— Итак, оркские колдуны трудились не покладая рук, в результате чего нам теперь приходится полагаться лишь на зеленый камень чародеев.
— Именно, — сказала Лисутарида и добавила: — Надеюсь, мне удалось убедить тебя в огромном значении этого артефакта?
— Удалось. Ну и что с ним произошло?
— Его хранение доверили мне.
— И?..
— Я его потеряла.
— Ты потеряла зеленый камень чародеев?! Каким образом?
— Отправляясь на бега, я положила камень в свою сумку, и это был совсем не такой легкомысленный поступок, как может показаться на первый взгляд. Для того чтобы правильно пользоваться камнем, надо быть могущественным чародеем и знать, как в различных обстоятельствах проявляются его свойства. Думаю, я обронила его в тот момент, когда передавала моей помощнице деньги, чтобы та от моего имени сделала ставку.
— На какую квадригу ты ставила?
— На «Разрушителя городов».
— Неудачный выбор, я на этой развалине потерял кучу бабок.
— Камень был...
— Тебе не показалось несколько странным то, что эта колесница сошла с дистанции на последнем круге? По-моему, возничего просто подкупили.
— Я, конечно, тут же принялась его искать, но...
— Мне кажется, Мелия — не лучший вариант для стадионного мага. Уверен, что на стадионе творятся темные дела, и Мелия имеет с них приличный откат...
Лисутарида проинформировала ледяным тоном, что явилась вовсе не для того, чтобы обсуждать наши потери на гонках колесниц.
— Я потеряла самый важный предмет из имеющегося в наших арсеналах оружия, и его надо найти как можно скорее.
— Ты не очень огорчайся, — продолжал я. — Я пострадал так же, как и ты. «Разрушитель городов» должен был не моргнув глазом выиграть забег. Но в нашем городе, увы, наступили такие времена, когда честный человек не может сделать ставки без того, чтобы его не облапошили.
В глазах Властительницы Небес сверкнули грозные огоньки, и я поспешил перейти к делу.
— Мне необходимы подробности, — сказал я.
— Зеленый камень чародеев вделан в оправу, как кулон. Работа ювелиров-эльфов. Весьма примечательная. Однако длительным расследованием тебе заниматься не придется. Сразу приступить к поискам камня мне не удалось, не могла же я использовать заклинание Нахождения прямо на стадионе Супербия под носом у самого консула. Однако вернувшись домой, я немедленно обратилась к магическим силам. Словом, при помощи магии мне удалось установить местонахождение кулона. В данный момент он находится в портовой таверне. Название «Остроконечный жезл» тебе что-нибудь говорит?
— Да. Это именно то место, где заканчивают свой путь украденные драгоценности.
— Так я и думала. Надеюсь, Фракс, ты осознаешь, что в этом деле требуется абсолютная секретность? Я не могу допустить, чтобы король, консул или кто-то из моих коллег узнал, что я потеряла сокровище. В подобных обстоятельствах, как ты понимаешь, я не могу отправиться в таверну и обрушить на похитителей все известные мне скверные заклятия. От меня потребуют объяснений, которые я дать, увы, не смогу.
Я прекрасно понимал, что в городе, где все от мала до велика ненавидят и боятся орков, человек, потерявший наше самое мощное оружие, очень скоро пожалеет о том, что родился на свет, будь он могущественным волшебником или жалким частным сыщиком. Со стороны Лисутариды это было проявлением величайшего легкомыслия. Однако удивляться не приходилось. После того как Лисутарида сделалась главой Гильдии, ее пристрастие к фазису стало наносить более серьезный ущерб городу по сравнению с тем временем, когда она оставалась рядовой (пусть и наделенной волшебной силой) наркоманкой.
— Почему ты не отправила за камнем кого-нибудь из слуг?
— Я решила, что это связано с большим риском. Если их там даже никто и не узнает, кто-то из них может впоследствии проболтаться. Прислуга в нашем городе не славится сдержанностью. Моя помощница-секретарь абсолютно надежна, но это — молодая женщина весьма хрупкого сложения и совсем не годится для подобных дел. Мне известен адрес дома, где находится камень, но я не знаю, с чем ты там можешь столкнуться.
— Скорее всего с типом или типами, которые не пожелают его вернуть, — сказал я. — «Остроконечный жезл» — естественная берлога для жуликов всех мастей. Однако не волнуйся. Я верну тебе безделушку.
Судя по рассказу Лисутариды, вор не имел представления о том, что украл. Скорее всего он полагает, что ему в руки попала обыкновенная дамская висюлька, и постарается сбыть ее как можно быстрее за небольшую цену.
В удушающей жаре моего жилища Лисутарида чувствовала себя довольно скверно. В зимнее время Властительница Небес, так же как и другие маги, налагала на свои одежды простенькое заклинание Подогрева (им умел пользоваться даже я), но охлаждение с помощью магии требует значительно больших усилий.
— Надеюсь, что в ходе расследования ты не станешь прибегать к своим юридическим полномочиям? — с тревогой в голосе спросила она. — Это может привести к нарушению секретности.
Услыхав эти слова, я ужасно разозлился. Ведь я делал все, чтобы поскорее забыть о своих так называемых юридических полномочиях. Пробыв всю жизнь рядовым гражданином города-государства Турай, я несколько месяцев назад неожиданно для себя получил пост Народного трибуна. Одарил меня этим высоким званием заместитель консула Цицерий. Институт народных трибунов исчез сам по себе лет полтораста назад, но официально его никто не отменял. Цицерий восстановил пост лишь для того, чтобы я мог получить доступ на Ассамблею чародеев. Ни он, ни я не рассчитывали на то, что я каким-то образом стану прибегать к власти, которой юридически наделен Народный трибун. Однако сенатор Лодий (политический противник Цицерия) грязным шантажом вынудил меня прибегнуть к власти и остановить выселение некоторых бедных граждан Турая из их домов. Мои действия привели к целому ряду нежелательных последствий, и с тех пор я всеми силами стараюсь не вступать в мутные воды политического мира Турая. Словом, я хотел, чтобы все забыли о существовании Народного трибуна по имени Фракс, и отказывался от любых действий в этом качестве, понимая, что они принесут мне одни неприятности и поссорят с сильными мира сего.
— Не волнуйся. Это не более чем почетный пост. Сенатор Лодий заставил меня один раз воспользоваться властью, и это все.
Народный трибун назначается на год, и я надеялся, что через несколько месяцев срок моего пребывания тихо истечет и я снова превращусь в обычного гражданина. Если в Турае человек хочет заниматься политикой и при этом остаться в живых, ему нужна гораздо более прочная «крыша», чем та, которой обладал я.
