Выйдя из дома в сопровождении оруженосцев, он сразу же свернул налево, туда, где через боковой вход южной части королевского замка можно было попасть в лабиринт тёмных переходов, ведущих к подножию Белой башни. Он никогда не был внутри, как и большинство придворных. Это была запретная территория, где хозяйничали колдуны и алхимики, состоявшие на службе короля. И если кому-то что-то было нужно от них, следовало придти к белым мраморным воротам и передать послание через стражников.
Так Марк и поступил, и когда дежурный офицер в белой тунике, надетой поверх тонкой кольчуги, удалился с запиской для графа Рошмора, он поднял голову, чтоб посмотреть на саму башню, облицованную белым мрамором. Небольшой дворик перед воротами, похожий на колодец в окружении замковых строений, давал возможность полюбоваться резными колоннами и статуями воинов и дев. Это было, наверно, одно из самых красивых строений города, но при этом скрыто от людских глаз. Даже с верхних этажей соседних стен невозможно было разглядеть все украшения этой башни. Как говорили маги, то, что скрыто от людских взглядов, предназначено для глаз богов. Это казалось Марку немного странным, но куда более интригующим было то, что за этим великолепным фасадом скрывалось нечто тёмное и зловещее, наложившее свою роковую печать на всех, кто там обитал.
Филбертус появился вскоре. Он, как обычно, выглядел очень нарядным в своём бархате винного цвета с золотой цепью на груди, но его лицо было озабоченным. Он всё ещё держал в руке только что прочитанную записку.
— Это правда? — воскликнул он, опустив приветствие. — Кто-то пытался провести обряд с жертвоприношением в столице?
— Увы, да, — кивнул Марк. — Где поговорим?
Он и не думал, что молодой маг пригласит его к себе и тот, жестом позвав его следовать за собой, углубился в лабиринт коридоров, которые привели их в дворцовую часть замка. Открыв дверь первой же гостиной, он заглянул туда, чтоб убедиться, что она свободна, и вошёл.
Марк последовал за ним. Они сели к столу и он рассказал Филбертусу всё, что узнал от молодого чернобурого лиса. Маг слушал его внимательно, и на его лице отражалась всё большая тревога. А когда Марк сообщил, кем оказался ребёнок, предназначавшийся в жертву, он и вовсе нетерпеливо заёрзал на месте, с трудом воздерживаясь от желания что-то сказать.
— С сожалением должен согласиться, что всё это похоже на правду, — проговорил он, когда Марк закончил свой рассказ. — Описание ритуала очень точное, даже то, что колдуны сначала омыли жертву, чтоб положить её на алтарь чистой, соответствует принятому обычаю. Мне хотелось бы поговорить с тем, кто сообщил тебе всё это.
— Увы, не получится, — непреклонно покачал головой Марк. — Я допросил его тщательно, чтоб выяснить все детали происшедшего, которые он запомнил, именно потому, что не могу представить его тебе. Это мой особо ценный осведомитель, который согласился работать на нас на условиях полной анонимности. Если я нарушу уговор, я его потеряю.
— Жаль, — вздохнул Филбертус, но не стал спорить. — Но ты знаешь, где это произошло?
— Он показал мне это место, и я могу проводить тебя туда.
— Хорошо. Я осмотрюсь там позже. Это серьёзное преступление, Марк, и если тебя волнует похищение и попытка убить графа де Фортена, то меня очень беспокоит то, что здесь у нас под боком кто-то проводит ритуалы чёрной магии, а мы ничего об этом не знаем. Старуха Инес будет в ярости, когда услышит об этом. К счастью, доложу ей об этом я, потому полетят совсем другие головы.
— По-твоему, что это был за ритуал? — спросил Марк.
— Это вызывание демона, и, судя по тому, что жертва — невинный ребёнок, а не собака или петух, то это очень сильная сущность.
— Это могло сработать?
— Как знать…
— Но зачем?
— Скорее всего, чтоб обменять жизнь мальчика на что-то другое. Обычно явившегося демона о чём-то просят, чаще всего о содействии в каком-то злодеянии: устранить соперника, отомстить обидчику, навести на кого-то страшные чары или просто попросить денег. Но чаще всего целью является именно проклятие, которое наводится на другого человека или его семью. Мы начнём расследование. К счастью, у нас уже есть подозреваемый!
