– Знаешь, ты в этом наряде выглядишь совсем по-другому, никогда бы не сказал, что знавал эту девицу раньше.
Шура снова удовлетворённо улыбнулась, потому что неравнодушна была к комплиментам, впрочем, как и любая другая девушка. Оглядывая освещённое горящими светильниками помещение, девушка отметила, что пол в черепе был выложен мраморной плиткой, а недалеко виднелся проём в стене. Шура увидела там выдолбленные щербатые ступеньки, уходившие куда-то вниз. Собственно, туда им и надо было, потому что до дна ледяного колодца и выстроенных там городских зданий оставалось совсем немного.
– Слушай, – задала Шура, мучающий её вопрос. – Слушай, а не попробовать ли нам спуститься дальше по лестнице? Если она выдолблена в скале, если по ней кто-то поднимался, значит, и мы сможем!
– Какая глубокая мысль! – поддел подругу Тришка. – Если есть предложить что-нибудь другое, то валяй, выкладывай, только в письменном виде. Мы их рассмотрим как-нибудь и вынесем не днях вердикт, а пока…
– А пока я тебя поколочу! – Шура набросилась на приятеля и пару минут мутузила его со всей женской силы.
– Славно! – отметил Тришка. – Правда, бойцового умения тебе всё-таки не хватает. Ну что, пошли?
Они принялись спускаться по тёмной лестнице вниз. Ведь где-то там должен быть выход в построенный город. И люди, если таковые жили в подземном мире, помогут разобраться в структуре этого царства, этой страны, этого города.
Спуск оказался не очень большим. Во всяком случае, много меньше, чем по ледяному колодцу, где путешественники решили стать на некоторое время дикими сноубордистами. Вдруг совсем неожиданно лестница кончилась, и Шура с Тришкой оказалась на открытом ровном месте. Вокруг площадки, на которую вышли путешественники, стояли обыкновенные люди, одетые в такие же старорусские одежды, как и появившиеся из лестничного проёма нежданные гости.
Мужчины и женщины во встречающей их толпе находились отдельно. Только мужики сторонились чуть поодаль, а женщины принялись водить вокруг гостей хоровод, взявшись за руки и тихо напевая:
И вот ты идёшь,
Отринув печаль,
Врата отворяешь
и входишь сюда —
в прекрасный сей Ирий.[39]
Потом хоровод девиц расступился и вперёд вышел статный молодец с кожаным ремешком, заплетённым вокруг головы. Посредине ремешка во лбу закреплён был большой изумруд. Казалось, встречать гостей вышел трёхглазый аримаст.[40] Причём, изумруд во лбу так заиграл лучами света, что можно было подумать, будто глаз человека ожил и разглядывает вышедших к народу гостей.
– Здравии будь, болярин Сварог! Здравии будь, болярыня Веденея!
Молодец поклонился в пояс держащимся за руки Тришке и Шурочке. Вероятно, на приветствие также надобно было ответить, только Тришка не знал как, а Саша помнила, да боялась, что будет неправильно.
– Будь что будет! – решила Шурочка, – двум смертям не бывать, а третьей не миновать!
Она выступила вперёд, также отвесила поклон статному молодцу:
– Буди здравии, добрые люди, Яви и Прави[41] насельники!
Потом отступила назад и услышала шёпот Тришки:
– Ну, ты даёшь! Если это русы, то откуда их обычаи знаешь?
– А ты, – также шёпотом ответила Шура. – Ты сам, нерусь что ли? Одним своим именем мог бы гордиться. А разговаривают они совсем как мы, ну, может, пару-тройку слов непонятно будет. Я в школе языкознанием занималась и так, как эти, у нас в Сибири остяки разговаривают.
Меж тем молодец с изумрудом сделал широкий жест рукой, приглашавший гостей к столу, на котором громоздились всяческие закуски вперемежку с огурцами, репой, чесноком и калигой.
– Болярин Сварог, изыдя из Прави откушати в Яви.
– Иди, – снова шепнула Шура. – Тебя одного приглашают. Только не ешь ничего…
Тришка неспешно подошёл к столу, но брать никакой снеди уже не стал. Тогда служка подкатил к нему, держа в руках поднос с тремя золотыми кубками. Парень беспомощно глянул на Шуру, но сейчас ему, похоже, было не отвертеться: один из трёх кубков обязательно должен быть выпит!
Парень снова глянул на подружку, но та ничем помочь в данную секунду приятелю не могла. Тришка, закрыв глаза, зацепил наугад один из кубков и махом осушил. Глаза у него вылезли из орбит, он выронил кубок и, хватая воздух ртом, опустился на подвернувшийся по случаю камень. Таких валунов, похожих на пуфики, возле стола было несколько. Шура поняла, что для этого они и предназначены. Только можно ли садиться на камень, девушка ещё не знала. Двое мужиков в одинаковых чёрных кожанках с меховыми рукавами подхватили Тришку и куда-то уволокли. Теперь очередь дошла до Шуры. Изумрудный распорядитель таким же широким жестом пригласил девушку к столу:
– Болярыня Веденея, изыдя из Прави, откушати в Яви.
Саша, стараясь ступать неспешно, приблизилась к столу, но выбрала из всей еды только каравай чёрного хлеба со стоявшей на нём солонкой. Отщипнув кусочек, девушка обмакнула его в солонку и съела. Сзади среди певших гостям величание послышались одобрительные вздохи. Тут же к Шуре подскочил виночерпий, держа в руках такой же поднос, с такими же золотыми кубками. Но Шура не стала выбирать наугад. Она просто заглянула в кубки и увидела в одном красное вино, в другом, молоко, а в третьем – прозрачная ключевая вода.
Вот этот-то кубок и прельстил девушку больше всего. Ещё не допив, она снова услышала в толпе величальных одобрительные вздохи и покашливания. Все ждали от неё именно этого. Изумрудный молодец преподнёс ей за сделанный выбор небольшой подарок. Он для Саши показался изящным сувениром, но в этом царстве вполне возможно играл роль какого-нибудь магического символа. На подушечке лежал прикреплённый к триколорной ленточке, копией русского знамени, древний Тетраскеле. Подобными крестами – которые тогда назывались Hakenkreuz или Железный Крест —, щеголяли во время Первой и Второй Мировой гитлеровцы, только шейная ленточка ордена была совершенно другая.
Собственно, монахи Бон-По, которых Шура постоянно здесь вспоминала, тоже сделали девушке подарок. Ведь ключ к дверям в Шамбалу пришёл не без их помощи. Если это Шамбала, то почему местные жители так похожи на древних русичей? Что такое эта встреча и почему Тришку куда-то увели, а ей вручают не совсем заслуженные награды. Похоже, в этом государстве не так-то всё просто. Даже абсолютная власть над миром, обещанная проникшему в Зазеркалье, даётся вовсе не сразу, если вообще даётся.
К девушке подошли двое мужчин, одетых в чёрную кожу. Правда, они не стали уводить девушку силой куда-то, как они сделали с Тришкой, но жестами пригласили следовать за собой. Шура пожала плечами, надела ленту с античной свастикой – не помешает – и последовала за мужиками.
