерьмом. Пустыми обещаниями. Выкачивал деньги. Много денег. Но это не самое страшное. Скайтер знал, что он — последняя надежда для этой семьи, что им не к кому больше идти. И улыбался, мол, всё в порядке, потерпите. Скайтер продолжал:
— Не всякий здоровый организм выдержит такие нагрузки. И конечно, эксперименты с препаратами тоже без следа не прошли. В любом случае, нам удалось справиться хотя бы с симптомами. Это большой шаг.
Гленн с трудом сдерживался, чтобы не накинуться на Скайтера. Внутри всё кипело.
— Гленн, — Скайтер посмотрел Гленну в глаза. — Если ты унаследовал альцефулу от матери, то медлить нельзя. Нужно сделать анализы как можно скорее, и составить курс лечения. Ещё есть шанс спасти тебя.
— О, да, — Гленн улыбнулся. — Разумеется. Чтобы вы и меня несколько лет кормили наркотой?
— Ты не понимаешь. Чем больше пациентов — тем больше шансов создать лекарство. Сколько людей уже умерло в муках от этой дряни? Если откажешься — придётся продолжить эксперименты на тех, кому хуже. Кто точно не выдержит. А твой организм — молодой, и болезнь только на начальных стадиях.
— Неужели, я — единственный, кто заработал альцефулу по наследству? Сколько у вас там таких в списке? Многих уже раскрутили?
— Гленн! — взгляд Скайтера наполнялся гневом. — Скажи, ты готов взять на себя ответственность за сотни чужих жизней? Ты не представляешь, каково это, говорить кому-то, что осталось максимум полгода.
— Скоро узнаю, доктор. Благодаря вам.
Гленн вспотел. Скайтер лишь развёл руками:
— Тогда зачем ты здесь? Зачем пришёл?
— Вы должны вылечить маму. Мне всё равно, как вы это сделаете. Вы имели нам мозг несколько лет, вытаскивали последние деньги. Где результат?
— Гленн, ты должен понять…
— Где результат, сука⁈ — Гленн ударил кулаком по столу. — Десять тысяч ресу. За что? Она всё равно умрёт!
Скайтер ткнул кнопку на стационарном телефоне и наклонился к нему:
— Охрану в кабинет Скайтера!
— Серьёзно? — Гленн ухмыльнулся. — Ты за всё заплатишь. За всех, кого обманул, ублюдок.
За дверью послышался топот.
— Даже не надейся, — Гленн продолжал. — Что всё обойдётся. За всё заплатишь.
Скайтер стиснул зубы. В его глазах читались злость и страх.
Дверь кабинета распахнулась. Гленн встал и поднял руки. Перед ним стояли двое в серой форме. Рыжий и пухлый.
— Спокойно! — воскликнул Гленн. — Я сам пойду.
Он нырнул между охранниками и вышел в коридор. Двое быстро догнали Гленна. Они шли рядом.
— Быстрее! — рявкнул рыжий и пихнул Гленна в спину дубинкой.
— Иду-иду, — Гленн замедлил шаг, нащупывая в кармане стим.
— Сюда! — рыжий схватил Гленна за шиворот. — Не хватало ещё, чтоб пациентов перепугал, нарик сраный.
Втроём, они резко свернули на служебную лестницу. Гленн выхватил стим из кармана и затянулся. Горько. Сплюнул на ступеньки. Рыжий снова пихнул дубинкой.
— Эй! — крикнул он. — Ты совсем охренел⁈
— Убери свои руки! — Гленн развернулся и хлопнул по кисти, державшей кофту.
Охранники ошарашенно смотрели на него.
Гленн чувствует, как холод бежит по венам. Монотонный гул разрастается. От перил отслаивается белый контур. Гленн три-четыре раза щёлкает пальцами. Каждый щелчок звучит всё ниже.
— Страх потерял⁈ — голос рыжего отдаляется. — Тебе конец!
Рыжий заносит дубинку. Гленн ловит его руку и тянет за собой. Подсечка. Рыжий летит вниз. Пухлого Гленн впечатывает лицом в стену. Ещё раз. Ещё. На белом покрытии остаётся кровавый отпечаток. Гленн отправляет пухлого следом за рыжим. Пролетев несколько ступенек, пухлый мешком валится на бетон. Рыжий пытается встать, но получает с ноги по голове. Гленн приземляется ему коленом в живот, и несколько раз бьёт кулаком по лицу. Рыжий не двигается.
Гленн медленно встал и огляделся. Вся площадка в крови. Оба охранника без сознания. Отхаркнув рыжему в лицо, Гленн перешагнул через него и направился вниз. Холод внутри растворялся. Гленн позвонил Крису.
— Алло? — ответил тот.
— Здорово, брат. Дело есть.
— Валяй.
— У твоих новых друзей есть хороший спецпрод?
— Найдут. А в чём дело?
— Да Скайтер, ублюдок. Надо его закрыть нахрен.
— А есть, за что? Просто если нет — будет сложно.
— Есть, Крис. Там прямо есть.
— Слушай, ну распиши поподробнее, что да как. Я спрошу у людей.
— Спасибо.
Гленн вышел на улицу. Прохладный ветерок приятно обдувал.
Выходной. Сегодня Нику удалось, наконец, выспаться. Каша в голове сменилась лёгкой нервной тряской в предвкушении вечера. Ник не боялся криплов, не боялся Андеркома или ГСП. Он просто не знал, что их ждёт. Не терпелось получить дозу адреналина.
Проглотив пару сэндвичей, Ник достал из кармана куртки «эснет». Все эмоции того вечера почти растворились, как и надежда вернуть смартфон хозяйке. Все доступные технические порталы продолжали твердить о невозможности включить заблокированный «эснет». Час поисков за компьютером привёл Ника к статье с кучей способов взломать почти всё, кроме этого смартфона.
Отчаянно стукнув кулаком по столу, Ник высунулся в открытое окно и закурил. Ветер раскидывал
