Ознакомительная версия.
Я остановился. Гарри не попадал ни в музыку, ни в ритм.
— Давно на гитаре играешь?
— Шших. [21]
— Ну-ка, сыграй что-нибудь.
Гарри сыграл рифф из “Black Night” (он довольно простой). Затем “Lady in Black” — «суперхит из двух аккордов и с припевом без слов», как сказал об этой песне её автор. Гарри бил по струнам длинными зелёными конечностями и пел на своём языке.
— Ш уу , шу-ш уу , шу-шу-ш уу , шу-шу-ш уу … [22]
— Ну так ништяк, ты хорошо играешь. Так вот, слушай: куплет. Здесь гитара играет всего четыре аккорда, ритм без выкрутасов. Т а — дам, т а — дам, т а — дам, т а м, та-т а — дам. Запомнил?
— Ч т — т, ч т — т, ч т — т, т , чт-ч т — т [23], — повторил Гарри.
— Ага. А аккорды такие.
Примечание:
C, D, E, F, G, A, B — ноты (соответственно: до, ре, ми, фа, соль, ля, си).
1, 2, 3… — номер лада.
• — струну надо зажать.
* — ноту надо заглушить. (2 и больше «*», расположенных друг под другом, — это барре; просто глушишь несколько нот одновременно указательным пальцем… ну, или лианой.)
Та-дам — ритм. Т а — на этом ударе делаешь акцент.
5 7
E _*_______
B _*_______
G _*_______
D _*__ ____
A _*__ ____
E _*________
Т а — дам
3 5
E _*_______
B _*_______
G _*_______
D _*__ ____
A _*__ ____
E _*________
Т а — дам
10 11 12
E _*_______
B _*_______
G _*_______
D _*__ ____
A _*__ ____
E _*________
Т а — дам, т а м
8 9 10
E _*_______
B _*_______
G _*_______
D _*__ ____
A _*__ ____
E _*________
Та-д а — дам
– Вниз — вверх, вниз — вверх, вниз — вверх, вниз , вниз- вверх — вниз. Есть? Тогда погнали!
И я заголосил в три глотки:
If there’s no one who makes it change
It’s no doubt think you’re awfully blind
Тут вступил Гарри, и я запел громче:
If there’s no change there’s a chance
To set up right just what you find
Подстраивайся!
Stay high — not low!
Stand up to show!
Я спел ещё один куплет, затем два раза припев. Куплет. Два раза припев. Сыграл переход, более быстрый и агрессивный, чем основная часть. Гарри импровизировал, очень недурно, кстати, — ощущения, что он мало знаком с гитарой, уже не возникало. Скромничал растений в первый раз, что ли? Вообще, он такой, наш скромняга Гарри.
Гигант играл свою импровизированную партию в ритме перехода. Я выдал соляк, довольно короткий — минуты на полторы. Затем мы на пару сыграли переход. Побили, подубасили от души по струнам и вернулись к основному ритму. Т а — дам, т а — дам… Я спел два куплета подряд. Повыл, покричал — тянул время, создавал напряжение. И, наконец, мы перешли к завершению. Припев * 4. Вокальный импровиз. И кода: повторение основного риффа с неожиданной концовкой.
(Гарри) (Я)
Дж-дж-дж-дж / Тр-р-р-р-р-р-бдж
От драйва и дисторшна приятно звенело в ушах.
— Фуух, хорошо!
— Шшт-ч сст ц! [24]
— Уже даю. Эта вещь называется “Screams are Restricted”. Может, слышал. Это наш первый сингл. Раз, два… Раз, два, три, четыре.
И я зарядил скоростное вступление…
Мы сыграли около 7 песен “Hard Boil”, когда пришла Леанта. Она дождалась, пока отзвучат последние ноты “When I Rock (I Like to Shout)” (третьего нашего сингла), и похлопала в ладоши.
— Чудесно. Наигрались, мальчики?
— Ты как, Гарри?
— Штых! Ф-с! [25]
— Продолжим потом?
— Ф… чш, сст-ц-кх? [26]
— Не грусти, ещё поколбасимся. — Я стрельнул глазами в сторону гумафлорки. — Как, дорогая, ты готова к gettin’ satisfaction?
— Я всегда готова, мой ненасытный дружок, — сказала Леа, — но давай сначала поедим.
— Время ужинать? Прекрасно. Я помню вашего повара: он с петрушкой такое вытворяет, что её даже съесть хочется. Извращенец, короче, в самом лучшем смысле слова. Ну, давай, Гарри! Ещё увидимся.
Я поднял руку, прощаясь с зубатиком.
— Схе! [27]
Он махнул лианой. Я воспользовался этим и бросил ему гитару. Гарри безо всякого труда её поймал — реакция редко его подводит.
«Пещера» находилась в пятидесяти метрах над канализационным полом — я обнял Леанту за талию, и мы по каменным ступенькам спустились вниз.
По дороге в «Столовую» мы почти не разговаривали — были слишком заняты прижимансами и присосансами.
Заведение, в которое мы вошли, мало походило на обычную столовку. Думаю, всё дело в фантазии гумафлоров: она не очень богатая. Они из тех, кто любит краткость и информативность — если город, то Город, а столовая — значит, «Столовая».
Я посмотрел на переливающиеся всеми цветами Вселенной стены. Современная мебель: стулья и столы, диваны и кресла, которые подстраиваются под ваши требования; роботы-официанты, летающие со сверхреальностной скоростью; компьютеризированное меню с системой подсказок — и ещё…
В общем, много всего.
Но самое поразительное знаете что? Цены низкие, а порой даже ущербные.
Мы сели в центре зала, у стенки.
— Бело-голубой, — сказала Леа.
Она обращалась к стенке. Та изменила цвет на нежно-голубой с белыми вкраплениями.
В глубине зала мы заметили Дззинка. Я помахал ему и послал воздушный поцелуй. Он скорячил какую-то непонятную физиономию и дал отмашку. Ясно: «Не беспокоить, я ем».
Я вертел головами, рассматривая посетителей. Многих я знал.
— Что тебе заказать? — спросила Леа.
— Без разницы, но только много.
— Тогда так…
Я не услышал, что она заказала, — в «Столовой» было слишком много женщин.
— Чем это ты занят?
Голос не был похож на Леантин, к тому же ей всегда было по барабану, смотрю я на других женщин или нет. Я поднял голову и увидел… мог бы и сам догадаться.
— Привет. Я знал, что ты мне не привиделся.
Клахт шмыгнул носом, вытер его рукавом.
Леа говорила, что хорошенько запудрила братцу мозги, и я надеялся, что до конца своей отсидки с ним не увижусь, но мне как обычно везёт.
— Да-да? Вы что-то хотели?
Клахт встретился с моим взглядом. Я был сама невинность, а Клахт — сама ярость.
— Я не хочу устраивать разборок здесь, это общественное место. Негоже из-за какой-то псины портить жизнь другим.
— Почему это из-за какой-то? Из-за очень конкретной псины.
— Слышь… — Клахт повысил голос и чуть не перешёл на фальцет. — Слушай, — сказал он тише, — я знаю, ты был у моей сестры. Кстати, вот она.
Ознакомительная версия.
