– Ну и какое ваше предназначение? – спросил бизнесмен, наливая снова в опустевшие рюмки коньяку.
– Ты знаешь, это сложный вопрос. Ответ на него меняется со временем. В детстве ты думаешь одно, в институте – другое, а в зрелом возрасте – третье. Ответ развивается вместе с тобой. Вот мне сейчас почти шестьдесят. И ты знаешь, я считаю себя счастливым человеком. Не всегда все просто было в моей жизни, но сейчас: любимая жена, дети, внучки. С другой стороны, правда, трудная и не очень благодарная работа. Так ведь полного удовлетворения никогда не бывает.
– А что, вам не нравится работа? Я думал, что человек вашего уровня абсолютно счастлив, раз он добился такой карьеры.
– Понимаешь, Олег, работа государственного чиновника, безусловно, интересна. Она дает возможность участвовать в крупнейших проектах, в которые ты никогда не смог бы попасть извне, формирует глобальное мировоззрение. Ты видишь, что происходит не только у нас в стране, но и в целом, в мире. А если твои результаты приносят еще и реальную пользу людям, то испытываешь настоящую, искреннюю радость. С другой стороны, здесь ты очень зависим. От начальства, от людей, от политики. Ты не можешь жить простой, свободной жизнью. Постоянно нужно вести себя, как предписывают «правила игры». А не желаешь – уходи.
Коммерсант встал, подошел к мангалу и подкинул в него несколько березовых поленьев. Сделав большой глоток коньяку, он глубоко вдохнул носом воздух и задал неожиданный вопрос. – Анатолий Эдуардович, а вы никогда не хотели быть математиком или физиком? Разработать, например, теорию перемещения в пространстве, или формулу волны?
Олег не видел, но всей спиной почувствовал, как напрягся его собеседник. Смелянский молчал, обдумывая ответ. Наконец он произнес. – А что это ты вдруг, Олег, ни с того ни с сего, заинтересовался физикой? Тебе же больше экономика подходит? Выручка, затраты, прибыль. Чем тут физика может помочь?
Марков повернулся к чиновнику и посмотрел ему прямо в глаза. Бурлящая и пульсирующая энергия вместе с этим взглядом хлынула к его визави. Мозг бизнесмена генерировал вопросы, один за другим. – Это он или нет? Говорить или не говорить правду? Что он сделает, опять убежит? Навстречу неслись ответные флюиды Смелянского. – Кто ты? Что знаешь? Неужели опять до меня добрались? Сколько же это может продолжаться?
Наконец, не выдержав психологической дуэли, Олег присел перед креслом чиновника и заговорил. – Анатолий Эдуардович, прошу выслушать меня, не перебивая. Я понимаю, что мои слова могут показаться бредом, но у меня не остается иного выхода. Я знаю, вернее догадываюсь, что вы не чиновник на самом деле, а великий физик, который открыл и на практике доказал теорию револьвации. Это было в другом измерении. В той жизни я познакомился с вашей дочерью Светланой и влюбился в нее до беспамятства. Она – единственное мое счастье. Светлана дала мне ваш дневник, который я весь прочитал и изучил. Анатолий Эдуардович, вы – гениальный человек. Вы открыли то, что приведет людей к новому этапу в своем развитии. Я не знаю всех причин, которые побудили вас бежать из того мира, но догадался, что за вашей теорией стали охотиться нехорошие люди. Кто-то из них даже пошел на убийство профессора Смелянского. Я знаю это, так как сам был на месте трагедии в городе Ницца.
– Я безумно люблю Светлану и поклялся, что обязательно найду убийцу ее отца. Эта клятва на сегодня главная цель моей жизни, только она держит меня здесь. Анатолий Эдуардович, дорогой, я уже устал гоняться за вами по разным мирам. Я совершил две револьвации, причем в одной жизни чуть не погиб от наркотиков. У меня нет больше сил, поэтому умоляю, расскажите всю правду, не сбегайте опять. На новые подвиги меня просто не хватит. Я люблю вашу дочь и очень хочу вернуться к ней. Помогите мне, пожалуйста.
Весь свой монолог Марков проговорил на одном дыхании. С мольбою в глазах он сидел перед Смелянским на корточках и держал того за руку. Седой, стареющий человек смотрел на Олега грустным взглядом. После томительной паузы он ласково, по-отечески, потрепал его по плечу и медленно поднялся со своего кресла.
– Олег Николаевич, поздно уже. Нам с женой нужно ехать домой, к внучкам. Спасибо за вечер, за угощение и такую приятную беседу. У вас здесь, правда, очень хорошо.
Поставив недопитую рюмку на столик, он повернулся и медленно пошел к дому. Метров через двадцать мужчина обернулся. Он увидел, как крупный и влиятельный бизнесмен глухо рыдает, лежа на траве. Тело предпринимателя билось в конвульсиях, ноги царапали газон, оставляя на нем темные полоски искореженной земли. Искры тлеющих дров медленно падали на волосы, гасли, растворяясь в них. Для Олега Николаевича рухнула последняя надежда на счастливое возвращение…
Примерно через полчаса после отъезда четы Смелянских на видеофон коммерсанта вдруг поступило сообщение: «Жду вас завтра к 18.00 в Нескучном саду на набережной. Смелянский».
* * *
Весь день Олег Марков не находил себе места. Его организм уже с утра пребывал в возбужденном состоянии. Когда вчера пришли две строчки от Смелянского, он понял, что оказался прав. Чиновник был тем самым ученым, открывшим явление револьвации. Если профессор согласился на разговор, значит, сегодня Олег, наконец-то, узнает тайну его убийства.
Встреча была назначена в Нескучном саду. Марков хорошо знал это место, они часто гуляли здесь вдвоем со Светланой. Девушка очень любила старинные мостики над оврагами, небольшие озера, а также аллею влюбленных с часами, стрелки которых уже многие десятилетия показывают 17.55. Нескучный сад был одним из старейших парков Москвы. Расположенный между рекой и Ленинским проспектом, он сохранил в себе дух XVIII века – тех времен, когда и был образован на месте усадеб знаменитых русских семей Голициных, Демидовых и Трубецких. Как говорили историки, одна из усадеб в то время называлась «Нескучное», отсюда видимо и произошло название парка.
Олег пришел на встречу почти за час. Он с нетерпением ходил вдоль набережной. Наконец, со стороны Андреевского монастыря появился Анатолий Эдуардович. Выглядел тот достаточно бодро. Черная кожаная куртка хорошо контрастировала с его белой рубашкой и седой головой. Он подошел к Маркову, протянул руку и широко улыбнулся.
– Ну, здравствуйте, коллега. Никогда не думал, что кто-то кроме меня разберется в этой теории. А я ведь хотел ее унести с собой в могилу. Уж очень много бед она может натворить в грязных руках. Давайте-ка присядем, и вы мне подробно расскажете, что же произошло за это время.
Длинная исповедь Олега Николаевича включала в себя все перипетии его жизни на трех волнах. Сначала он подробно описал события в Ницце, породившие любопытство и все дальнейшие приключения. Затем, остановившись на изучении дневника, который ему отдала Света, не замечая, перешел на воспоминания о девушке. В его словах чувствовалась такая нежность и одновременно тоска, что у Смелянского заныло в груди, на глазах выступили слезы.
