Ознакомительная версия.
– Чудеса современной науки! – победоносно улыбнулся Малявин. После чего с укоризной произнес: – Между прочим, истратил на тебя единицу дорогостоящего материала. Теперь, чтобы не оплачивать фильтр из собственного кармана, придется сдать его на исследование.
– Шутишь? – недоверчиво прищурился Фрост.
– Какие там шутки. Взамен каждого использованного фильтра я обязан подшить к делу бланк с результатами исследований, – Малявин открыл пакет для образцов и аккуратно уложил в него фильтр. – Надеюсь, Кравич на меня не обидится.
– Ну а что ты скажешь по поводу нашего расследования? – спросил у напарника Фрост, когда они вновь зашагали по коридору Департамента, держа направление в сторону выхода из здания.
– Думаю, что оно благополучно зависло в пустоте, – с ледяным спокойствием ответил ему Малявин. – И, как мне кажется, у нас нет ни малейшего шанса в нем разобраться. Поверь моему слову, дело о неизвестных картинах Ван Гога на долгие годы превратится в крест, который шеф с садистским наслаждением станет возлагать на спины тех, кого решит покарать.
– Но что-то же нужно делать, – как-то не очень уверенно произнес Фрост.
– Я лично собираюсь прямо сейчас отправиться домой, – сообщил ему Малявин. – Приготовлю себе яичницу с крабами и съем ее, запивая темным «Московским».
В пятницу утром, едва только инспекторы Малявин и Фрост успели поздравить друг друга с началом нового рабочего дня, в гости к ним нагрянул непревзойденный эксперт из лаборатории Департамента. На этот раз Кравич не выглядел утомленным бессонной ночью, и даже его черные, жесткие, как проволока, волосы, которые он стриг строго два раза в год, не торчали, как обычно, во все стороны, а были аккуратно зачесаны за уши.
– Примите мои поздравления, ребятки, – весьма многозначительно изрек он, развалившись в кресле для посетителей и помахивая в воздухе тоненькой синей папкой, которую держал за края двумя руками.
– Принимаем, – с готовностью согласился Фрост. – Только, позволь узнать, с чем именно ты нас поздравляешь?
– Похоже, ваше расследование сдвинулось с мертвой точки, – Кравич кинул папку, которую держал в руках, на стол Малявина.
Инспектор непонимающе посмотрел на папку, затем, не меняя выражения, перевел взгляд на Кравича.
– Это что еще такое? – осторожно указал он на папку. При этом Малявин даже не коснулся ее пальцем, словно боялся, что оттуда может выскочить чертик с острыми зубами, и палец станет на одну фалангу короче.
– Результаты анализа образца, который ты принес мне вчера вечером, – ответил эксперт. – Это та же самая краска, которой написаны картины Ван Гога.
– Что?!! – вскричали в унисон оба инспектора, навалившись грудью каждый на свой стол.
Испуганно подавшись назад, Кравич вжался в спинку кресла.
– Вы что, ребята, не выспались? – с опаской посмотрел он сначала на Фроста, а затем на Малявина.
– Повтори еще раз то, что ты сказал, – зловещим полушепотом потребовал Малявин. – Только медленно и разборчиво.
– На фильтре, который ты вчера передал мне, была та же самая краска, которую я обнаружил в образцах, предоставленных вами два дня назад, – сказал Кравич. – Тогда вы сказали, что это пробы с картин Ван Гога.
Малявин и Фрост быстро переглянулись.
– Ты понимаешь, о чем идет речь? – спросил у напарника Малявин.
– Нет, – уверенно покачал головой тот.
– Я тоже, – Малявин озадаченно прикусил нижнюю губу.
– А я так и подавно, – отчего-то хихикнул Кравич.
Озаренный внезапной догадкой, Фрост метнулся к аппарату внутренней связи и торопливо, то и дело попадая пальцем не на ту кнопку, стал набирать номер отдела охраны зоны безвременья.
– Охрана?! – крикнул он в трубку так, что Малявин с Кравичем болезненно поморщились. – Это инспектор Фрост из Отдела искусств… Да, это я был у вас вчера… С напарником… Совершенно верно, мы беседовали с Павлом Мариным… Именно он меня и интересует… Черт возьми, уважаемый, вы мне дадите сказать хоть слово! – быстро взглянув на находящихся в комнате коллег, Фрост тяжело вздохнул, покачал головой и провел пальцами по лбу. – У Марина после нас вчера были посетители?.. Понял… Ясно… Задержите всю корреспонденцию, через полчаса мы будем у вас. – Фрост бросил трубку на рычаг. – Сегодня у Марина свидание с двоюродным дядюшкой, который его периодически навещает, – сказал он, обращаясь к Малявину. – Марин каждый раз отдает ему свои новые картины. Сегодня утром он передал в инспекцию на проверку семь картин. Я приказал арестовать их.
– Но Марин – это не Ван Гог, даже если он работает теми же красками, – с сомнением покачал головой Малявин.
– Но и впечатление идиота он тоже не производит, – заметил Фрост.
– Нет, – согласился Малявин. – Ну и что с того?
– Только полному идиоту могло прийти в голову использовать для своей мазни краски, доставленные контрабандным путем из XIX века. Ты представляешь, во сколько обходится такая причуда? Идем, – Фрост поднялся из-за стола и проверил, на месте ли служебное удостоверение. – А ты, – повернулся он к Кравичу, – сиди у себя в лаборатории и будь готов.
– А что вы сегодня притащите? – поинтересовался эксперт.
– Ты любишь живопись? – спросил Малявин.
– Да, – подумав, кивнул Кравич.
– В таком случае будь готов к самому худшему.
Спустя час инспекторы, как и обещали, появились в лаборатории Департамента. Тубус, в котором лежали свернутые в тугой рулон картины заключенного Павла Марина, перешел из рук инспектора Фроста в руки эксперта Кравича.
Еще через полтора часа в коридор, где, расположившись на стульях, инспекторы ели сосиски, запивая их кофе из автомата, вышел Кравич и пригласил их пройти в свой кабинет.
Картины Марина, подобно большой пестрой скатерти, были расстелены на длинном лабораторном столе.
– Все именно так, как вы и предполагали, – сообщил инспекторам Кравич. – Полотна и краски, использованные для этой пачкотни, абсолютно идентичны тем, которыми пользовался в своих ранее неизвестных работах Ван Гог. Более того, краски были взяты из одной емкости. И все это, – я имею в виду, конечно, не сами картины, а полотно и краски, – было изготовлено в первой половине XIX века. Однако стиль работы, как видно даже невооруженным глазом, не имеет ничего общего с творениями Ван Гога. И, уверяю вас, то, что вы видите перед собой, это вовсе не имитация. Автор этих «абстрактных» полотен совершенно не умеет рисовать. Возможность того, что он мог подделывать картины Ван Гога, исключена полностью. Все картины, кроме одной, покрыты стабилизирующим составом «200-В». Картина, оставшаяся незаконсервированной, – Кравич поднял натянутую на проволочный подрамник картину, которую накануне инспекторы видели стоявшей на мольберте в «мастерской» Марина в зоне безвременья, – представляет для нас наибольший интерес. С помощью компьютерной томографии удалось выяснить, что под верхним слоем краски находится другое изображение, покрытое стабилизирующим составом. Вот то, что удалось рассмотреть, не снимая верхнего слоя красок.
Ознакомительная версия.
