Манфред ухватился за перильную верёвку и пошёл следом. Если бы у него был нож, он смог бы перерезать её в самом начале траверса и маятником уйти левее, отрезав второго итальянца. Правда, пришлось бы карабкаться по отвесной скале. Можно попробовать перебить верёвку айсбайлем, но сделать это нужно за два, максимум три удара, иначе замыкающий успеет до него добраться. Манфред прошёл несколько метров и остановился, оценивая расстояние до нижнего левого выступа. Длины верёвки должно хватить. Если он ошибся, то останется висеть на скале. Нужно было принимать решение сейчас, на ледовом поле ловить будет уже нечего.
Манфред повернулся к итальянцу вполоборота и перестегнул самостраховку, зацепив её за узел.
Стоящий на полке итальянец что-то ему кричал, недовольный его нерасторопностью. Лист улыбнулся и, отстегнув с пояса ледоруб, ударил по натянутой, как струна, верёвке. Затем ещё и ещё раз, высекая искры из скалы.
Идея сама по себе была абсолютно безумной, но это сыграло ему на руку. Итальянец даже не двинулся с места, наблюдая за действиями Манфреда. После четвёртого или пятого удара верёвка лопнула, и Фред, с силой оттолкнувшись от стены, стал падать вниз. Он почувствовал рывок и стал смещаться влево. Ещё… Ещё…
Оставалось каких-то пять-шесть метров. Лист ухватился за выступ. Выронил айсбайль и вцепился в скалу обеими руками. Зарычал, словно зверь. Из последних сил потянулся всем телом к небольшой площадке. Только почувствовав под ногами твёрдое основание, он смог перевести дыхание.
Эмоциональные итальянцы что-то кричали, и Манфред кричал им в ответ. Скорее всего, от страха и эйфории — и то и другое он испытал только что в полной мере.
Накричавшись вдоволь и выпустив пар, Лист попытался оценить своё положение. У него над головой практически отвесная скала, ему нужно обойти итальянца и первым добраться до ледника.
Манфред понимал, что придётся карабкаться вверх без страховки. У него были молоток и несколько крючьев, но не было ни куска свободной веревки. Оно и к лучшему: забивать крюки и перестёгиваться — значит, потерять время. Он прижался к скале и закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. Сосчитал до десяти и сделал глубокий вдох. Сердце постепенно успокоилось и вошло в привычный ритм.
Лист ухватился за трещину, отклонился немного назад и посмотрел вверх, оценивая маршрут. Самый тяжёлый участок начинался как раз над его головой. Скала хоть и отвесная, но с множеством трещин и уступов — есть за что зацепиться. Дальше будет легче.
Он начал подъём, останавливаясь только для того, чтобы набросать в голове план дальнейшего пути и отдышаться. Небольшой кулуар… Дальше несколько уступов вверх, затем влево. Справа глубокая трещина, но выше ему придётся забить пару крючьев — скала уж больно гладкая. Манфред ушёл влево и на какое-то время потерял из виду итальянца. Это придало ему дополнительных сил — когда противник скрыт, всегда действуешь на пределе возможностей, соревнуясь только с самим собой и со временем.
Подъём без страховки отнимает уйму сил. Всё время находишься в нервном напряжении. Боишься сорваться или ошибиться в расчётах. В первом случае — смерть мгновенная, во втором — долгая и мучительная. Чтобы отвлечься, Манфред стал думать о том, какую смерть предпочёл бы сам. Как ни странно, размышляя о причине собственного страха, он успокоился. Первую и самую опасную часть подъёма преодолел гораздо быстрее, чем рассчитывал.
Лист в очередной раз остановился и посмотрел вверх. Теперь нужно уходить вправо, почти горизонтально. Над головой небольшая рампа, и напрямую пройти без страховки нереально.
Когда он выбрался на более пологий склон, увидел итальянца. Альпинист шёл почти вровень, немного уходя правее. Но у него впереди выступ, и обойти его негде — придётся бить как минимум два крюка. Можно воспользоваться страховками от предыдущих восхождений, но Манфред этого не делал бы — мало ли что. Крюк мог разболтаться в трещине или просто проржаветь. Всегда надёжнее полагаться на свои собственные крючья. Пока итальянец возился под выступом, Лист уже поднялся на ледник. Сел на лёд и достал из рюкзака кошки.
Он преодолел ледник, ни разу не остановившись. Даже не обернулся в сторону итальянца. Посмотрел назад, только когда вышел на границу со вторым ледовым полем. Итальянец безнадёжно отстал. Скорее всего, испугался идти один и ждал компаньона.
Когда тот пройдёт траверс и они двинут дальше, Манфред будет уже у Бивака смерти. Собственная жизнь посильнее самых серьёзных мотиваций.
Самым трудным оказалось найти тайник, хотя Завьялов подробно описал его местоположение. Манфреду мешало волнение, он провозился не меньше получаса. Рыскал в поисках расщелины и постоянно оглядывался на итальянцев — те были уже на середине первого ледового поля.
Наконец он отыскал тайник, который скрывался за небольшим уступом. Прямо под ним метров на сорок вертикально вниз уходила стена. Манфреду пришлось забить крюк и висеть над обрывом. Он по локоть засунул руку в небольшую трещину и нащупал пластиковый пакет. Вытянул, вскарабкался на площадку и, не распечатывая, бросил в рюкзак.
Времени оставалось всё меньше, а у него впереди ещё Большая рампа и Паук. Дай бог, часа через полтора он доберётся до Выходной трещины, ведущей на вершину. А дальше спуск по западному склону.
* * *
К вечеру Манфред вышел к железной дороге "Юнгфрау". Вернуться на станцию Эйгера он не решился и пошёл вдоль зубчатого полотна. Несколько раз прятался за насыпью, пропуская поезда, идущие в Кляйне-Шайдег. Когда стало совсем темно, он пропустил очередной короткий состав, догнал последний вагон и запрыгнул на подножку.
К ночи добрался до конечной станции в надежде поймать попутку до Люцерна. А если повезёт, то и до Цюриха. Фред спрыгнул на насыпь, как только впереди показались огни вокзала. Обошёл посёлок, чтобы попасть на трассу, ведущую на север.
Из-за поворота блеснул свет фар, и машина, вильнув по заснеженной дороге, поползла в его сторону. Манфред поднял руку. Автомобиль, несколько раз моргнув поворотником, остановился.
Лист дёрнул дверную ручку и заглянул в авто. За рулём сидел Ракеш. Ни слова ни говоря, Манфред протиснулся в салон и коротко ударил Ракеша в переносицу. Индус запрокинул голову, Лист нанёс второй удар в кадык. Ракеш захрипел и ткнулся лицом в рулевое колесо. Лист оглядел салон — кроме Ракеша в машине никого не было. Оставаться на дороге было смерти подобно, тем более теперь, когда в рюкзаке у Манфреда лежала тетрадь Хирта.
Лист перетащил водителя на пассажирское сиденье и сел за руль. Отпустил стояночный тормоз, толкнул рычаг вперёд и с силой надавил на педаль газа. Машина несколько раз дёрнулась и, загребая снег передними колёсами, рванула с места.