— О чём ты?
Филбертус мрачно взглянул на него.
— Не о чём, а о ком. О бароне де Бельгарде. Мы уже давно приглядываемся к нему, но пока он находился в графстве Фортен, он был для нас недосягаем. В конце концов, хоть он и вассал Сен-Марко, но на подвластных ему землях может творить всё что угодно. Другое дело здесь, в Сен-Марко.
— Ты хочешь сказать, что этим колдуном мог быть сам барон?
— Похоже на то. В своём замке он занимается колдовством, у него целая башня отведена под лабораторию и ритуальный зал. Он скупает везде, где может, гримуары, ингредиенты для зелий и магические предметы.
— Ну, я знаю, что провинциальные землевладельцы часто балуются магией, — заметил Марк, — однако, попытка что-то там наколдовать ещё не делает их колдунами.
— Если б всё было так просто, мы бы не держали в его графстве своих шпионов, — проговорил Филбертус. — Там пропадают люди: девицы и маленькие дети. В селениях все боятся его слуг, которые творят беспредел. Поговаривают, что в той самой башне обитает некий демон, который помогает ему в волшебстве в обмен на человеческие жертвы. Известно даже его имя — Садорим. Кое-кто его видел. Он появляется в образе чёрной собаки, большого медведя или высокого худого мужчины со светлыми волосами, крючковатым носом и пронзительным взглядом, от которого душа уходит в пятки.
— Ты в это веришь? — скептически поинтересовался Марк.
— Скажем так, я не исключаю, что это правда. Говорю же, наши осведомители и шпионы сообщают нам множество странных и пугающих подробностей о его оккультных опытах. Это лишь слухи, но таких слухов слишком много. Мы собираем их и анализируем, но не можем ничего сделать, даже провести расследование. На земли его племянника, которыми он управляет от его имени, не распространяются законы Сен-Марко. И, по большому счёту, не будь де Фортены и де Бельгарды вассалами короля, нам бы не было до этого дела, но всегда существует опасность, что он притащит свою магию сюда. И вот это случилось!
— Предположительно.
— Почему ты так говоришь? — неожиданно обиделся Филбертус.
— Ну, во-первых, потому что я знаю де Бельгарда как отважного воина, беспредельно преданного Арману, во-вторых, против него нет никаких прямых улик, и, в-третьих, я не понимаю, зачем ему привозить в Сен-Марко своего племянника, похищать его, да ещё устраивать какой-то ритуал на окраине в заброшенном доме. Почему не сделать это в замке Фортен в той самой башне, где ему никто не помешает, и потом можно сочинить любую историю о смерти ребёнка, и даже если ей не поверят, заниматься расследованием никто не будет. Зачем ему вызывать какого-то демона, если у него уже есть этот, как ты его назвал?
— Садорим.
— Да. А если уж он снова потребовал жертву, то не проще ли было отловить на улице какого-нибудь замарашку, которого никто не хватится, и спокойно провести ритуал в собственном подвале на улице военных баронов?
— Твои сомнения не лишены смысла, — немного подумав, согласился Филбертус. — По крайней мере, то, что касается «во-вторых» и «в-третьих». Что же до воина… То и у него могут быть проблемы, которые можно решить только с помощью потусторонних сил. Я учту всё это при расследовании. Пока же мне хотелось бы увидеть место, где проводился ритуал.
Марк не стал возражать и проводил его к заброшенному дому на южной окраине. Он терпеливо ждал, пока маг осматривал, ощупывал и обнюхивал стены и мебель в полуподвале, где было всё так же сумрачно и пахло сгоревшими травами. Потом они вернулись вместе и на Королевской площади разошлись каждый в свою сторону.
Просьбы и поручение
Марк решил оставить всё это на колдунов Белой башни, но всё равно испытывал какое-то беспокойство от этого. Занимаясь повседневными делами, он иногда отвлекался, снова размышляя о похищении маленького графа и зловещем ритуале, едва не стоившем ему жизни. Он понимал, что у него нет никаких оснований вмешиваться в это, и всё же никак не мог перестать думать о нём.
