— Я не верю в это. Как такое могло случиться? Может, Колда придумает что-то с травками? Или ты проведёшь какую-нибудь операцию?
«Я могу. Но ты должен убедить мисс Тейт согласиться на эту корректировку. А ещё есть вопрос о силе твоих собственных душевных привязанностей».
Я совсем забыл о Каре, размышляя о работе, Тинни и этой ситуации параллельно.
«Это вполне возможно, предположим, она согласилась».
— Проклятье.
«Я должен буду своим сознанием найти в её памяти память и повредить повреждённое, найти переломные моменты, нуждающиеся в корректировке или прижиганию. Каждый такой переломный момент повлияет на все остальные. Это трехмерная задача. Операция будет намного более сложной, чем требуется для жертв насилия, таких как мисс Алгарда. Она довольна жизнью и пережила это, хотя не было никаких гарантий».
— Ты разговаривал с ним обо мне, да? — спросила Тинни.
— Мы, — я обнял её, так она всегда ощущала себя абсолютно защищённой. Как и предполагалось, она расплакалась, я тоже. — Мы можем решить эту проблему, если ты согласишься на это. Если ты разрешишь Старым Костям внести кое-какие незначительные изменения… Я хочу дать ему поработать надо мной.
Это было первое, что пришло мне на ум, и было почти наглой ложью. Все возможные усовершенствования, в которых нуждался мой мозг, он уже, возможно, сделал, не ставя меня в известность.
Я испугался от этой мысли.
Никто не захочет признаваться, что нуждаются в стабилизации психики, даже когда знает об этом. Естественной первой реакцией Тинни был отказ, я продолжал крепко обнимать её, молча, разговоры тут не могли помочь. Всё, что нужно было сказать, уже сказано.
Изменения в нас привели бы к изменениям в нашем общении.
Я думал, что шанс есть, и мы сможем найти выход.
Дядя Освальд открыл дверь, проверяя, всё ли в порядке, в руке у него была кружка. Розовый румянец на его щеках говорил, что он не покладая рук наслаждался моим гостеприимством. Не увидев разбросанных по округе кишок, он заворчал и закрыл дверь.
Обнимание продолжилось. Тинни понемногу расслаблялась, покоряясь необходимости. Мы должны наладить отношения, ей придётся бороться с одержимостью, которая делает это невозможным.
Конечно, я стыдился. У меня была она, хорошо знакомая и очень уютная, хотя всегда перегруженная эмоциями и драматизмом. А ещё была в запасе Кара, вызывавшая на удивление сильное чувство влечения не такое, как бывает к любым женщинам между семью и семьюдесятью. Так она тоже, конечно, привлекала, но существовало и что-то большее, научное любопытство и уверенность, что Кара Алгарда не будет устраивать драмы.
О Искушение, ты грязное животное!
Я почувствовал веселье невидимого наблюдателя.
Это уже стало обычным в сложных ситуациях.
У Тинни было пока преимущество, за ней был комфорт, как у разношенной старой обуви, когда она не настроена против меня. Но Кара могла потягаться с ней и даже выйти вперёд, приложив небольшое усилие, если Тинни не перестанет отвергать мои доводы.
Невидимый наблюдатель предложил: «Пора заходить внутрь. В темноте что-то движется. Вы же не желаете находиться здесь, когда оно придёт».
Покойник закатил большую вечеринку. Я завёл Тинни в его логово. Там было жарковато, воздуха из-за толпы не хватало. Пенни и Птица работали над своими творениями. Джимми Полька и младший брат Буча устроились в сторонке на паре складных стульев с закрытыми глазами, возможно, без сознания. Старые Кости, похоже, промывал им мозги.
«Особо взять там, конечно, нечего. Во всех смыслах».
Освещение из-за живописцев было лучше, чем обычно. Светильники тоже вносили свой вклад в повышение температуры.
Цвет лица Плеймета улучшился, стал насыщеннее и ярче. Тем не менее, он был долгосрочным проектом, и ещё отнимет много сил у Покойника, тогда как наша ситуация продолжает развиваться.
Старые Кости были чудом в мёртвой плоти, но и для него существуют пределы.
Когда у него появится время поработать над Тинни?
«Не скоро, я рад, что ты осознал это прежде, чем мне пришлось довести до тебя. Я буду рад передать тебе задачи планирования».
— В смысле? — я просмотрел через плечо Пенни. Она сделала несколько эскизов очень привлекательной девушки. На листе были полноразмерные изображения в различных позах и с разными причёсками. Я смог произнести только: — Ничего себе!
Тинни не удалось проткнуть меня взглядом. Она просто удивлённо и завистливо смотрела.
«Если дашь волю воображению, то образы снесут тебя. Такой смелый выбор костюма позволяет женщине бросаться в глаза. Мисс Тейт и её племянница выглядели бы в подобном одеянии не менее эффектно».
Я не стал говорить, только подумал, что младшая мисс Тейт может дать фору старшей.
Веселей.
— Я живой человек и вижу факты.
Я посмотрел, как работала Пенни. Она явно была талантлива, быстра и не испытывала никаких затруднений, находясь рядом со мной, пока, пользуясь углём и множеством палочек для письма изготовленных Объединением, оформляла свою команду фантастических девушек.
Птица писал цветной портрет. Он изображал уродливого, мутноглазого сукина сына, похоже, собиравшегося рявкнуть, наклониться вперед и укусить.
Тинни выглядела растерянной. Мне удалось обозреть всё полотно, когда Тинни, по просьбе Покойника, отошла, чтобы не мешать.
— Что это за пережёванный комок? — спросил я.
«Это комбинация черт из многих умов. Я не уверен, но он может быть хозяином воскресителей».
— И как мы это выяснили?
«Мистер Птица, под моим руководством, создаёт портрет, составленный по кусочкам, взятых из сознания всех, кто попадал в моё ментальное поле, с тех пор, как я проснулся. Воскресители только часть, пока неизученная, того, что происходит. Они собирают органы, которые повторно используются, а этот человек может представлять особый интерес, если мы можем его найти».
Он был прав. Я бы не догадался применить подобный способ.
«Большинство наших гостей никогда о нём не слышали. Лишь от немногих из них всплыло единственное имя Натан. Никто, ни из наших друзей, ни остальные, не думают, что встречали его, но некоторые, возможно, совершили это, не ведая об этом».
Именно за эти поразительные способности, умение соединять маловероятные связи, Покойник и был настолько ценен. Я сказал:
— Он немного похож на Барата Алгарду.
Появилось ощущение, что из комнаты выдуло всё тепло. Его Милость устроился за моими глазами, изучая картину сквозь моё пристрастное мнение.
«Нет, не Барат Алгарда. Глаза. Нос. Шрам». У этого шрам от ожога до самого уха с правой стороны лица. «Пригласи сюда Седлающую Ветер».
