– Собственно, пока – все. Только один вопрос… Ваше… э-э… субъективное мнение… Как вы думаете, эти капсулы… чьи они все-таки? В данном конкретном случае?
– Не знаю, – с сожалением ответил Савелий. – Честное слово. Слушайте, травоеда можно вычислить. Следы мякоти остаются в организме. Сделаете анализ крови или что там – и все будет ясно.
Сутулый встал.
– Разумеется. Более того… Боюсь, нам придется взять анализ у всех сотрудников вашего журнала. Включая вас. Конечно, такая проверка – дело сугубо добровольное. Сами понимаете, в нашем государстве никто никому ничего не должен. Но в данном конкретном случае мы возьмем на карандаш каждого, кто откажется…
– Понимаю. – Герц кивнул. – Я готов сдать кровь немедленно. Запишите меня первым в очередь.
Сутулый посмотрел почти с симпатией, однако на прощание руки не подал.
– Подождите, – остановил «гостей» Савелий. – У меня просьба. Услуга за услугу. Скажите, куда увезли моих людей, и я помогу вам. Я сам выясню, кто из двоих – травоед. Мне надо только поговорить с обоими наедине. А вы за это… – шеф-редактор подмигнул, что называется, по-свойски и вдруг стал сам себе противен, – не станете предавать огласке историю с обыском. Иначе коллеги из желтой прессы сотрут нас в порошок… Будет скандал, репутация журнала пострадает…
– Сожалею, – ответил сутулый без малейшего сожаления. – Но у полиции нравов контракт с одиннадцатым кабельным каналом. В данном конкретном случае наша беседа транслируется в прямом эфире. И потом… – Сутулый спародировал Савелия: подмигнул по-свойски. Это выглядело отвратительно. – Поверьте, господин Герц… Не пройдет и недели, как всем будет наплевать на чью-либо репутацию. За последние сутки мы провели семнадцать изъятий. Семнадцать репутаций уже… – Полицейский начертил пальцем в воздухе крест. – Одной больше, одной меньше… Расслабьтесь. Задержанные сотрудники вашего журнала пока сидят в отделении. Вечером мы переведем их в изолятор. Разумеется, вы не сможете с ними пообщаться. Да и зачем? Мальчишку мы отпустим, а ваш товарищ, который писатель… В данном конкретном случае он предстанет перед судом. До скорого свидания. У вас есть претензии, замечания по существу беседы либо к поведению и внешнему виду сотрудников нашей полиции? Жалобы? Пожелания?
– Нет.
Едва полицейские ушли, Герц вызвал Валентину. Она держалась спокойно. Савелий вспомнил жену и вздохнул. Поразительное самообладание. Вот вам и слабый пол.
– Я сейчас исчезну, – объявил он. – Мне надо срочно похмелиться. И кое-кому позвонить. А ты узнай, куда увезли ребят.
Валентина опустила глаза и тихо попросила:
– Савелий, не лезь в это.
– С какой стати?
– Сам пропадешь.
– Пропаду не пропаду – это не главное.
– А что для тебя главное, Савелий?
– Главное? – бодро переспросил Герц. – Ха! Это очень просто, Валентина. Главное – во что бы то ни стало сохранять персональный психологический комфорт.
– Прекрати, – сказала женщина. – Прекрати немедленно. Неужели ты не чувствуешь? Что-то происходит! Не раздувай щеки, Савелий. Не изображай сверхчеловека. Подумай о других. О Варваре. О нас. Мы должны уцелеть и сохранить журнал.
– Я никому ничего не должен.
– Еще как должен! – выкрикнула Валентина, бледнея. – Тебе доверили дело! Не ты его создал! Ты получил его в готовом виде! И теперь оно принадлежит тебе, но и ты принадлежишь ему!..
Герц подпер рукой щеку, смотрел, как напряглась и стала старой ее шея.
– Слушай, – тихо спросил он, – какую возгонку ты употребляешь?
– Что?
– Я говорю, какой номер жрешь?
– Я?!
– Да. Ты. Какой номер?
Валентина криво усмехнулась. Некоторые из них, подумал Герц, умеют криво усмехаться, не теряя при этом привлекательности.
– Я пробовала, когда была студенткой. Два или три раза. Не знаю, какой номер. Меня угощал ухажер… В общем, это было давно. И мне не понравилось.
– Почему?
– Мне было неприятно. Казалось, что со стороны я выгляжу дурой. А я не люблю выглядеть дурой.
Савелий кивнул:
– Есть мнение, что дурой быть выгодно.
– Наверное. Но только среди дураков. А меня всегда тянуло к умным людям.
– К Годунову?
– А что Годунов?
– К нему тебя тянет?
– Не твое дело.
– Согласен. Извини. Это не мое дело. Иди и срочно узнай, куда увезли Годунова. И еще… – Он вздохнул. – Приготовь приказ. О твоем назначении на должность шеф-редактора. Принесешь мне, я подпишу. Если что – возьмешь бразды в свои руки. Валентина Мертваго, железная леди, шеф-редактор журнала «Самый-Самый» – это будет сильно.
– А ты? – новым, тихим и твердым, голосом спросила женщина.
Савелий опустил глаза.
– Что «я»? Я – конченый травоед с большим стажем. Я много лет жру мякоть высокой концентрации. Ты переживаешь о нашем деле – молодец. Чтобы наше дело не пострадало, я обязан подать в отставку.
Он ждал, что Валентина кивнет или взглядом одобрит его. Не дождался.
Добавил:
– Но это будет не сегодня.
Встал. Пора было звонить «другу».
– Сегодня я попробую выкрутиться. И вытащить наших мужиков.
Муса уверенно управлял скромным китайским «фордом»: ускорялся резко, в повороты входил лихо – и все равно, сидя за рулем, выглядел как типичный малоимущий пенсионер. Такова была его маскировка. «Друг» Савелия был богат – возможно, очень богат – и умел нажимать на самые разные тайные пружины, однако роль потертого старичка с седенькой головенкой исполнял даже не талантливо – гениально. Он нарядился в обвисшую вязаную кофту и бесформенные туфли без каблука, весело посматривал поверх очков, шаркал при ходьбе, из ушей у него торчали волосы – безобидный кавказский дедушка, кефирно-клистирный вариант, валидольчик в нагрудном карманчике. На самом деле – практически всесильный и самый опасный человек из всех, с кем сводила Герца судьба.
Они дважды объехали по кругу дом «Свобода» – сначала внизу, по земле, потом по эстакаде, на сороковом уровне, – пока не отыскали вход в участок. В Москве милицейские конторы были самыми незаметными учреждениями – правоохранительная деятельность велась очень активно и одновременно скрытно и бесшумно, чтобы не раздражать граждан, не разрушать их психологический комфорт.
При входе в отделение дежурил андроид, электронный мент в штатском. Подпирал стену, маскируясь под бездельника. Муса проехал мимо, свернул за угол. Резко затормозил.
– Я договорюсь. Потом вернусь за тобой.
– Там везде объективы, – предупредил Герц. – Все отделения милиции подключены к проекту «Соседи».
Муса презрительно усмехнулся. Савелию стало неловко. Действительно, чему журналист может научить профессионального негодяя?
